Пятая авеню, дом один - Бушнелл Кэндес
– Дорогая моя, – пожурил он Аннализу, когда она проговорилась, что не хочет отказываться от своего призвания – юриспруденции. – Как вы собираетесь управляться на двух работах?
– Не поняла.
– У вас уже есть работа, – наставительно сказал Билли. – Отныне вашей профессией стала супружеская жизнь. Это даже больше чем работа, – добавил он, – это карьера. Ваш муж зарабатывает деньги, вы создаете атмосферу. А это потребует немалых усилий, уверяю вас. Каждое утро вы будете заниматься йогой – не просто с целью хорошо выглядеть, но чтобы привить себе выносливость. Затем вы оденетесь, уточните расписание дел на день и разошлете необходимые е-мейлы. Потом вы зайдете на благотворительную выставку, или к арт-дилеру, или к именитому фотографу. После ленча вас ожидают встречи с декораторами, обслуживающими мероприятия компаниями и стилистами. Вам предстоит подкрашивать волосы дважды в месяц, ходить на укладку трижды в неделю и пользоваться услугами визажиста. Вы будете заказывать индивидуальные экскурсии по музеям и читать, смею надеяться, три газеты в день: The New York Times, The New York Post и The Wall Street Journal. Вечер вы встретите во всеоружии и посетите две-три коктейльных вечеринки и ужин. На официальных мероприятиях следует появляться в вечерних платьях и ни в коем случае не надевать один наряд дважды. Вам придется планировать отпуск и поездки по выходным. Возможно, вы купите коттедж за городом, где тоже придется все организовать и обставить. Вы познакомитесь с нужными людьми и научитесь их обхаживать в утонченной и одновременно бесстыдной манере. А потом, дорогая, у вас родятся дети. В общем, миссис Райс, – заключил Билли, – принимайтесь за работу.
Очень скоро Аннализе и вправду пришлось засучить рукава. Каждая мелочь требовала внимания: вручную изготовленная в Южной Каролине плитка для ванной комнаты, подходящая к мраморным полам (в квартире было пять ванных комнат, и все были оформлены в разном стиле), ковры, замена окон, даже дверные ручки. Большую часть дня Аннализа проводила в мебельных салонах Восточной и Западной Двадцатых улиц, а предстояло еще разведать антикварные магазины на Мэдисон-авеню и посетить аукционы. Ремонт в триплексе продолжался. Помещения одно за другим разбирали, обдирали, меняли проводку, шпаклевали и снова собирали. Первый месяц Аннализа и Пол кочевали из комнаты в комнату на надувном матрасе, освобождая строителям место, но сейчас спальня была уже закончена, и Аннализа, по выражению Билли, «начала собирать себе какой-никакой гардероб».
Интерком зажужжал ровно в полдень.
– К вам пришли, – сообщил швейцар Фриц.
– Кто? – спросила Аннализа, но Фриц уже отключился. Интерком находился в кухне, на первом уровне квартиры. Пробежав через почти пустую гостиную, миссис Райс кинулась по лестнице в спальню, где попыталась в ускоренном темпе закончить процедуру одевания.
– Мария! – позвала она, высовывая голову из двери спальни, прислушиваясь к доносившимся из соседней комнаты шорохам.
– Да, миссис Райс? – отозвалась Мария, выходя в коридор. В обязанности нанятой через агентство домработницы входило готовить, убирать, выполнять поручения и даже выгуливать собаку, если бы у Райсов был друг человека, но Аннализа с непривычки не решалась давать Марии задания, не имея опыта общения с проживающей в доме прислугой.
– Ко мне кто-то пришел, уже поднимается, – на ходу объясняла Аннализа. – Наверное, это Билли Личфилд. Вы не могли бы открыть ему дверь?
Через спальню она прошла в гардеробную. Как говорил Билли, «гардероб – это не шкаф, а его содержимое». По словам Личфилда, Аннализе предстояло обзавестись десятками туфель, сумок, ремней, джинсов, белых блузок, а также костюмами для деловых обедов, коктейльными и вечерними платьями, одеждой для отдыха как в горах, так и на островах и экипировкой для всех мыслимых и немыслимых видов спорта: гольфа, тенниса, верховой езды, парасейлинга [14], скалолазания, рафтинга и даже хоккея. О составлении гардероба Билли договорился с известной стилисткой Норин Нортон, которая сама выбирала клиентам одежду и приносила на дом. Норин была занята по горло и назначила новой клиентке встречу лишь через две недели, но Билли был в восторге. «Норин как эксклюзивный пластический хирург: запись за полгода, и это только на консультацию!»
Тем временем одна из шести помощниц Норин подобрала Аннализе кое-что на первое время: на нижней полке выстроились в ряд несколько обувных коробок с фотографией каждой пары, наклеенной на крышку. Аннализа выбрала шикарные черные туфли на шпильках. Она терпеть не могла днем ходить на каблуках, но Билли настаивал, что это необходимо.
– Люди хотят увидеть Аннализу Райс, так покажите им Аннализу Райс.
– Но кто же эта Аннализа Райс? – шутливо спросила она.
– А вот это, моя дорогая, мы и собираемся узнать. Интересно, правда?
Однако сейчас пришел не Билли Личфилд, а специалист по аквариумам. Аннализа провела его наверх, в бальный зал, с сожалением бросив взгляд на итальянскую причудливо расписанную люстру – на воздушных розовых облаках сидели пухлые херувимы. Когда выдавалась свободная минутка, Аннализа поднималась сюда передохнуть. Она ложилась на пол, выбрав солнечное пятно побольше, и чувствовала, что больше ей от жизни ничего не нужно. Но Пол объявил верхний уровень своей приватной территорией и планировал устроить в бальном зале «генеральный штаб», откуда, подтрунивала Аннализа, он будет править миром. Стекла в балконных дверях он планировал заменить специальным новым электрическим компаундом, который за долю секунды становится непрозрачным, стоит лишь нажать кнопку. Это позволит пресечь попытки сфотографировать комнату или находящихся в ней людей – например, длиннофокусным объективом с вертолета. Над камином появится трехмерный экран. На крыше специальная антенна будет фиксировать звонки по мобильной и спутниковой связи. Здесь же разместится огромный аквариум, сделанный по последнему слову техники, и Пол сможет любоваться коллекцией редких и дорогих рыб (таким вот новым хобби обзавелся мистер Райс). Аннализе до слез жалко было разрушать бальный зал, но Пол не желал ничего слушать.
– С остальными помещениями делай что хочешь, – заявил он. – А эта комната моя.
Аквариумный специалист начал измерять и записывать, попутно интересуясь у хозяйки напряжением в электрической сети и возможностью укрепить полы, чтобы перекрытия выдержали вес аквариума. Аннализа отвечала как могла, но в конце концов позорно сбежала вниз.
Пришел Билли Личфилд, и через пять минут они сидели на заднем сиденье новенького «линкольна», направлявшегося в центр.
– У меня для вас приятный сюрприз, дорогая, – сказал он. – Мне показалось, что после хлопот с мебелью вам захочется переключиться. Сегодня мы посмотрим предметы искусства. Вчера вечером меня посетила блестящая идея, – он сделал паузу, – для вас я считаю подходящим феминистское искусство.
– Понятно.
– Вы же феминистка?
– Конечно, – невозмутимо ответила Аннализа.
– Впрочем, это не имеет значения. Я, например, позволю себе усомниться, что вы поклонница кубизма. Но подумайте, сколько сейчас стоят кубисты, – это же недоступные цены!
– Не для Пола, – отмахнулась Аннализа.
– Даже для Пола, – настаивал Билли. – Кубизм по карману только мультимиллиардерам, а вы с Полом пока принадлежите к категории мультимиллионеров. В любом случае кубизм – это не шикарно. Не очень подходит для молодых супругов. Будущее за феминистским искусством: оно вот-вот войдет в моду, а пока большинство лучших работ можно приобрести за умеренные деньги. Сегодня мы посмотрим фотографию. Автопортрет художницы, нянчащей своего ребенка. Восхитительная эпатажность! Поразительные краски! И никто пока не перебил цену.
– А мне казалось, это хорошо, когда покупатели дерутся из-за произведения, – нерешительно сказала Аннализа.
– Список желающих – это замечательно, – согласился Билли. – Особенно если туда трудно попасть и нужно платить наличными за картину, которую вы никогда не видели. Со временем мы дойдем до этого. А сейчас нам нужны одно-два эффектных произведения, которые вырастут в цене.
