Мой сталкер (СИ) - Лазаревская Лиза

Нет, Андрей не был таким и сейчас не такой.

Крепкая рука ложится мне на волосы. Местами они влажные. Слезы так легко впитываются. Слезы так сложно отстирать. Они не отстирываются. Они сохраняются надолго.

– Папочка, прости меня. Вечно из-за меня все проблемы. От меня вообще нет прока в этой жизни.

Вместо вечернего праздничного ужина папа вливает в себя корвалол и мерит давление.

– Не говори так, милая. Ты – моя жизнь.

Я – твоя жизнь.

Почему же я сама себя разрушаю?

Ощущение беспомощности в лапах Андрея сложно описать.

Впервые я посмотрела на него со страхом, еще более серьезным, чем когда он только начал эту игру: секретные чаты, сообщения, угрозы, контроль. Видно, я могла стерпеть все, но не то, что он позволил себе сегодня.

Все-таки один единственный поступок может перечеркнуть все хорошее – но самое противное и обидное, что я все равно продолжаю верить в Андрея.

– Но знай, что теперь я запрещаю тебе общаться с этим человеком, совсем.

Как это сделать, пап?

Если бы ты мог помочь… Сердце-то ты мне излечишь в который раз, я знаю, но вот можно как-то укрыть меня плащом-невидимкой? Чтобы разорвать нашу с ним связь? Чтобы больше не остерегаться и не вынашивать план лишения жизни? Как исцелиться? Как вытравить паразита из своей головы?

– По нему абсолютно точно плачет тюрьма. Если он еще хоть раз появится…

– Не волнуйся, пап. Не появится.

Хочется верить.

– Появится. В тебя так легко влюбиться. Но я позабочусь обо всем.

* * *

Восемнадцатое августа. Свои девятнадцать я встречаю в обнимку с апатией и полным непониманием – почему именно у меня все всегда не так в личной жизни? Может, потому что одна часть жизни компенсирует другую? Будь у меня отец с алкогольной зависимостью, парень, наверное, был бы поадекватнее.

Пускай.

Даже если бы предоставили право выбора, я бы выбрала своего отца.

Я бы выбрала нашу жизнь.

Двадцать четыре пропущенных от Андрея.

Андрей печатает

Андрей не оставляет меня в покое. Я боюсь посмотреть в дверной глазок и увидеть хитрый оскал.

Андрей сильнее. Андрей умнее.

Мне с ним не тягаться. Даже моему папе – взрослому, финансово-обеспеченному, сильному духом и независимому человеку – с ним не тягаться. Потому что он не знает, что Андрей просто выкрал людей и делал с ними все, что вздумается.

Весь день он печатает. Сообщения приходят с перерывом в одну минуту, семь, полчаса, два часа – но они продолжают приходить, продолжают истязать меня.

Андрей: малыш, это совсем не смешно

Андрей: опять промыл тебе мозги?

Я: не смей ничего говорить о моем отце, понятно тебе??

Я: как ты мог так разговаривать с ним?

Я: с самым близким мне человеком

Я: что с тобой? неужели то, что он мой папа, ничего для тебя не значит?

Андрей: значит

Андрей: но твой папа не понимает моих чувств к тебе

Я: мой папа даже не запрещал нам общаться

Я: он всего лишь заботится!

Я: и я не позволю угрожать ему, понимаешь это?

Андрей: где была его забота, когда те отморозки издевались над тобой?

Андрей: что он им сделал? как отомстил??

Я: он им не мстил, Андрей, потому что для него было только одно важно.

Я: он пережил со мной этот ад, не успев оклематься от смерти мамы

Я: он каждый день просыпался ради меня, улыбался мне, находил силы для меня

Я: перенес один инфаркт

Я: он вытерпел все ради меня, и если ты считаешь, что этого мало, то никогда больше мне не пиши!

Я: мой папа для меня все! И небо, и солнце, и вода, и воздух!

Мой папа для меня все. И мне плевать, что есть самостоятельные и взрослые люди, которые никогда не поймут такой привязанности к родителям. И я горжусь тем, что никогда и никакая влюбленность не закроет мне глаза.

Андрей: малыш, прости меня

Андрей: я очень сильно погорячился, мне правда жаль, клянусь

Андрей: просто мне тяжело видеться с тобой раз в неделю и тайно

Андрей: я люблю тебя больше жизни

Я: но не больше, чем мой отец, и я не могу понять, почему ты так себя ведешь

Я: почему ты такой жестокий, даже к людям, которых я люблю больше жизни

Андрей: да, я жестокий, знаю

Андрей: прости меня, я был не прав и сделаю все, чтобы ты простила

Папа не показывает, но он и правда боится – за меня. Один раз он уже пережил инфаркт, поэтому сейчас я не могу позволить ему вернуться к тому же состоянию.

Я не узнаю Андрея… Или я его вовсе не знала.

Четыре месяца я так сильно любила его, что не могла открыть себе глаза на то, что он манипулятор и собственник, а я его любимая игрушка, которую он не хочет выпускать из рук.

Порой любовь – это страшно. Особенно когда она настолько сильная, что граничит с одержимостью.

Я: Андрей, я не могу сейчас принять все это

Я: мой папа для меня всё, ты не можешь разговаривать с ним так, как с теми уродами, не имеешь права

Я: я не хочу сейчас с тобой общаться

Не хочу с тобой общаться до тех пор, пока мой отец не скажет, что позволяет. Пускай я несамостоятельная, ведомая девочка, папина дочка, но я не против.

Андрей: я извинился

Я: я не буду идти против воли своего отца

Андрей: какой еще воли? ты только что сказала, что он не запрещал нам общаться

Я: не запрещал, пока ты не ворвался в наш дом без предупреждения и не начал ему угрожать

Я: я люблю тебя но мне надо подумать обо всем

Андрей: подумать?

Андрей: расстаться со мной или нет?

Андрей: об этом хочешь подумать?

Я: да

Андрей: Лизуш, ты сейчас серьезно?

Андрей: ты прикалываешься надо мной, да?

Андрей: пожалуйста, не изводи меня

Андрей: мне и так очень плохо

Я: мне вообще не до приколов сейчас

Андрей: хорошо, думай

Андрей: только чтобы тебе лучше думалось, я позвоню и кое-что расскажу Андрей: возьми, пожалуйста, трубку

В моем распоряжении есть несколько секунд – я продумываю в голове тон и настроение нашего последующего недолгого общения.

Звонит.

Молча беру трубку и просто жду.

– Спасибо, что взяла.

– Андрей…

– Выслушай, – требует, а я как всегда повинуюсь.

Наверное, поэтому я и не брала трубку – в сообщениях хоть не слышно и непонятно, как сильно он может подавлять.

– Единственный человек, с которым я был добр, это ты. После того, что я тебе скажу, не думай, что это изменится.

Все познается в сравнении. Иногда варварский тон для большинства людей – абсолютное спокойствие для Андрея.

– Я все для тебя сделаю, потому что люблю. Знаешь, для чего я сохранил то видео? Вовсе не для того, чтобы пересматривать.

– А для чего? – не выдерживаю я, потому что Андрей давит на больное, но я все равно очень боюсь услышать ответ.

– Потому что когда-то из-за него ты позволила тем ничтожествам остаться на свободе. Не понести никакого наказания. Хочу, чтобы ты помнила, что… оно у меня.

– И?

– Может, сейчас ты передумаешь расставаться со мной, ведь я уже переступил черту, и мне больше нечего будет терять…

Вроде я слышу, но не верю собственным ушам – вы врете, вы все врете, это мой разум разыгрался.

– А-андрей… Ты… Ты меня шантажируешь? Этим видео? Ты ведь говорил, что удалил его.

– Я удалил его на телефоне. А на компе оставил. Ненавидел себя. Но я… просто хочу, чтобы ты была со мной.

– Как тебе не стыдно? Как ты вообще можешь такое говорить? Ты думаешь, что после этого мы вообще сможем с тобой встречаться? Как раньше?