Жанна Курсунская - У кого как...
Спасибо тебе, моя мисс Вселенная, ты опять помогла разрешить мои сомнения. Чувствую, как буквы ее детского почерка дробятся на нейтроны и протоны и взрываются во мне ядерным взрывом невыносимого желания.
Да! Да! Я хочу, чтобы ты стала моей. Я больше не боюсь этого – довериться другому человеку. Это – не зависимость от него. Это – не рабство. Это – что-то другое...
Я поеду в Иерусалим. Я должен обнять тебя, Фира. Снова окунуться в черный омут твоих глаз и понять, что же это такое. Пусть мне пятьдесят шесть лет, пусть невозможно что-то изменить. Я должен увидеть тебя.
Глава 6. ФИРА
Я задремала. Витя склонился надо мной. Проснулась от его взгляда.
– Подремала полчаса. Очень полезно перед дорогой. Тем более тебе. Ты так неуверенно водишь машину.
– Который час?
– Половина четвертого. Все сделала для газеты?
– Да. Строительный подрядчик оказался хорошим мужиком, отвез фотографию погибшего парня в хайфское отделение газеты.
– Может, родственники будут против?
– Нет. Он говорил с ними.
– На каком языке?
– На иврите. Один немного понимает... Оказывается. В общем, все в порядке.
– Тогда давай поговорим, потом пообедаем – и поедешь.
– Да... поговорим, только умоюсь, чтобы спать не хотелось.
Возвращаюсь в кабинет, сажусь напротив Вити в глубокое кожаное кресло. Времени мало, сразу задаю главный вопрос:
– Значит, спутник не взлетит? Взорвется в верхних слоях атмосферы?
– ...Да. Точно.
Обалдеваю от его прямоты и осведомленности.
– Откуда ты знаешь?
– Дов брал меня с собой в Москву, когда подписывали договор с русскими.
– Зачем?
– Что «зачем»? Зачем брал или зачем подписывал?
– Зачем брал? Сначала – зачем брал...
– Чтобы я дал компетентное заключение: на этой ракете-носителе спутник действительно взорвется.
– Бред.
– Нет. Трезвый математический расчет.
– Зачем, Витя?
– Фира... Я не буду тебе сейчас рассказывать о трудностях эмигрантской жизни. Ты сама наверняка хлебнула всего этого выше крыши.
– Мы – не эмигранты. Мы – репатрианты. Мы евреи, которые вернулись на свою историческую Родину. Сегодня утром, кстати, ты еще раз в этом наглядно убедился.
–Да. Извини. Ты абсолютно права. Мы не эмигранты. Все, кто живет в Израиле, приехали сюда в какой-то момент. Все вернулись. Но одни раньше, а другие позже. С этим ты не можешь не согласиться.
– Не могу.
– И те, кто приехали раньше, уже съели свою долю дерьма. А мы еще нет.
– И что?
– Фира... Я, физик, кандидат наук, пять лет работал на мусорной машине, чтобы прокормить своих пацанов. Ты заметила, как быстро мы приехали в те трущобы в «Сайфе, как безошибочно я вывел тебя к нужному дому?
– Да.
– Это потому, что я знаю Хайфу как свои пять пальцев. Я объездил ее на мусорной машине вдоль и поперек.
– Именно поэтому ты не отпустил меня утром одну?
– Конечно.
– Спасибо тебе.
– Я ездил на мусорной машине с пяти утра до часу дня, потом возвращался домой, спал два часа и до двенадцати ночи учил иврит и читал новую научную литературу по астронавтике и астрофизике, чтобы не потерять научную квалификацию.
– Ты пытался устроиться по специальности?
– Конечно, пытался! Каждые два месяца я рассылал свое резюме в университеты и фирмы, хотя бы отдаленно подходящие моему профилю. Телефонный звонок раздался через пять лет. Телефонный звонок из хайфского Техниона. Это было как гром среди ясного неба.
– Представляю себе.
– Меня вызвали на собеседование, а через неделю я получил письмо, что принят на должность руководителя группы электронщиков в проекте по разработке и созданию первого израильского спутника.
Витя закуривает трубку. Ему очень идет трубка. Она органично дополняет его классический образ ученого: точеные черты лица, интеллигентные манеры, борода. Я никогда не замечала, что у Вити красивые черты лица и руки. Нет, он не был таким в школе. Он очень изменился за эти годы. Может быть, благодаря Дворе? Или Израилю? Или тому и другому.
– И что было дальше?
– Дальше началась работа, о которой я мечтал всю жизнь. Ты познакомилась вчера с нашим коллективом. Девяносто процентов – русскоязычные новые репатрианты. Каждый из них два года назад либо подметал улицы, либо мыл полы, либо вкалывал на стройке.
– Кто финансирует проект?
– Частично государство. Но это и частный проект. Есть два миллиардера американских. Я не могу назвать их имена. Это их условие... Когда Дов взял меня в Москву, он объяснил мне одну очень простую вещь.
– Какую?
– Он спросил: «Виктор, где будешь ты, когда спутник будет в космосе?» – «Не знаю, – ответил я, – может быть, меня возьмут в какой-нибудь новый проект». – «А нового проекта по твоему профилю не намечается в ближайшие десять лет». – «Значит, придется вернуться на мусорную машину. Другой профессии у меня нет». – «Но есть способ продлить работу в Технионе на ближайшие три года и не возвращаться на мусорную машину». – «Какой способ?» – «Очень простой. Мы купим у русских старую ракету-носитель, непригодную для нашего спутника. Закончим, как положено, конструировать спутник. Запустим его. Спутник по техническим причинам взорвется. Заметь, виноваты в этом будут русские. Спутник будет выполнен идеально. Взорвется. Такое бывает. Иногда спутники и космические корабли взрываются в верхних слоях атмосферы». – «И что тогда?» – «Тогда нам выделят деньги на разработку и создание еще одного спутника. То есть еще три года безбедной жизни обеспечены». – «А если не дадут деньги?» – «Во-первых, есть немало причин, из-за которых деньги дадут: гораздо легче получить финансирование под что-то конкретное, уже существующее, во что уже вложены средства серьезных организаций. Кроме того, это престиж израильтян и страны – израильский спутник должен бороздить пространства Вселенной. И потом, мы-то сделаем его идеально, он взорвется не по нашей вине. Это будет доказано специальной комиссией по расследованию. И последнее: американские дяди очень любят новых репатриантов. А второй спутник будет еще более совершенен, чем первый». – «Но если все-таки не дадут денег на второй спутник?» – «Не дадут так не дадут. Вернешься на мусорную машину на три года раньше».
– Витя... Но это же чудовищно!
– Да. Я тоже опешил, когда Дов рассказал мне о своих планах. А потом подумал-подумал и понял, что он прав. Израильский спутник будет бороздить пространства Вселенной и фотографировать меня, своего создателя, разгружающего мусорные баки.
– Неужели у него будут такие возможности?!
– У него? Да. У него будут возможности. Собственно, почему будут? Уже есть. Он ведь почти готов. Через полгода запуск.
