Дина Маккол - Запретная страсть
— Я знаю, — ответил мальчишка и тут же быстро отвернулся. Но как ни хотелось ему удрать, любопытство оказалось сильнее: его взгляд упал на спину Джексона….
— Как тебя зовут?
Немного помолчав, ребенок ответил:
— Тэйлор Монро.
Джексон кивнул:
— Что ж, рад познакомиться с тобой, Тэйлор Монро.
Малыш почти улыбнулся, но сразу же отвернулся снова.
— Давно ты здесь? — спросил Джексон. Тэйлор молча пожал плечами. Вернулся Кларк с фонариком. Джексон не сводил глаз с мальчишки.. Заметив, что тот явно собирается улизнуть, поспешно спросил:
— Как, по-твоему, ты уже достаточно большой, чтобы держать вот этот фонарик? А то в темноте я не могу починить свой мотоцикл.
Услышав это, Кларк счел за лучшее остановиться в сторонке и подождать, пока эти одинокие души найдут общий язык.
Тэйлор, внимательно посмотрел на фонарик и снова перевел взгляд на Джексона.
— Ты можешь пригласить и свою маму, если тебе так будет спокойнее, — предложил Джексон.
Мальчишка выпрямился.
— Мамы у меня нет, — заявил он. — А Эдну я не обязан приглашать.
Джексон затаил дыхание. Что ж, по крайней мере это пока не явный отказ.
— Мистер Тэрмен тоже мог бы помогать нам… — если хочешь, — добавил Джексон. Тэйлор задумчиво посмотрел на директора и, пожав плечами, буркнул:
— Пожалуйста, я не возражаю.
Кларк не верил своим ушам. За три минуты Джексон Рул сумел добиться от этого мальчишки большего, чем они — за целых три недели!
— Вот, Тэйлор, держи-ка, — сказал Кларк, вручая малышу фонарик.
А Джексон, поднявшись с корточек, побрел к двери, предоставив мальчишке полную свободу действий. Он понимал, что излишней настойчивостью можно испортить дело, лучше пока не обращать на него особого внимания.
Тэйлор между тем включил фонарик и, сознавая всю важность своей миссии, гордо зашагал следом. Джексон уже опустился на колени у мотоцикла. И когда на сей раз взял отвертку и нащупал оторвавшийся провод, над его плечом надежно светил яркий луч, направленный прямо на мотор.
— Сдвинь фонарик чуточку влево, — велел Джексон, и луч тут же сместился.
Да, необычная это была троица. Мужчина, почему-то взявший на себя заботу о бездомных, малыш, который всех боялся, и бывший заключенный, тоже не отличавшийся большим доверием к людям.
Работа подходила к концу, Джексон до отказа закрутил болт и вдруг почувствовал, как что-то легкое, почти невесомое коснулось его спины.
Он тут же понял, в чем дело. Малыш молча водил пальчиком по шрамам, повторяя их причудливый рисунок. Догадываясь, что мальчуганом движет не только любопытство, Джексон замер и стал ждать, пока Тэйлор выскажется.
— Очень больно, да? — спросил малыш. У Джексона перехватило дыхание. Нет, совсем не праздный интерес слышал он в голосе Тэйлора, а понимание. Медленно, чтобы не спугнуть малыша, Джексон повернулся. И, не вставая с коленей, ответил:
— Да, мне было больно.
Двадцать с лишним лет он не признавался в этом ни единой душе.
Глазенки Тэйлора округлились, подбородок задрожал, но он не плакал.
— А меня дедушка лупит, — спокойно, словно речь шла о чем-то малозначительном, сообщил мальчик. — Потому что я — ублюдок. Так Эдна говорит.
Джексону пришлось дважды сглотнуть, прежде .чем он обрел дар речи. Эти несколько слов, произнесенные холодным, равнодушным тоном, поведали ему больше, чем долгий рассказ. Он живо вспомнил собственное детство… Чем больше издевался над ним Стэнтон Рул, тем меньше ему хотелось жаловаться кому-то. А теперь Тэйлор повторяет его собственную судьбу. Джексону очень хотелось приласкать малыша, но он понимал, что делать этого нельзя. Зато можно поделиться с Тэйлором тем, чему научился сам, хотя на это ушли долгие-долгие годы.
— Тэйлор, не все люди плохие. Хороших в мире тоже много. Просто нам с тобой… немного не повезло.
Тэйлор молчал. Ему казалось, что этот мужчина просто не понимает, о чем говорит. Он никогда не встречал людей, которые держали бы свое слово, не орали на него и не били.
— Я тебе клянусь, — сказал Джексон, словно прочитав его мысли, и кивнул на Кларка. — Разве мистер Тэрмен когда-нибудь обижал тебя? Или лгал?
Мальчуган покачал головой.
— А ты думаешь, я смогу так поступить? — .спросил Джексон.
— Нет, — ответил Тэйлор и с детской наивностью добавил: — Потому что ты. знаешь, как мне будет больно.
— О Боже! — прошептал Кларк и отвернулся: совсем ни к чему малышу видеть его слезы. Джексон поспешил поддержать его.
— Ну, вот и хорошо. Теперь ты знаешь двоих людей, которые тебя не обидят, верно? Стало быть, совершенно ясно, что такие люди есть. Как считаешь?
Малыш довольно долго не отвечал. А потом вдруг сунул в руку Джексона фонарик и помчался в приют: он был слишком взволнован всем происшедшим, чтобы продолжать разговор.
— Ах ты, постреленок! — пробормотал Джексон, поднимаясь в полный рост.
Он убрал инструменты в ящичек и натянул рубашку.
— То, что вы сделали, просто поразительно! — промолвил Кларк.
Перебросив ногу через сиденье мотоцикла, Джексон повернулся к директору. Лицо его вдруг исказилось от ярости и в позе появилось что-то . вызывающее.
— Ничего я не сделал! — огрызнулся он. — Но мне бы очень хотелось встретиться с его «дедулей» в каком-нибудь темном уголке.
Кларк положил руку ему на плечо.
— А разве всем нам не хочется? К сожалению, насилие не всегда решает проблему. Тэйлору это не поможет.
Тусклый отблеск фонаря над входом в приют бросал зловещие тени на лицо Джексона, придавая ему жутковатое выражение.
— Ошибаешься, приятель, порой насилие — это единственный выход, — негромко сказал он.
И прежде чем Кларк смог ответить, Джексон включил зажигание и с ревом унесся в ночь, изо всех сил стараясь забыть о маленьком Тэйлоре.
Глава 10
— Завтра меня переводят из реанимации в обычную палату, — сообщил Пит в следующую субботу. Потом потеребил иглу капельницы, торчавшую в руке, и добавил: — Ну и противная же это штука! Можно было бы придумать что-нибудь попроще.
Ребекка наклонилась, поцеловала Пита в лоб и прижала палец к его губам, останавливая поток необоснованных жалоб. Свет в отделении интенсивной терапии замигал, напоминая посетителям, что пятиминутный визит закончился.
— Ты бы лучше радовался, дружище, что можешь лежать тут и ворчать, — мягко упрекнула старика Ребекка и стала собирать свои вещи.
Пит так и расцвел, заметив ее взгляд, полны» нежности и беспокойства, но ничем не выдал своей радости.
— Да знаю я! — буркнул он. — Просто да смерти не люблю чувствовать себя беспомощным.
