Розамунда Пилчер - Под знаком Близнецов
Тот уже проснулся и брился перед зеркалом, в красных кожаных тапочках на босу ногу, с полотенцем, обмотанным вокруг бедер. Второе полотенце висело на шее. Когда Флора просунула голову в дверь, Энтони повернулся к ней. Половину его лица покрывала мыльная пена.
— Меня отправили будить тебя. Уже половина первого.
— Знаю. Входи.
Он повернулся к зеркалу и продолжил бритье.
Флора закрыла за собой дверь и присела на край кровати.
— Как спал? — спросила она, глядя на его отражение в зеркале.
— Как убитый.
— Ты крепко стоишь на ногах?
Наступила пауза, потом Энтони проговорил:
— Почему-то этот вопрос пробуждает у меня нехорошие предчувствия.
— И правильно. Будет еще один прием гостей. В следующую пятницу. Танцевальный вечер.
Энтони немного помолчал.
— Теперь я понимаю, почему ты спросила, крепко ли я стою на ногах, — сказал он.
— Эта идея пришла в голову Таппи сегодня утром, перед завтраком. И похоже, ей удалось настоять на своем. Даже Хью сдался. Единственный человек, кто выступает против, — сиделка, поэтому она ходит страшно надутая.
— Хочешь сказать, что все уже решено?
— Да.
— Как я догадываюсь, вечер будет в честь Энтони и Розы.
Флора кивнула.
— Чтобы отпраздновать помолвку.
— Совершенно верно.
Энтони закончил бритье и склонился к раковине, чтобы промыть бритву.
— О Боже, — пробормотал он.
— Это моя вина, — с раскаянием сказала Флора. — Мне не следовало говорить, что я останусь.
— Разве ты могла знать? Разве мы могли предположить, что она придумает такое?
— Я не знаю, что теперь делать.
Энтони повернулся к ней. Его медно-рыжие волосы стояли торчком, а на обычно жизнерадостном лице появилось угрюмое выражение. Он сорвал полотенце с шеи и швырнул его на спинку стула.
— Черт, это все равно, что попасть в трясину. Нас засосет туда, и к концу недели от нас останутся только пузыри. Причем довольно грязные.
— Мы еще можем выйти отсюда чистыми. Давай скажем Таппи правду.
Эта мысль смутно пробивалась все утро, но лишь сейчас Флора осознала ее настолько, что решилась высказать вслух.
— Нет, — сказал Энтони.
— Но…
Он повернулся к Флоре.
— Я сказал — нет. Да, Таппи чувствует себя лучше. Да, Изабель поняла все неправильно, и Таппи чудесным образом выздоравливает. Но она стара, она была очень больна, и если что-то случится только потому, что ты и я настояли на такой роскоши, как чистая совесть, я никогда не прощу себя. Ты понимаешь это?
Флора вздохнула.
— Да, — с несчастным видом сказала она. — Да, я понимаю.
— Ты самая замечательная девушка. Просто супер!
Он наклонился и поцеловал ее. Его гладковыбритая щека пахла лимонной свежестью.
— А теперь извини, но мне надо одеться.
После обеда Флора и Энтони отправились на прогулку к заливу Фада, тихонько улизнув от Джейсона, собиравшегося составить им компанию. Зато взяли собак — даже Сасси, которую Энтони решительно вытащил из постели Таппи. Они шагали по чистому белому песку, обнажившемуся после отлива. Вдали виднелась полоса прибоя; порывы ветра разрывали облака, бросая на землю полосы солнечного света.
Прогулка получилась невеселой. Предстоящий отъезд Энтони в Эдинбург угнетал их обоих, и они почти не разговаривали. Однако это молчание объединяло их, потому что Флора знала, что Энтони думает о том же, о чем и она.
Дойдя до кромки воды, они остановились. Энтони нашел длинную плеть водорослей и закинул в волны. Пламмер бросился в воду и поплыл, разбрасывая фонтаны брызг. Вскоре он выбрался на берег, неся в зубах волочащуюся по песку плеть. Сасси, которая явно не горела желанием купаться, отошла подальше. Пламмер положил добычу, шумно отряхнулся и сел, ожидая продолжения игры. Энтони снова закинул водоросли в воду, на этот раз еще дальше, и пес помчался вперед.
— Рано или поздно мы должны будем рассказать им обо всем, — сказала Флора, наблюдая за плещущейся среди волн собакой. — Рано или поздно они должны узнать, что я Флора, а не Роза. Возможно, чистая совесть — это роскошь, но я не могу жить с обманом всю оставшуюся жизнь. — Она повернулась к Энтони. — Прости, но я просто не могу.
Он стоял к ней в профиль с суровым, покрасневшим от ветра лицом.
— Да, я понимаю. — Энтони сунул руки в карманы куртки и вздохнул. — Я тоже об этом думал. — Он вдруг резко повернулся к Флоре. — Но рассказать обо всем должен я. Не ты.
Флора почувствовала легкую обиду.
— Я и не думала ни о чем таком.
— Знаю. Но предстоящие несколько дней будут для тебя еще тяжелее, а меня рядом не будет, и никто не сможет поддержать тебя. Давай дождемся следующих выходных. Пусть пройдет эта вечеринка. И если Таппи будет чувствовать себя хорошо, мы все ей объясним. Чистосердечно покаемся, если хочешь. — Его подобная перспектива явно не вдохновляла. — А пока обещай, что ничего никому не скажешь.
— Энтони, я не могу.
— Обещай.
Она пообещала. Облако закрыло солнце, и сразу похолодало. Ежась от ветра, они повернулись и побрели к дому.
Пламмера оставили сохнуть на кухне, а Сасси сразу ринулась по лестнице наверх, прямиком в спальню Таппи. Энтони и Флора сняли куртки и резиновые сапоги и прошли в гостиную, где Изабель с Джейсоном пили чай и увлеченно смотрели по телевизору какой-то приключенческий сериал. Разговор явно был бы не к месту. Оставалось молча жевать бутерброды, бесцельно уставившись на экран, где актеры в старинных костюмах размахивали мечами и бегали вверх и вниз по винтовой лестнице. Наконец главный герой попал в темницу, и фильм закончился. Изабель выключила телевизор, а Джейсон обиженно проговорил:
— Я хотел гулять с вами, а вы ушли без меня!
— Извини, — сказал Энтони без малейшего сожаления в голосе.
— Ты поиграешь со мной в карты?
— Нет. — Он отставил в сторону пустую чашку. — Мне надо собирать вещи, я еду в Эдинбург.
— Я помогу тебе.
— Спасибо, не надо. Роза мне поможет.
— А почему не я… — захныкал Джейсон.
Изабель, зная, что в воскресенье вечером у Джейсона часто бывает плохое настроение перед новой учебной неделей, поспешила тактично вмешаться:
— Энтони и Розе надо поговорить, чтобы им никто не мешал. Если хочешь, я с тобой поиграю.
— Это нечестно…
— Во что будем играть?
Пока Энтони собирал бритвенные принадлежности, Флора сложила в сумку чистые рубашки и халат. Вот и все, она огляделась. Комната будто осиротела.
— Ты справишься? — спросил Энтони.
У него был такой встревоженный вид, что Флора заставила себя улыбнуться.
