Светлана Белозерская - Сердце метели
— Согласись, что у твоего Карела реакция тоже была неадекватная…
— Лучше молчи. Не представляю, как мы доиграем этот сезон. Я не могу тебя видеть.
— Наташа!
— Если ты заранее ничего не планировал, зачем за день до отъезда спросил меня, знаком ли Карелу текст «Обманщиц»?
— Клянусь тебе, не для этого. Просто подумал, что ему не понравится этот спектакль, вот и все.
— Ладно. Пойдем вниз, драки я все равно не допущу.
— А мне бы хотелось, я уже настроился. Мне кажется, нам просто необходимо подраться. И это уж точно не твое дело.
— Знаешь, Никита, мое. Я теперь жду от тебя чего угодно — например, что ты сразу после драки отправишься в травмопункт, а оттуда в милицию. И заявишь, что чешский гражданин Карел Новак, будучи в нетрезвом состоянии, напал на тебя, бедного, когда ты выходил из театра.
— Это уже слишком, Наташа.
С трудом расстегнув молнию на спине, Наташа сняла трико, юбку, повесила костюм на вешалку, взглянула в зеркало. Вид был взволнованный, но выглядела она неплохо.
Наташа быстро заплела волосы в косу, сняла сценический макияж салфеткой с тоником, прошлась по лицу пуховкой, чуть подкрасила губы. Торопливо сбежала по лестнице.
В театральном дворике, на скамейке под кустами сирени, сидел Карел. Она остановилась, не дойдя до него трех шагов. Поднявшись, он подошел к ней вплотную и молча обнял. Они постояли, обнявшись, несколько мгновений.
— Я люблю тебя. Поверь мне, я так тебя люблю… Прости меня, пожалуйста, — прошептал Карел.
— Зачем ты ему поверил? Как ты мог?
— Сам не знаю. Я так тебя люблю, что с ума схожу от ревности. Я больше не буду так, обещаю. Я доверяю тебе, милая моя… Я больше никому не поверю. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?
— Сегодня должна была состояться наша свадьба… Что ты сказал родным?
— Почти ничего… Что ты решила еще подумать…
— Как они это восприняли?
— Спокойно. Не удивились. Они считают, что у меня плохой характер…
— А у тебя хороший?
— Да. Теперь всегда будет хороший…
— Ты не за рулем?
— Нет. Ты же видишь, я выпил…
— С Олегом?
— И с Олегом, и до Олега.
— Ты приезжал ночью?
— Да. Я давно хотел приехать… Я так по тебе скучал… Еще до того, как ко мне пришел Олег, я стал думать, что погорячился.
— Погорячился?
— Назови это как угодно. Я предал нашу любовь, если ты это имеешь в виду, но только потому, что очень любил… Я не мог предположить, что в нем столько ненависти… Хотя за что ему меня любить? Все равно, хоть я тоже виноват перед тобой, его поступку нет оправдания. Прошу тебя, если можешь, конечно, поедем куда-нибудь!
— Отпразднуем несостоявшуюся свадьбу?
— Наша свадьба обязательно состоится, если ты только согласишься… Просто сегодня мы побудем вместе, хорошо?
— Хорошо. Я люблю тебя, Карел.
— Правда? Ты простила меня?
— Наверное. Как это ни странно… Куда ты хочешь поехать?
— Рядом с моим домом открылся маленький ресторанчик… Очень милый…
— А дома у тебя ничего нет? Может, поедем сразу к тебе?
— Сразу ко мне не стоит. Я должен тебя морально подготовить. И себя тоже — я ведь не знал, что ты сегодня придешь…
— А что такое? Там ремонт?
— Дело не в ремонте. — Он горько засмеялся.
— Ладно, потом расскажешь. Поедем, становится холодно, уже поздно.
Выйдя на улицу, Карел остановил такси, сел рядом с Наташей, обняв ее за плечи. Она вытерла навернувшиеся на глаза слезы. Он прошептал ей на ухо:
— Мы поженимся завтра, хорошо? А потом уже разошлем приглашения. Не стоит лишать друзей удовольствия. Как ты на это смотришь?
— Карел, я никуда не денусь. Давай просто назначим другой день, и все. Обо мне не беспокойся, меня-то всегда можно найти, я ведь не убегала от тебя.
— Перестань, слышишь? Я сам сейчас заплачу. Как ты захочешь, так и сделаем.
В ресторане они сели за столик у камина. Приветливая официантка спросила Карела:
— Водку!
Он отрицательно покачал головой.
— Наташа, что ты будешь пить?
— Я выпью сто грамм любого красного сухого вина, на ваш вкус, — улыбнулась Наташа официантке.
— В таком случае я тоже. Здесь вкусное мясо с грибами в горшочках. Устроит?
— Устроит.
— Тогда мясо, сыр и салат из свежей зелени.
Пригубив вина, Наташа спросила:
— Так к чему ты хотел меня морально подготовить?
Он замялся.
— Наташа, я много пил все это время…
— У тебя был кто-нибудь?
— Нет, нет, что ты. Мне никто, кроме тебя, не нужен. Честное слово, никого не было… Просто там полно пустых бутылок, а женщина, которая убирает квартиру, на две недели уехала на дачу.
— А Эва? Она не приехала?
— Нет. Я отложил ее приезд. Надеялся, что скоро возьму себя в руки.
— Да, брат-алкоголик — это очень дурной пример для молодой девушки.
— Помнишь, ты как-то спросила, есть ли у меня недостатки. Как видишь, я тебя не обманул.
— Да, что касается алкоголизма и патологической ревности — все оказалось правдой. Что будем с этим делать?
— Исправляться. Я тебе уже сказал — больше этого не повторится. Никогда.
После ужина они вышли на улицу. С замиранием сердца Наташа подошла к знакомому подъезду, сжала руку Карела. Он ответил на ее пожатие, достал ключи, и Наташа вздохнула, готовясь увидеть полный разгром. Но напрасно. Строительный мусор был убран, стена в соседнюю квартиру отсутствовала. Там велись отделочные работы. В кабинете было чисто, в спальне тоже. Единственное, что наводило на размышления, — это батареи пустых бутылок на полу и на подоконнике кухни. Они были выстроены в аккуратные, строгие шеренги, как батальоны оловянных солдатиков.
Наташа рассмеялась:
— Да, педантичность тебе не изменила. И это ты называешь беспорядком? Беспорядок был у тебя в голове, любимый. Ты знаешь, сейчас я очень устала, а завтра утром мы все это выбросим. Протрем пыль, разморозим холодильник, будто и не было ничего. Поцелуй меня, пьяница.
Отстранившись от Карела после продолжительного поцелуя, Наташа спросила:
— Ты пил каждый вечер?
Он кивнул.
— Один?
— Да. Мне никого не хотелось видеть. Вначале я старался как можно больше времени проводить на работе, но заметил, что это не лучшим образом отражается на сотрудниках. Им кажется, что если я вечером задерживаюсь, то и они должны торчать в офисе, чтобы соответствовать. Поэтому я сидел в ресторане, потом брал бутылку домой. Все мне опостылело. …Ты останешься у меня сегодня?
— Конечно.
Позже, в постели, он прижался к ней всем телом, зарылся лицом в ее волосы.
