Я хочу быть тобой (СИ) - Дюжева Маргарита

Зайка послушно садится и складывает ручки на коленочках, как прилежная ученица.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

Она снова вздрагивает, поднимает на меня свои глазищи и растерянно ими хлопает. Девчонка совсем.

— Я не понимаю…

— А ты подумай хорошенько, может вспомнишь что-нибудь.

Она заливается густым румянцем и беспомощно шмыгает носом. Губы дрожат.

— Вот этого не надо, — сразу пресекаю ее грусть-тоску, — я к тебе как к взрослому человеку пришла. Так что убирай слезы. От них сейчас толку не будет.

Зайка шумно сглатывает и проводит ладонью по ресницам, смахивая уже скопившуюся влагу. Потом с заминкой спрашивает:

— Вы…поругались с Вадимом?

— Причем здесь Вадим?

Снова растерянный, полный недоумения взгляд:

— Я думала, раз ты сердишься, значит поругалась с мужем.

Конечно, у жены ведь не может быть никаких других проблем кроме ругани с супругом.

— Я сержусь, потому что ты без предупреждения пошла в мой салон, напрягла девочку-мастера, и ушла, ни слова мне не сказав. По-твоему, это нормально? Поступать вот так? Диана вся в расстройстве, чуть не уволилась, а я ни слухом, ни духом. Вообще не в курсе, что ты у меня была.

— Ты так ее нахваливала, — Зайка нервно заправляет прядь за ухо, — Мне показалось, что ты специально ее мне рекомендуешь. Предлагаешь.

— Предлагаю? — от такой незамутненности у меня лезут глаза на лоб, — я просто хвалила свою сотрудницу. Совершенно искренне. И никак не думала, что через пару недель мне придется стоять перед ней и краснеть, оправдываясь за твоей поступок. Они все были уверены, что ты с моей подачи туда пожаловала, и это я разрешила тебе подстричься, покраситься, а потом вильнув, хвостом уйти.

— Прости…Я…я не поняла…

— Что именно ты не поняла? Что это работа? Что люди там не просто так прохлаждаются? Или может тебе показалось, что Диана ради собственного удовольствия пять часов рядом с тобой на ногах провела. Вот ей заняться было нечем, и она решила, а не убить ли ей день на покраску Зайки. Просто так. Задаром?

— Ей же нравится…

— Ей, как и всем, нравится работать и получать за это достойную оплату. А она вместо этого кукиш получила. Из-за твоей безалаберности.

— Я думала, что раз это твой салон, то можно пользоваться.

— Нельзя, — жестко ее обрываю, — даже я когда прихожу в свой собственный салон, мастеров не обижаю. Премию выписываю, дни даю свободные, еще как-то стимулирую. А ты завалилась без спроса, попользовалась, будто тебе там кто-то что-то должен и ушла. Так вот, открой глаза и приди в себя. Никто, ничего тебе не должен!

Поверх багрового румянца у Зайки по щекам проступают белые пятна.

— Мне показалось…

— Что бы тебе ни показалось, надо спрашивать. Ты не дома. Я не против того, чтобы ты ходила к Диане или к любому другому из моих мастеров. Без проблем. Я бы с тебя ни копейки не взяла, мне не жалко. Но ты даже не потрудилась поставить меня в известность и в итоге пострадала хорошая девушка.

— Мне очень жаль, — она снова всхлипывает.

— Мне тоже! Ты не представляешь, как я зла и разочарована, — смотрю на нее строго, не сбавляя давления. Мне надо, чтобы до нее точно дошло, что к чему.

Зайка рассматривает свои трясущиеся ладони:

— Я была так рада, тебя видеть. Аж голова кругом пошла. Наверное, поэтому неправильно истолковала твои слова. Прости меня, пожалуйста.

Это звучит по-детски мило и трогательно, но:

— Зай, у меня вот тут ребенок, — указываю на свой живот, — я с ним еще набегаюсь, а вот почему мне приходится бегать и краснеть из-за тебя, я не понимаю. Ты взрослая девочка. Уже даже не школьница. Должна иметь какое-то понимание.

— Я все поняла, — шепчет, еле шевеля губами.

— Надеюсь. В этот раз так и быть смолчу, но если вдруг отколешь что-то еще — позвоню матери. Учти это, — с этими словами отодвигаю от себя нетронутую кружку с кофе и поднимаюсь из-за стола. Смотрю на несчастную притихшую Зайку, но мне не стыдно и не жаль. Я права.

Глава 17

Когда тетка уходит, я не выдерживаю. Швыряю кружку в раковину и осколки с треском летят во все стороны:

— Да чтоб тебя!

Начинаю собирать ошметки и на втором же режу палец, да так сильно, что кровь моментально собирается тугими каплями и капает на светлый пол. Визжу. Больше от обиды и злости, чем от боли, а потом начинаю плакать. Сползаю по стенке на пол, обхватываю руками колени и реву навзрыд.

Тварина, блин! Сука!

Да какого черта она вообще притащилась сюда и посмела меня отчитывать? Я не понимаю! Что такого я сделала, чтобы на меня так наезжать?

Вспоминаю холодный теткин голос и жесткий взгляд и начинаю реветь еще сильнее.

Это несправедливо! Я просто хотела быть красивой, разве за это ругают? Отчитала меня, словно я какая-нибудь подзаборная замарашка, будто я посторонняя.

А Диана эта? Курва жадная. До хрена бабок получает и все никак не нажрется! Подумаешь, ножницами пару раз клацнула, да краску в миске размешала. Уработалась, мать вашу. Надорвалась. Спасибо бы сказала, что на нее вообще внимание обратили, а она еще жаловаться побежала, мастерша хренова.

От обиды даже дышать больно.

Я не понимаю, почему все изменилось. Ведь еще пару дней назад все хорошо было, тихо, спокойно, а теперь Мила как с цепи сорвалась. Вчера за платье меня отчитала, сегодня за волосы. Это нормально вообще? Вот так на человека наседать и обижать? Или думает, что раз ребенка настрогала, то все можно, и все вокруг должны скакать и умиляться, стойко снося дебильные беременные выпады?

Ага, размечталась!

Моему возмущению нет предела и на душе так плохо, что хочется выговориться.

Кроме Ольги в этом городе мне пока разговаривать не с кем, поэтому набираю номер подруженции и пока в трубке раздаются монотонные гудки, горько шмыгаю носом. Как же плохо-то.

— Здорово, — судя по самозабвенному чавканью, эта корова опять что-то жрет.

— Прив… — меня подводит голос. Он хрипит и надламывается, и приходится кашлять, чтобы вернуть возможность говорить, — привет.

— Что за печаль? Кто обидел Рульку-пердульку?

Я ненавижу, когда она коверкает мою фамилию, подбирая к ней тупорылые рифмы. Хотя чего ждать от тупой санитарки? К сожалению, других подруг у меня пока не появилось. Мне остается только глотать недовольство и со злостью вспоминать Милиных стерв-подружек, которые не захотели принять меня в свою компанию. Тоже твари! Как на подбор.

— На меня тетка наехала, представляешь? — возмущенно шиплю в трубку, — из-за какой-то фигни отчихвостила так, что сижу и обтекаю.

— Подробности, детка, — командует она и я со злорадством все рассказываю. Еще и от себя добавляю, приукрашиваю.

— Ну… — тянет Оля, — так-то она права. Ты слишком расслабилась и потеряла бдительность

— Ничего я не потеряла, — я тут же ощериваюсь.

— Конечно потеряла. Это додуматься надо было, посреди дня ввалиться к ней домой и нацепить на себя ее платье. Я б тебе все космы выдергала, если бы за таким застукала. Ты бы ей хоть позвонила предварительно, уточнила как далеко она от дома и сколько времени у тебя осталось.

— Да я… — зарываюсь ладонью в волосы, морщусь, — черт, ты права…

— Это называется, делить шкуру не убитого медведя, — она продолжает умничать, — ты ее еще из дома не выперла, мужика до конца не увела, а уже начала хозяйничать. С такими темпами доведешь ее раньше времени, и она откажется тебе хату снимать. Что тогда? И вообще вместо того, чтобы фигней страдать лучше бы дубликат ключей сделала.

Пару раз с досадой прикладываюсь затылком об стену. С ключами — это просто провал. Я реально не ожидала того, что она потребует их обратно и ни черта не подготовилась. Была какая-то вялая мыслишка сделать себе ключики на всякий случай, но я благополучно о ней забыла.

— Я сама жалею, что не сделала.

— Вот я и говорю. Расслабилась, раньше времени.