Пятая авеню, дом один - Бушнелл Кэндес

– Она что-нибудь знает о парковке?

– Мы до этого дойдем, а пока давай по порядку. – Аннализа взяла кусок пиццы. – Сперва мы пили чай, потом джин с тоником. Оказывается, между Инид и Минди Гуч давно пробежала черная кошка. По словам Инид, чете Гуч удалось сюда пробраться только благодаря кризису на рынке недвижимости в начале девяностых. Тогда домовый комитет принял решение продать шесть маленьких комнат на первом этаже, где раньше располагались гардероб, комнаты для прислуги и чулан для хранения багажа – ведь это бывшая гостиница. Так вот, если бы не чужие чемоданы, даже духу семьи Гуч здесь бы не было, – сказала Аннализа, подражая голосу Инид Мерль. – Жаль, ты ее не видел, – очень интересная женщина.

– Кто? – спросил Пол.

– Инид Мерль! Пол, ты хоть пять минут меня внимательно послушай!

Пол покорно оторвался от пиццы и заметил:

– Все они интересные, а потом начинают вставлять нам палки в колеса.

– Зачем ей нам мешать?

– А зачем другим лезть в наши дела? Внизу меня подстерегла Минди Гуч и заявила, что мы не имеем права устанавливать внутристенные кондиционеры.

– Не имеем права? Чепуха, – усмехнулась Аннализа. – Но она хотя бы разговаривала вежливо?

– Что значит – вежливо?

Аннализа собрала грязные тарелки.

– Ты с ней не ссорься. Инид предупреждала, что с ней бывает трудно. Но достучаться до нее можно через сына, Сэма. Он компьютерный дока – налаживает компьютеры всему дому. Напишу-ка я ему е-мейл...

– Нет, – отрезал Пол. – Я не позволю какому-то мальчишке шарить в моем компьютере. Ты хоть знаешь, что у меня хранится на жестком диске? Финансовая информация ценой в миллиарды долларов! Это все равно что рисковать судьбой маленькой страны!

Аннализа обернулась и, нагнувшись, поцеловала мужа в лоб.

– Как же мальчишки любят играть в шпионов, – усмехнулась она. – Но я говорила не о твоем компьютере, милый, а о своем.

С этими словами она ушла в кухню. Пол чуть повысил голос:

– А нельзя решить проблему старым дедовским способом? Неужели в этом здании некому сунуть?

– Нет, Пол, – твердо сказала Аннализа. – Этого мы делать не станем. Мы не вправе ожидать особого отношения. Давай последуем совету Инид. Мы здесь новички и должны уважать сложившиеся правила.

На первом этаже, в маленькой душной кухоньке Минди Гуч резала овощи.

– Пол Райс послал меня в задницу, – пожаловалась она мужу.

– Вот прямо так и сказал – «Иди в задницу»? – поразился Джеймс.

– Нет, но надо было видеть его мину, когда я отказала ему в разрешении на установку внутристенных кондиционеров. Весь его вид безмолвно говорил: «Пошла ты в задницу!»

– Минди, у тебя развивается паранойя, – вздохнул Джеймс.

– Ничего подобного! – обиделась Минди. Скиппи, новый обитатель квартиры, поднялся на задние лапки, передними теребя хозяйкину ногу. Минди дала ему ломтик моркови.

– Нельзя давать собаке еду с нашего стола, – сделал замечание Джеймс.

– Морковь полезна, от нее никто не заболеет. – Минди подхватила щенка и нежно прижала к груди.

– Ты сама настояла на продаже триплекса Райсам, – напомнил Джеймс. – Вся ответственность за последствия ложится на тебя.

– Не смеши людей, – резко сказала Минди, отнесла собачку к двери и выставила на бетонную плиту их символического внутреннего дворика. Скиппи обнюхал края плиты, присел, раскорячась, и помочился. – Моя лапочка! – умиленно воскликнула Минди. – Джеймс, ты видел? Всего три дня у нас прожил – и уже не гадит в доме, умница моя!

– Кстати, ты полностью несешь ответственность и за Скиппи. Я не могу тратить время на прогулки с собакой, когда вот-вот выйдет моя книга. – Джеймс еще не определился в своем отношении к щенку. Его родители считали, что только в деревне держат животных в доме.

– Слушай, Джеймс, а можно, у меня будет что-нибудь свое? – вспылила Минди. – Пусть даже совсем маленькое? И чтобы ты не лез с критикой?

– Да пожалуйста, – махнул рукой мистер Гуч.

Щенок стрелой кинулся из кухни в гостиную. Джеймс пошел за ним.

– Скиппи! – строго прикрикнул он. – Ко мне!

Щенок не обратил на него внимания и прошмыгнул в комнату Сэма, где с разбегу прыгнул на кровать.

– Скиппи решил тебя проведать, – сказал Джеймс.

– Привет, Скипстер, чувак, – рассеянно сказал Сэм, не отрываясь от монитора. – Посмотри-ка, – обратился он к отцу.

– Что там? – спросил Джеймс.

– Только что пришел е-мейл от Аннализы Райс, жены Пола Райса, с которым мать сегодня поцапалась.

– Они не поцапались, – поправил сына Джеймс. – Они просто поспорили. – На этом Гуч ушел в свой тесный кабинет и закрыл дверь. В узкое высокое оконце был встроен кондиционер, издававший гнусавый звук, как ребенок с заложенным носом. Джеймс взял стул и сел под тепловатый воздушный поток, желая остыть.

«Тинк-тинк-тинк», – раздавалось наверху. В восемь утра Инид Мерль вышла на террасу посмотреть, что происходит; от увиденной картины у нее сразу же испортилось настроение. Снаружи возводили леса – Райсы начали ремонт. К вечеру все будет готово, но это лишь подготовка. Когда начнутся внутренние работы, какофония дрелей, шлифовальной машинки и молотков будет длиться неделями. Ничего не поделаешь, у Райсов есть право ремонтировать квартиру. До сих пор они неукоснительно соблюдали правила дома, в частности разослали уведомления другим жильцам, сообщая о начале работ и примерной продолжительности ремонта. В квартире планировалось заменить трубы и протянуть новую проводку для стиральной машины, сушки, кухонной техники ресторанного уровня и, согласно всезнающему Роберто, «компьютерного оборудования высокой мощности». Минди выиграла первый раунд борьбы с кондиционерами, но Райсы сдаваться не собирались. Сэм похвастался, что Аннализа наняла его для создания веб-сайта фонда Царь Давид, оплачивающего уроки музыки и рисования для детей из неимущих семей. Инид была знакома с благотворительной деятельностью Сэнди и Конни Брюэр. В прошлом году на праздничном вечере им, по слухам, удалось собрать двадцать миллионов долларов на специально устроенном аукционе: владельцы и совладельцы хеджевых фондов из кожи вон лезли, чтобы перекупить друг у друга лоты вроде живого концерта Эрика Клэптона. Значит, Аннализа прокладывает себе путь в новое общество, подумала Инид. Осень будет хлопотной и шумной.

В соседней квартире стук молотков разбудил Филиппа и Лолу.

– Что это за грохот? – капризно пожаловалась Лола, зажимая уши. – Если он не прекратится, я на стенку полезу!

Филипп повернулся к ней, думая, как мало это похоже на первые пробуждения рядом с новой любовью, когда ты не в силах поверить своему счастью.

– Сейчас ты перестанешь его замечать, – пообещал он, начиная ласкать ее соски. Груди у Лолы были твердыми из-за имплантатов, которые она получила в подарок от любящих родителей на восемнадцатилетие – традиция, грозящая превратиться в обязательный ритуал прощания с детством. По этому поводу устроили грандиозную вечеринку у бассейна, Лола гордо выставила новую грудь на обозрение одноклассникам.

Но сейчас Лола оттолкнула руку Филиппа.

– Я не могу сосредоточиться, – сухо сказала она. – Эти гады прямо по голове барабанят!

Филипп поморщился. Они были любовниками всего лишь месяц, но Окленд начал уставать от преувеличенного внимания Лолы ко всякого рода недомоганиям, как реальным, так и воображаемым. У нее часто «раскалывалась голова», или она «падала от усталости», или отчего-то «ныл большой палец руки». «Меньше эсэмэс надо набирать», – сказал тогда Филипп. Лекарство от всех ее хворей было универсальным – отдых или просмотр телевизора, причем желательно в его квартире, на что Филипп совсем не возражал – подобное лечение обычно заканчивалось сексом.

– Похоже, у тебя похмелье, малышка, – сказал Окленд, целуя Лолу в лоб. Он выбрался из постели и пошел в ванную. – Хочешь аспирина?

– А посильнее ничего нет? Викодина?

– Нет, – ответил Филипп, в который раз поразившись заморочкам молодого поколения. Лола была ребенком фармакологии, привыкшим к изобилию лекарств от всего, что могло болеть. – Разве у тебя ничего нет с собой? – Он уже знал, что Лола не выходит из дома без пачки таблеток, в которой, в частности, есть ксанакс, амбиен и риталин. «“Долина кукол”, новая серия», – как-то укоризненно сказал он. «Чепуха, – отрезала тогда Лола, – эти лекарства даже детям выписывают. А в „Долине кукол“ женщины были наркоманками?» Она передернула плечами, словно от ужаса. Теперь же она сказала: