Я хочу быть тобой (СИ) - Дюжева Маргарита

Часть порошка высыпаю прямо в заварочный чайник, остальное пересыпаю в бумажный кулек и оставляю на столе между салфетницей и солонкой, на тот случай если получится улучить момент и сыпануть Миле дополнительную порцию прямо в кружку. А если спросит, что это такое — скажу пакетик из-под специй. Еще один чайник с заваркой ставлю на гарнитур, возле холодильника — это для меня, без ничего.

В общем я была готова. И к Милиному появлению уже ноги стоптала, нарезая круги по квартире. Туда-сюда, то в одно окно заглянула, то в другое, маялась. Ждала. И когда она, наконец, появилась возле дома, завопила во весь голос:

— Ну наконец-то, блин! — и ломанулась открывать.

Как только она входит, в воздухе тут же плывет шикарный аромат.

— У тебя новые духи? — шепчу, жадно втягивая запах. Он офигенный. Дорогой, кристально прозрачный и одновременно пленительно-тягучий.

— Да, — сдержано улыбается Мила, — моя новая любовь. Как тебе?

— Шикарно! А какая марка? Название?

Я хочу такие же!

— Не помню, — отвечает она, вызывая приступ глухого раздражения.

— А с прежними духами что? Они тоже классные.

— Вадим внезапно возненавидел этот запах. Да и меня от них тошнить начало.

Как у нее все просто. Взяла и переобулась на лету, поменяла духи за двадцать тысяч. А мне что делать? Кое-как улыбаюсь:

— Я шарлотку испекла. Нашу. Фирменную.

— Пахнет обалденно.

Мы проходим на кухню. Я при Миле режу пирог и наливаю нам обеим чай, потом напоминаю:

— Ты руки не помыла.

— Точно!

Пока она возится в ванной, я успеваю выплеснуть из своей кружки в раковину и налить нормального чая, а ей — досыпать из пакета еще порцию размятых таблеток. Вот теперь все так.

Когда она возвращается, я не могу скрыть улыбку. От предвкушения аж живот сводит и сладко калит щеки.

— Кушай, пожалуйста, — подвигаю ей тарелочку с шарлоткой, — только испекла. И чай свеженький.

Мила не спешит хвататься за пирог. Лезет в телефон, который гудит, отвлекая ее от чаепития. Я терпеливо жду. Минутой больше, минутой меньше. Это уже ничего не изменит.

— Как дела в салоне? — спрашиваю, виновато краснея, — как Диана?

— Нормально. Мы с ней по душам поговорили. Пришлось притворяться забывчивой беременной, — смотрит с укором.

Это раздражает, и чтобы скрыть эмоции, я утыкаюсь в ладони.

— Если бы ты знала, как мне стыдно.

— Не только тебе.

— Может, мне позвонить и извиниться самой за то, что натворила? Я места себе не нахожу из-за всей этой ситуации.

Ее взгляд становится немного теплее:

— Ей будет приятно, — она, наконец, улыбается, — и на будущее, Зай. Я все понимаю, но будь повнимательнее к людям.

— Обещаю, я буду сама внимательность.

— Ну и молодец, — С этими словами притягивает к себе тарелку и откусывает пирога. Жует и жмурится от удовольствия, — очень вкусно.

Потом берется за кружку. Я аж дыхание задерживаю, когда она подносит ее к губам. Будто в замедленной съемке. Красиво. Как в кино. Накал драмы.

— Как дела в универе? — неожиданно спрашивает, опуская кружку обратно.

Черт!

— Все хорошо, — приходится снова рассказывать какой-то бред про мой якобы суперский проект. Она слушает. Кружку держит в руках. Крутит ее задумчиво, но не пьет.

Я чувствую, как у меня по спине текут холодные капли пота. Испытание не для слабонервных, поэтому сама пью жадными глотками.

— Может еще пирожка?

— А давай.

Я кладу ей еще кусочек, при этом мои руки заметно подрагивают, и я никак не могу совладать с этой дебильной дрожью.

— Ты чего не пьешь? — сковано улыбаюсь, — сейчас в сухомятку наешься, будешь икать.

— Отвлеклась, — улыбается Мила и поднимает кружку.

Ну же, давай!

Снова отставляет ее в сторону, отвлекаясь на телефон.

Я мысленно ору «Да пей ты уже!», а снаружи ласково улыбаюсь. Она пишет кому-то сообщение, и на автомате кусает шарлотку. Потом так же на автомате тянется за чаем.

Ну же…

Прикасается губами, но не пьет. Замирает, вытянув губы уточкой и водя взглядом по строчкам на экране. Потом глупо улыбается.

Сука, да хватит уже кота за хвост тянуть! Рот открыла, залила пойло в себя и свободна!

— Сахар есть? — произносит внезапно, и у меня дергается глаз.

— Сахар?

— Ага, — смущенно розовеет, — я как забеременела, стала сладкоежкой. Сладкий чай с конфетами — самый смак.

— Ну ты даешь, — смеюсь, а у самой челюсти от бешенства сводит. Достаю из шкафчика сахарницу и ставлю перед теткой.

Она кладет аж три ложки, что-то беспечно болтает, помешивая содержимое чашки, а я закипаю. Сколько можно меня нервировать?

Сахар размешан. Пирог почти кончился. Пей, блин!

Наконец, Мила подносит к губам. За каким-то чертом дует, хотя там все уже остыло и делает глоточек. Крошечный. Ни о чем вообще! Просто язык намочить, не больше.

— Пересластила, — тянет разочаровано.

Она издевается что ли?!

— Сейчас разбавлю, — подрываюсь со своего места, хватаю ее кружку и немного отлив в раковину, добавляю из чайника, — заодно погорячее будет.

— Спасибо, Зой, — она благодарно улыбается, и уже готова принять от меня этот несчастный чай, но звонит телефон, — Привет, Алис. Тебя плохо слышно.

Поднимается с места и проходит к окну, игнорируя протянутую кружку.

Я смотрю на ее прямую красивую спину и от злости скриплю зубами. Пальцы сжимаются с такой силой, что еще немного и раздавлю эту чертову чашку.

— Уже? — роняет Мила, спустя пару минут, — хорошо, сейчас буду.

Она скидывает звонок и разворачивается ко мне лицом:

— Прости, Зай. Мне пора.

— Но как же…ты же только пришла…

— Планы поменялись. Алиса освободилась раньше.

— А чай? — протягиваю ей кружку.

— В другой раз, — забирает ее и небрежно выплескивает в раковину. Потом споласкивает и наливает простой воды. Пьет. А я стою, как идиотка, растопырив руки в стороны, хватаю воздух ртом, — спасибо, Зай. Все было вкусно. Диане не забудь позвонить.

Ставит кружку и уходит в прихожую.

— Мил, — я не знаю, как ее остановить, бегу следом, а она уже обутая. Стоит перед зеркалом и волосы поправляет и снова болтает со своей дебильной подругой. — может еще посидишь…пожалуйста.

— Прости. У меня планы, — качает головой и улыбается. То ли мне, то ли своей собеседнице, противный голос которой едва доносится из трубки, — все. Пока. Звони если что.

Когда дверь за ней захлопывается, я как зомби бреду обратно. Меня штормит. Я не могу поверить, что все накрылось. Что из-за этой суки Алисы мой план снова потерпел неудачу.

— Тварь! — визжу и сметаю со стола недоеденный пирог, — ненавижу!

Я ору. Потом реву. Бьюсь от бессилия на полу, заходясь дикими рыданиями.

Ну почему?! Почему у меня ничего не получается? Ведь все так просто было! Напоить тетку чаем! И все! Я что многого просила? Зачем со мной так?

Этой ночью я почти не сплю. Меня до двух часов ночи терзает истерика, а потом добивает бессонница.

Мне так плохо. Кто бы знал…

Так хочется поддержки. Чтобы кто-нибудь обнял, погладил по волосам и тихо прошептал на ухо «не плачь, Зайка. Все будет хорошо». Я устала воевать с ветряными мельницами и отстаивать свое место под солнцем, я просто хочу, чтобы меня любили, оберегали, баловали и защищали от всех проблем.

Я что не заслужила этого? Заслужила! Больше, чем Мила, чем кто-либо другой.

Почему она с подругами где-то шляется, а я должна сидеть одна и плакать? Разве это справедливо? Нет! Больше эту несправедливость я терпеть не собираюсь. Хватит. Я между прочим тоже беременная! Мне витамины нужны, забота и хорошее настроение.

И я знаю того, кто может и должен мне все это дать! Он просто обязан это сделать, после того как я расскажу ему про ребенка

Собираюсь. Специально почти не крашусь. Пусть видит какая я на самом деле несчастная и беззащитная. Пусть виноватым себя почувствует! Он просто обязан чувствовать себя виноватым, потому что сбежал после нашей ночи. Увез эту курицу на моря, а меня бросил одну, и после возвращения даже ни разу не позвонил, не поинтересовался как я. Даже не написал ни разу! Банального «привет, как дела» или «спокойной ночи, Зайка» от него не видела. Неужели так боится спалиться перед женой своей ненаглядной? Так ведь она сегодня есть, а завтра нет…