Анна Милтон - Я люблю тебя, Зак Роджерс!
— Что случилось? — я подбежала к ней и опустилась на колени.
Моя обида за ее непростительную глупость с отцом была чертовски сильной, но я не могла спокойно смотреть, как она плачет.
— Ничего, милая, — ее дрожащие губы растянулись в фальшивой улыбке.
— Я тебе не верю, — сказала, нагнувшись вперед и пытаясь заглянуть ей в глаза, которые она старательно прятала от меня. Но я уже увидела ее слезы! — Мам, — я потрепала ее по руке. — Почему ты плачешь? И почему ты дома?
— Я… — она оборвала себя и громко кашлянула. Мягко вытащив свою руку из-под моей ладони, мама резко вытерла тыльной стороной влагу с лица и встряхнула волосами. — Все хорошо, детка. Я просто плохо себя чувствую, поэтому отпросилась с работы.
Я недоверчиво сузила глаза.
— Тебе плохо настолько, что ты рыдаешь? — спросила прямо.
Мама выдвинула вперед подбородок и опустила глаза. Она не собиралась отвечать на этот вопрос.
— Я в порядке, Наоми. Не переживай, — поспешно отозвалась мама и молниеносно поднялась со стула. Она прижала одну руку к виску и, закрыв глаза, пошатнулась назад.
Я подскочила и успела поймать ее.
— Черт, мам! — сердито нахмурилась я. — Почему ты сидишь здесь, если тебе плохо?
Приходя в себя, она слабо покачала головой.
— Я… хотела сделать какао.
— Какао сделаю я. А сейчас ты должна прилечь.
Мое сердце неспокойно металось в тесной грудной клетке. Придерживая, я довела маму до их с отцом спальни и уложила в постель. Сбегала в ванную и нашла в аптечке успокоительное.
— Вот, держи, — вернулась в спальню с таблеткой и стаканом воды. — Тебе надо поспать.
Мама горько ухмыльнулась и приняла таблетку.
— Мне надо готовить ужин.
— Я займусь им.
Кстати.
— А где папа? — небрежно спросила я.
Мама застыла, так и не сделав глоток, но проглотила таблетку. Она не двигалась минуту, пока я не защелкала пальцами перед ее глазами.
— Боже, — вздохнула устало. — Да что с тобой?
Кажется, я поняла, что с ней, и в чем причина ее недомогания.
— Ты поругалась с ним? — спросила тихо.
Нет. Меня это не должно касаться. Их ссоры — их проблемы. Но слезы мамы — уже мои проблемы.
— Нет, — прошелестела она в ответ.
Я негодующе скрестила руки на груди.
— Почему я тебе не верю?
Мама медленно закрыла глаза, сделала небольшой глоток и поставила стакан с водой на светлую прикроватную тумбу.
— Спасибо за таблетку, — она откинулась на подушки. Я взяла с кресла плед и накрыла им ее. — Тебе не о чем волноваться.
Ни черта!
— Если он обидел тебя… — угрожающе начала я.
Уголки ее губ приподнялись в ласковой улыбке. Мама подняла бледную руку и зацепилась за мой указательный палец.
— Дело не в твоем отце, Наоми. Правда, — а вот дрожь в ее голосе как раз указывало на то, что она лгала. — Мне действительно стало нехорошо, и я была вынуждена уйти с работы. Думаю, у меня грипп.
Я прижала ладонь к ее лбу. Он был ледяным и липким.
— У тебя вранье, — буркнула и отклонилась, смерив маму обиженным взглядом.
Она вздохнула и отцепилась от моего пальца.
— С тобой бесполезно говорить, — пробормотала она, отвернувшись к окну.
— Да, потому что я знаю, что права. А вот ты врешь мне, мама. Только я не понимаю, почему? Пытаешься сделать этого… человека идеальным в моих глазах?
— Нет, — она бессильно вздохнула, по-прежнему не глядя на меня. — Я знаю, что ты будешь ненавидеть его независимо от обстоятельств.
— Вот именно! — я разгорячено вскинула руками. — Я буду ненавидеть его всегда. И я не верю в его чудесное изменение. Черт! Я вообще не верю, что такие люди, как мой отец, или Зак способны стать лучше!..
Проклятье.
Я действительно сказала: «Или Зак…»?
Нет.
Дерьмо.
Мама резко перевела в мою сторону ошеломленный взгляд. Ее карие глаза впились в меня, а вот куда деть свои, я не знала. Так же как и руки, ноги, все свое тело, которое выдавало меня с головой. Я прокляла себя в этот момент за то, что не способна скрыть эмоции.
— Ладно. Проехали, — прошелестела я и сцепила руки в замок за спиной. — Отдыхай. А мне… надо принять душ. Как видишь, я промокла. На улице просто дьявольский ливень.
Я развернулась, чтобы как можно быстрее покинуть спальню.
— Ты виделась с ним? — этот вопрос заставил меня превратиться в камень.
Широко раскрыв глаза, я очень медленно развернулась, потому что иначе бы мама точно поняла, что я собираюсь солгать ей.
— Да. Встречаюсь с ним каждое воскресенье, — попыталась съязвить, но я лгала чуть лучше, чем она. — Обсуждаем мировую политику, и все такое.
Несколько секунд требовательный взгляд мамы не отпускал мое лицо.
А затем она шумно выдохнула и вновь отвернулась.
— Ты невыносима.
Я немного расслабилась. Мама купилась.
— Ну, есть в кого.
Я вышла из спальни, прикрыв за собой дверь.
***
После душа я ворвалась в свою комнату и завалилась на кровать с ноутбуком. Пришлось ждать несколько минут, пока загрузятся обновления. Зашла на страничку в твиттере, ответила на сообщение Кэтрин (мы вместе ходили на социологию). Она спрашивала, как у меня дела. Я написала, что все отлично и поинтересовалась, на каком колледже она остановила свой выбор. Кэтрин ответила, что собирается поступать в Нью-йоркскую Академию Искусств. Я пожелала ей удачи и вышла из твиттера.
Джессика не сразу ответила на запрос по скайпу, который я послала ей.
Когда на экране ноутбука появилось ее лицо, я улыбнулась.
— Хэй. Как ты? — спросила.
— Йоу, Наоми! Ты выглядишь… — она замолчала на секунду, — будто только что вышла из ванной.
Я закатила глаза, а Джесс рассмеялась.
— Ага. Ты очень проницательна.
— Как прошел день? — она лежала на кровати, в ее комнате играла музыка. Рок. — Никто не задохнулся от запаха твоего перегара?
— Ха-ха, — ухмыльнулась я. — Все живы. Кроме меня, похоже. День прошел отлично, не считая того, что я пять раз подумала о самоубийстве.
— О. Круто, — Джессика опустила взгляд вниз, к панели задач на экране своего ноутбука, и что-то сделала.
— Черт! — воскликнула я, когда музыка зазвучала в несколько раз громче. — Что за…
— Нравится? — подруге пришлось кричать, чтобы я могла услышать ее. — Сама тащусь! — она стала качать головой в разные стороны. Сквозь бесшабашный крик солиста я сумела распознать чей-то смех. Она не одна? — Очень крутая группа! Straylight Run. Слышала о них?
— Нет, — я заткнула уши пальцами. — И никогда не захочу услышать. Что это за музыка? Джесс! Господи…
