Развод. Да пошёл ты! (СИ) - Ясенева Софа

— Пусть он отзовёт у банков запрет на моё трудоустройство.

— Но это же невозможно, нет никаких тайных списков сотрудников, которых нельзя брать на работу, — снова смотрю на Вика.

Тот неопределенно качает головой. Неужели есть? Тогда сочувствую в какой-то мере Жене.

— Давай договоримся.

— О чём?

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Это совсем не секрет. Я тебе твержу об этом который месяц. Я хочу развод. И больше не видеть тебя в своей жизни.

— Хорошо.

— Да правда что ли?! То есть ты откровенно издевался, а когда тебя схватили за зад, я должна проявить милосердие?

Поверить не могу! Хожу из угла в угол, не находя себе места. Мне хочется одновременно кричать и смеяться от абсурдности ситуации.

— Если ты это сделаешь, то после развода меня не увидишь.

— Подумаю, — кладу трубку.

Скольжу на диван к Вику, кладу голову ему на грудь и легонько глажу рукой. Слышу ровный, уверенный стук его сердца..

— Ты что, правда сделал то, о чём он говорит?

— Да. Мне надоело смотреть на то, как он безнаказанно издевается. И я долго терпел. Но всему есть предел. Если ты сейчас скажешь мне, что я должен отменить это решение…

— У тебя действительно такие серьёзные полномочия?

— Саш, “Короткофф” на треть мой. В банковских кругах, конечно, я могу повлиять в какой-то мере на то, примут твоего бывшего или нет.

— Тогда не будет ли проще нам избавиться от него?

— Ты что, хочешь чтобы он пошёл в “Трастбанк”? Или ещё куда.

— Так сделай так, чтобы его взяли куда-то, где условия хуже. Но взяли. Тогда он успокоится. Я, наконец, стану свободной. Это же то, к чему мы стремимся. Не вижу смысла упираться ради того, чтобы помучать его дольше. Чем мы тогда лучше него?

— Ты у меня просто чудо, — целует меня в кончик носа. — Благородная и красивая. И очень-очень умная и хитрая.

— У меня есть стимул, — жмусь к нему плотнее.

— Мы?

— Да.

Как и решили, спустя какое-то время Женя устраивается в самый непривлекательный для трудоустройства банк. Там меньше зарплата, маленькие премии, а текучка такая, что оттуда бегут все, кто способен найти место хоть чуточку лучше. Я даже представляю его лицо в первый рабочий день там.

Естественно, он не говорит мне “Спасибо”, и даже не сообщает об этом. Я узнаю от Вика.

И почти сразу за этим следует очередная ответка от Жени с переносом заседания, потому что у него внезапный визит ко врачу. После этого у Вика в очередной раз падает забрало, но я уговариваю его решить вопрос мирно.

Так что сегодня, третьего сентября, я твёрдо намерена стать незамужней женщиной. Надеюсь, что это последнее заседание.

Пройдя в зал суда, с опаской посматриваю на Женю. Кристина сидит позади него, недовольно посматривая на нас. У неё уже виден небольшой животик, что сразу бросилось мне в глаза. Может, она специально подчеркнула его, чтобы её все пожалели.

Хотя кому какое дело? Аргументы в суде есть аргументы в суде. Пузо любовницы к делу не пришьёшь.

Я вообще стараюсь не смотреть в их сторону. Вместо этого фиксирую взгляд на деревянной спинке скамьи перед собой и медленно считаю вдохи, чтобы не сорваться.

Когда судья в очередной раз зачитывает материалы, в этот раз у Баренцева никаких возражений нет. Ещё бы. Оказаться без работы для него будет наказанием похуже, чем отсутствие в его кармане половины моего салона.

После того, как судья убеждается, что всё учтено, слова сказаны, произносит:

— Суд постановил: брак между гражданами Баренцевым Евгением Дмитриевичем и Баренцевой Александрой Валерьевной расторгнуть. Решение подлежит немедленному исполнению.

Эти слова, сказанные ровным, почти безэмоциональным голосом, звучат для меня как гром, но не страшный, а долгожданный — очищающий. Я делаю глубокий вдох, ощущая, как плечи невольно распрямляются.

Вик, сидящий рядом, кладёт свою ладонь на мою. Его пальцы тёплые, уверенные, и в этом прикосновении больше поддержки, чем в сотне слов. Я не сдерживаюсь — поворачиваюсь к нему и обнимаю так крепко, что слышу, как он тихо выдыхает у меня над ухом.

— Мы свободны, — шепчу.

Он слегка отстраняется, заглядывает мне в глаза и, не дожидаясь, пока я успею смутиться, целует прямо там, в зале суда. Не коротко и формально, а так, чтобы я почувствовала: впереди действительно новая жизнь. С ним.

— Постеснялись бы хоть, в зале суда при мне... — раздаётся сзади глухой, раздражённый голос Жени.

Я медленно поворачиваю голову и смотрю на него — не зло, но и без тени смущения. Он больше не имеет никакой власти надо мной.

— Не обращай внимания, Саш, — негромко говорит Вик, сжимая мою руку так, будто закрепляет этим всё, что только что произошло. — Мы сейчас с тобой поедем кое-куда. Сюрприз.

Он поднимается, подхватывает мои документы со скамьи, и я иду рядом, уже не слыша позади ничего.

52 Саша

Какой сюрприз? На сегодня точно хватит впечатлений. Я чувствую, что внутри ещё всё звенит от эмоций, как будто их слишком много для одного дня, и теперь хочется лишь тишины, мягкого пледа и чашки чая. Я бы хотела просто в тишине и спокойствии провести остаток дня, дать себе выдохнуть. Но Вик, словно не замечая моего внутреннего сопротивления, как танк тянет меня за собой к машине. Его ладонь крепко, но не грубо обхватывает мою руку, и я понимаю — спорить бесполезно. С этим мужчиной вообще сложно что-то отменить, если он уже что-то задумал.

— Мы едем не домой? — поворачиваюсь к нему, когда сажусь на переднее сиденье. Салон пахнет чем-то свежим, дорогим, а ещё немного им — смесью парфюма и его кожи. Я украдкой вдыхаю глубже.

— Нет, — отвечает он коротко, не отрывая взгляда от дороги.

— А куда? — в голосе появляется лёгкая настороженность. Не люблю сюрпризы, хотя от него... может, и стоит сделать исключение.

— В ресторан. Такой ответ тебя устроит? — уголок его губ чуть дёргается, выдавая сдержанную улыбку, как будто он заранее уверен в моей реакции.

— Но я совсем просто одета, — машинально опускаю взгляд на себя, а потом оцениваю свой вид в боковое зеркало. Пальцы пробегают по ткани платья, словно проверяя, всё ли на месте.

В самом деле, на мне простое жёлтое платье, лёгкое, струящееся, которое я надела специально, чтобы побесить бывшего и Кристину. Они-то были разодеты в пух и прах — официоз до кончиков пальцев, с этими их выверенными движениями и торжественными выражениями лиц. И, судя по тому, как их взгляды снова и снова возвращались ко мне, план сработал на отлично. До сих пор приятно вспоминать, как у Кристины поджались губы.

— Ты шикарно выглядишь. В самый раз для того, чтобы отпраздновать торжество справедливости, — подмигивает мне Вик, заруливая на парковку ресторана. Машина плавно замедляется, колёса тихо шуршат по асфальту, а я, уже догадываясь, что он задумал, чувствую, как внутри что-то тёплое и радостное медленно разворачивается, вытесняя усталость.

Мы выходим из машины, и тёплый, чуть ленивый послеобеденный воздух мягко окутывает нас. Перед нами — ресторан с высокими окнами, за которыми мерцают огни и виднеются силуэты посетителей. Вывеска сияет золотистыми буквами, а у входа нас встречает швейцар, вежливо распахивая дверь. Вик привычным жестом кладёт ладонь мне на талию, направляя внутрь, и от этого прикосновения я чувствую лёгкое волнение, словно мы на каком-то особом мероприятии.

В зале полумрак, приглушённая музыка и аромат свежей выпечки вперемешку с запахами из кухни. Нам выделяют столик у окна — с видом на улицу, где ещё светло, но солнце уже начинает клониться к горизонту, отбрасывая длинные тени. Стол накрыт безупречно: белоснежная скатерть, тонкие бокалы, аккуратно разложенные приборы и небольшая ваза с одной алой розой. Вик помогает и отодвигает стул, прежде чем сесть напротив.

Меню тонкое, в кожаной обложке. Я скольжу взглядом по страницам, пытаясь сосредоточиться, но он всё время перехватывает мой взгляд. Заказывает мне тёплый салат с креветками и филе дорадо, себе — стейк средней прожарки.