Анна Милтон - Я люблю тебя, Зак Роджерс!
Закрыв глаза, я подставила лицо крупным каплям дождя и проигнорировала его. Я шла дальше, по-прежнему не видя перед собой, но чувствовала, что машина возобновила свое движение.
— Наоми! — Зак не оставлял попыток достучаться до меня.
Он ужасный. И вчера я убедилась в этом. В очередной раз.
— Садись в машину, Наоми! — он говорил громко, перекрикивая дождь.
Какого черта?
— Проклятье! Ты меня слышишь?!
Он в своем уме?
Не выдержав, я застыла на месте и вперила в него убийственный, пронзающий взгляд.
— Ты серьезно? — не выдержав, спросила пискляво.
— Что? Я тебя не слышу! — Зак сморщил лицо и немного высунул голову из машины. — Черт! Ты простынешь, если немедленно не сядешь в тачку!
Вчера он предлагал мне провести с ним ночь, хотя был с другой девушкой. И это учитывая тот факт, что мы не общались и не виделись десять месяцев. Ах, а еще он бросил меня.
— Тебя не должно заботить мое здоровье, — прорычала я в ответ, стараясь унять дрожь в голосе. Не от паники, от холода.
Какое-то время его лицо вообще не выражало эмоций, а потом он громко и тяжко вздохнул.
— Пожалуйста, сядь в машину. У меня мало времени.
Даже применение слова «пожалуйста» не прекращало делать его придурком.
— Тогда не трать его на меня.
Он вздохнул.
— Наоми, я… — Зак провел рукой по коротким светлым волосам. — Извини за вчерашнее.
Прекрасно. Он помнил.
— Извинения не приняты, — резко отчеканила я и, ощутив прилив жгучей бодрости, двинулась дальше.
Пошел к черту.
Я гордо вскинула подбородок, но почувствовала разливающуюся по венам обиду. Внедорожник Зака не преследовал меня, и я отдалялась, с каждой секундой становясь дальше от человека, к которому испытываю особую ненависть, но которого не могла выбросить из своих мыслей.
Я не сразу поняла, что чьи-то руки обхватили меня, отрывая от асфальта.
— Отпусти! — завопила я, дергая конечностями и вертя головой в разные стороны.
Но Зак Роджерс решил действовать, как я. Намеренно пропустив мои слова мимо ушей, он направился к своему внедорожнику, сжимая меня в нерушимых, крепких объятиях.
— Я же сказал, ты простудишься, — нарочито спокойным голосом произнес Зак.
— Ты чертов псих! — кричала я, продолжая вырываться. — Ненормальный! Придурок!
— Ага.
— Отпусти меня!
— Не могу.
Сквозь приступ бешеной злости я ощущала призрачный след волнения, постепенно и стремительно вытесняющий раздражение из-за действий Зака. Он был просто чертовски силен. Мое тело дрожало, но теперь не от дождя, а оттого, что Зак касался меня, прижимал к своей широкой и твердой, как бетонная стена, груди. И какая-то напрочь лишенная здравого смысла частичка меня ликовала, что я недостаточно сильна и не могу выбраться из объятий Роджерса.
Он подошел к внедорожнику.
— Убери от меня свои руки, или я выколю тебе глаза, — зашипела я.
Зак усмехнулся мне в ухо.
— Чем?
— Найду. Не беспокойся, — я ударила его локтем в ребра. Он даже не поморщился.
— В машине нет колющих и режущих предметов.
Он обошел автомобиль и остановился у дверцы с пассажирской стороны.
— У меня есть нож, — сказала я.
— Зачем тебе нож?
— Чтобы защищать себя от таких сумасшедших, как ты! — моя сотая попытка причинить Заку физическую боль не увенчалась успехом.
Он держал меня одной рукой, а второй открыл дверцу. О боже, сколько в нем сил?
Это просто дико сексуально, хоть и раздражающе.
— Я не сумасшедший, — монотонно проинформировал Зак, заталкивая меня внутрь автомобиля.
Я уселась на сидение и стала отмахиваться от рук Зака.
— С этим еще надо поспорить, — пробурчала я, сверля его шею долгим, злым взглядом. Выше мои глаза просто не могли подняться. — Я думаю, у тебя раздвоение личности.
— О, — он вскинул брови в изумлении. — Вот даже как. Очень интересно. Расскажешь мне об этом по дороге.
С этими словами он захлопнул дверцу перед моим лицом и оббежал автомобиль. Через несколько секунд Зак Роджерс плюхнулся на соседнее сидение. Не глядя на меня, он поднял тонированное окно со своей стороны, затем повернул ключ зажигания.
Я наблюдала за ним со страхом и непониманием.
— Пристегнись, — сказал он, окинув меня молниеносным взглядом.
Зак потянулся, чтобы включить обогреватель.
Я старалась дышать ровно и не шевелиться, чтобы не выдать, насколько мне холодно, и как сильно дрожу.
— Ты собираешься пристегиваться, или нет? — поинтересовался он, оставив указательный палец на включателе обогревателя.
Повернул голову в мою сторону, и я встретилась с его голубыми, слегка затуманенными глазами. Они неторопливо осматривали меня, спускаясь вниз и заставляя мою кожу воспламеняться, несмотря на сильный озноб. Когда его взгляд остановился на моих ногах, обтянутых полупрозрачной влажной тканью платья, Зак сглотнул и громко выдохнул.
Его дыхание едва коснулось моего лица, но я кое-что почувствовала.
— Ты пьян? — воскликнула ошеломленно и отодвинулась назад.
Зак не ответил, чуть наклонив голову вбок.
— Все нормально, — ответил он, на его лице не промелькнула ни одна эмоция. Пустота небесных, неясных глаз пугала и поглощала.
— Какого черта, Зак?! — я не заметила, как с легкостью переступила черту и начала кричать на весь салон. — Зачем ты сел за руль в таком состоянии? Ты… ты точно псих… Решил угробить себя?
Меня начало колотить. Я вжалась в спинку сидения и смотрела на него широко распахнутыми, непонимающими глазами. Что с ним творится?
— Все нормально, — громче повторил Зак сквозь плотно стиснутые зубы.
Он промычал на выдохе и закрыл глаза. Между его бровей появилась складочка. Пальцы устало сжали переносицу. Зак оперся локтем о руль и немного опустил голову. С его пшеничных волос стекали капельки воды.
— Пожалуйста, пристегнись, — заговорил спустя несколько мгновений. — У меня действительно не так много времени. И я не могу тратить его на уговоры. Я серьезно.
— Ты пьян, — процедила с ужасом.
— Я в порядке, — ответил Зак.
Нет. Он не в порядке. И я хотела спросить у него, почему он пьет и садится за руль в нетрезвом виде, но гордость сделала свое, и я начала толкать от себя дверцу, чтобы выйти.
— Открой ее, — попросила стальным голосом. — Открой дверцу, Зак. Я не поеду с тобой. Я не хочу лишиться из-за тебя жизни. Если тебе на свою плевать, то мне на свою — нет.
— А тебе? — с проникновенной хрипотцой спросил он.
Он имел в виду, плевать ли мне на его жизнь?
