Сесилия Ахерн - Люблю твои воспоминания
— Если бы мама знала, что ты куришь, она пришла бы и ярость… А! — Я замираю. — Так вот почему ты прячешь фотографию?
Папа опускает глаза и грустно кивает.
— Мама заставила меня пообещать, что я брошу. Говорила, если тебе на свое здоровье наплевать, так сделай это для меня. Я не хочу, чтобы она это видела, — добавляет он шепотом, как будто мама может нас услышать.
— Алло? — отвечают на том конце провода. — Алло? Папа, это ты? — спрашивает девушка с американским акцентом.
— Ой! — растерянно лепечу я. Папа жалобно смотрит мне в лицо. — Простите, — говорю я в трубку. — Алло?
— Ой, извините, я увидела код Ирландии и подумала, что это мой папа, — объясняет голос на том конце.
— Ничего страшного, — смущенно говорю я. Папа стоит рядом со мной, молитвенно сложив руки на груди.
— Я бы хотела… — Папа неистово трясет головой, и я замолкаю.
— Билеты на представление? — спрашивает девушка.
Я хмурюсь:
— На какое представление?
— В Королевском оперном театре.
— Простите, кто это? Я что-то запуталась.
Папа закатывает глаза и садится на нижнюю ступеньку лестницы.
— Меня зовут Бэа.
— Бэа. — Я вопросительно смотрю на папу, и он пожимает плечами. — А фамилия?
— Ас кем я говорю? — Голос теперь звучит тверже.
— Меня зовут Джойс. Простите, Бэа, думаю, я набрала не тот номер. Вы сказали, что увидели код Ирландии. Я позвонила в Америку?
— Нет, не волнуйтесь. — Обрадованная тем, что на другом конце провода не какой-нибудь злоумышленник, она снова говорит дружелюбным тоном. — Вы позвонили в Лондон, — объясняет она. — Я увидела ирландский номер и подумала, что это мой папа. Он летит сегодня вечером обратно, чтобы успеть на мое завтрашнее выступление, и я беспокоилась, потому что я пока еще студентка, а это такое важное событие, и я подумала, что он… Простите, я совершенно не понимаю, зачем я вам все это рассказываю, но я так нервничаю! — Она смеется и делает глубокий вдох. — Формально это папин номер, по которому он может экстренно со мной связаться.
— Забавно, я тоже набрала номер экстренного вызова: хотела позвонить доктору своего отца, — еле слышно признаюсь я.
Мы обе смеемся.
— Бывает же такое! — говорит она.
— Бэа, ваш голос мне кажется знакомым. Мы с вами раньше не встречались?
— Не думаю. Я никого не знаю в Ирландии, кроме папы, а он мужчина и американец, так что, если только мы не мой папа, пытающийся пошутить…
— Нет-нет, я не пытаюсь… — Я чувствую слабость в коленях. — Простите за дурацкий вопрос, но мы, случайно, не блондинка?
Папа опускает голову на руки, и я слышу, как он стонет.
— Ага! А что, это даже по голосу можно определить? Наверное, в этом нет ничего хорошего! — смеется она.
У меня перехватывает горло — надо скорее заканчивать разговор.
— Просто глупая догадка, — с трудом выдавливаю я. — Правильная догадка, — с любопытством отмечает она. — Что ж, я надеюсь, что у вас все в порядке. Им сказали, что набирали номер экстренного вызова врача?
— Да, но мы уже справились, спасибо. Папа успокоился и сияет улыбкой. Бэа смеется:
— Что ж, все это странно, но не страшно. Мне пора. Приятно было поболтать, Джойс.
— И мне тоже, Бэа. Удачи на завтрашней балетной премьере.
— Как мило с вашей стороны! Спасибо.
Мы прощаемся, и дрожащей рукой я кладу трубку на место.
— Дурочка, ты что, только что позвонила в Штаты? — Папа надевает очки и нажимает кнопку на телефоне. — Джозеф, который живет дальше по улице, показал мне, как посмотреть список вызовов, когда начались те непонятные звонки. Можно увидеть, кто звонил тебе и кому ты сам звонил — тоже. Выяснилось, что мне звонила Фрэн, она пыталась освоить мобильник, который внуки подарили ей на последнее Рождество. Она так и не научилась по нему разговаривать, только будила несколько раз ночью, прямо напугала! Вот, смотри, этот номер. Первые цифры ноль-ноль-сорок четыре. Где это?
— Это код Лондона.
— Зачем ты вообще стала звонить? Пыталась обмануть меня? Господи, одного этого было достаточно, чтобы у меня случился сердечный приступ.
— Прости, папа. — Чувствуя, что меня начинает трясти, я сажусь на нижнюю ступеньку. — Не знаю, откуда я взяла этот номер.
— Ну, для меня-то это оказалось хорошим уроком, — неискренне говорит он. — Я больше никогда не буду курить. Нет, ваша честь! Дай мне эти сигареты, я их выброшу.
Плохо соображая, что делаю, я протягиваю руку. Папа выхватывает у меня сигареты и засовывает пачку глубоко в карман брюк.
— Надеюсь, ты заплатишь за этот звонок, потому что моей пенсии может не хватить. — Он смотрит на меня, прищурившись. — Что это с тобой?
— Я еду в Лондон.
— Что?! — Его глаза чуть не выпрыгивают из орбит. — Господь всемогущий, Грейси, с тобой не соскучишься!
— Я должна найти ответы на… кое-какие вопросы. Я должна поехать в Лондон. Поехали со мной, — убеждаю я папу, поднимаясь со ступеньки и делая шаг ему навстречу.
Папа начинает отступать назад, одной рукой надежно прикрывая карман с сигаретами.
— Я не могу поехать, — нервно говорит он.
— Почему?
— Потому что я никогда в жизни не уезжал отсюда!
— Вот и еще одна причина поехать сейчас, — изо всех сил уговариваю его я. — Если ты и впредь, собираешься курить, то лучше уж увидеть что-нибудь за пределами Ирландии, перед тем как сигареты отправят тебя на тот свет.
— Знаешь, Джойс, а ведь существуют специальные телефоны, по которым я могу позвонить в какой-нибудь там комитет социальной защиты и рассказать, как па со мной разговариваешь. Думаешь, я не слышал обо всех этих жестокостях, которые проявляют дети по отношению к своим пожилым родителям?
— Не изображай из себя жертву, ты же знаешь, что и о тебе забочусь. Поехали со мной в Лондон, папа. Пожалуйста.
— Но… — Он продолжает отступать, выпучив глаза. — Но я не могу пропустить клуб по понедельникам!
— Мы поедем завтра утром и вернемся до понедельника, обещаю.
— Но у меня нет загранпаспорта.
— Он не нужен. Достаточно удостоверения личности с фотографией.
Теперь мы подходим к кухне.
— Но нам негде остановиться. — Папа пытается проскользнуть в дверной проем и спрятаться от меня.
— Мы закажем места в гостинице.
— Это слишком дорого.
— Возьмем один номер на двоих.
— Но я не знаю, где что в Лондоне находится.
— Я хорошо знаю Лондон, я там много раз бывала.
— Но… — Папа натыкается на кухонный стол и вынужден остановиться. На его лице написан страх. — Но я никогда не летал на самолете.
