Дина Маккол - Запретная страсть
— Хочешь, я возьму его? — спросил Даниел и протянул руки к своему любимцу, всецело завладевшему его сердцем.
Ребекка опустила глаза и с облегчением вздохнула: ребенок мирно спал, прижавшись к ее груди, сунув в рот большой палец и вцепившись в одеяло другой ручкой.
— Спасибо, но он как раз успокоился. Не стоит его будить.
Молли безмятежно улыбнулась высокому мужчине с волосами песочного цвета, который сидел рядом с ней, и шепнула на ухо Ребекке:
— Если хочешь, мы с Кларком можем унести его отсюда ненадолго.
Ребекка покачала головой:
— Нет, Молли. Я ни за что на свете не допущу, чтобы малыш пропустил такой момент.
Молли всмотрелась в крохотное личико ребенка, который уютно устроился на руках у матери, и осторожно погладила его по головке.
— Дэнни очень похож на Эй Джи, не правда ли?
Сердце Ребекки преисполнилось гордости.,
— Точная копия, — сказала она, не сводя глаз с сына. — И глаза такие же большие и синие.
Молли наклонилась и поцеловала Ребекку в щеку. Столь пылкое проявление чувств было необычно для нее.
— Мне всегда хотелось иметь сестру. И знаешь, ты — самый лучший человек из всех, кого мы с Джексоном видели в жизни.
Этот щедрый комплимент застиг Ребекку врасплох. На ее глаза навернулись слезы.
— Я чувствую то же самое по отношению к тебе.
Кларк осторожно коснулся руки Молли.
— Посмотри, дорогая, он уже поднимается по ступенькам!
Они сразу же повернули головы к сцене. И вдруг Ребекка встала, напрочь позабыв о сидящих сзади. Кровь стучала в ее висках, в горле застрял комок слез. Она твердо решила, что Дэнни должен увидеть своего отца в самый торжественный момент его жизни. Конечно, он еще слишком мал и вряд ли что-то запомнит, зато Джексон никогда не забудет этого.
— Смотри, Дэнни! Видишь папу?
Услышав слово «папа», Дэнни, обожавший Джексона, приподнял головку и обвел сонным взглядом море незнакомых лиц. И в это миг имя его отца отдалось эхом в стенах конференц-зала:
— Эндрю Джексон Рул!
У Джексона зазвенело в ушах. Он медленно вдохнул воздух и направился к сцене, не отрывая глаз от декана, с которым должен был обменяться рукопожатием. Он шагал неспешным, размеренным шагом — совсем как в тот день, когда выходил за ворота тюрьмы «Ангола». Но теперь Джексон был не один, а будущее уже не казалось таким пугающе неизвестным.
— Мои поздравления, мистер Рул, — сказал декан, пожал Джексону руку и привычным жестом вручил ему диплом.
Джексон крепко вцепился в кожаную обложку, в которой лежало долгожданное свидетельство о присвоении ему степени, и на мгновение замер, отыскивая глазами Ребекку. Ему хотелось, чтобы в эту минуту жена была рядом.
Загремели аплодисменты, и вдруг Джексону показалось, что в разноцветном море одежды мелькнуло белое пятно. Он посмотрел вправо. Ребекка сегодня надела белое платье. Да, вот она — где-то в верхних рядах, на балконе. Ребекка стояла, выпрямившись во весь рост, и махала ему рукой. Джексон сразу узнал жену, хотя с трудом различал ее темно-рыжие кудри, улыбку… и ребенка, которого она держала на руках. Его глаза заволокло слезами. Ребекка была для Джексона центром Вселенной, главным смыслом его существования.
В день их свадьбы он заключил негласный договор с Господом, дав обет, что ни один ребенок никогда не будет ненавидеть его или бояться. Он будет учить детей добру и любви. И еще — вере в хороших людей, которые готовы делать все, чтобы защитить ребят от зла и насилия.
Джексон поднял руку и помахал жене — сначала едва заметно, а потом все радостнее и энергичнее. Судьба обходилась с ним жестоко до тех пор, пока не появилась Ребекка. Дочь священника сделала для него то, чего не удалось бы никому другому. Она поблагодарила его, потом — доверилась, а еще через некоторое время полюбила всем сердцем.
Джексон спустился со сцены. И шагнул навстречу новой жизни…
Примечания
1
Автоматизированный кассир.
