Ольга Тропинина - Два билета в Вену
– Слезами горю не поможешь, – резко оборвала ее Катрин. Она помолчала. – Так. Яд на нее не действует. Это странно и непонятно, но выяснять причину некогда. Значит, нужно ее опорочить в его глазах! Вот если бы другой мужчина… Можно кого-нибудь подговорить из молодых парней, из дворовых, чтобы он к Маруське пробрался и… А Петр бы их застал, а?
– Да как же? – всплеснула руками графиня. – Она никого к себе не подпустит, кричать начнет. Он никогда не поверит в измену, никогда!
– Тогда измена отпадает, – нехотя согласилась Катрин. – А что если… – она, озираясь, зашептала Ольге Сергеевне на ушко.
Черезнесколько дней, когда Маруся уже вставала и выходила с Петей погулять в сад, графиня с утра была еще более не в духе, чем обычно. Она потеряла свое любимое, самое дорогое ожерелье из рубинов. Прислуга с ног сбилась, перетряхнула всю комнату Ольги Сергеевны, но все без толку.
– Да что же это такое! Не могло же оно сквозь землю провалиться! – сердилась графиня. За завтраком она обратилась к сыну, как всегда рассеянному и задумчивому: – Петруша, ты не видел мое ожерелье?
– Ожерелье, матушка? – молодой граф удивленно вскинул брови.
– Ну да, ожерелье из рубинов. Я не могу его найти.
– А вы поищите получше, дорогая, – вставил слово старый граф.
– Может, ты его заложил, Алексей? – спросила графиня с подозрением глядя на мужа. – Например, чтобы покрыть карточные долги.
– Да какие карточные долги! – рассмеялся граф. – Дорогая, ты книжек французских начиталась! Кто здесь играет в карты по крупному? Все это пустое, найдется ваша драгоценность. Меня сейчас заботит другое. – Граф помолчал, сурово глянул на сына. – Вот что я тебе скажу, Петр Алексеевич. Хочешь ты или нет, но чтобы этой Маруськи в усадьбе больше духу не было.
– Хорошо, батюшка. Маруся уйдет после того как окончательно поправится. Но только вместе со мной.
– Тогда, сударь, забудьте дорогу в этот дом! – тихая ярость исказила лицо старого графа.
Петр Алексеевич побледнел, однако в упрямстве он не уступал отцу.
– Я вас понял, граф, – призвав на помощь все свое самообладание, ответил Петр. – Но, позвольте заметить, Маруся не девка мне, а жена. И, к моему великому сожалению, вы мне больше не отец. – Он встал из-за стола и вышел из комнаты.
Услышав о ссоре Пети с графом, Маруся задрожала от ужаса.
– Грех-токакой. Боже мой! – прошептала она и бросилась на колени перед иконкой.
Через полчаса Маруся уговаривала Петю бросить ее – или хотя бы поменьше проводить времени в ее комнате, чтобы не раздражать отца с матерью и не навлекать на нее грех божий.
– Я уже выбрал между моей любовью и родительским благословением, – мрачно произнес Петр Алексеевич, – и выбрал тебя. Так что не нужно больше упоминать об этом.
Однако, уступая слезам и мольбам Маруси, после обеда он остался у себя, а девушка решила навестить Пелагею.
Ольге Сергеевне сразу же доложили, что «девка Маруська» ушла, а молодой барин один в своей комнате. Графиня постучалась к сыну.
– Петенька, признайся, не видал ли ты мое ожерелье?
– Ах, маман, если вам нужен предлог, чтобы поговорить со мной, ну что ж, я к вашим услугам! – устало сказал Петя, полагая, что мать собирается стыдить его и увещевать.
– А я прямо о деле и говорю. Я подозреваю в краже кого-то из слуг!
– Таких слуг надо выгонять со двора без разговоров!
– Да вроде девушки-то у нас все хорошие… Пожалуй, я у себя еще посмотрю, – с сомнением покачала головой Ольга Сергеевна. – Но уж если не найду, придется обыскать комнаты прислуги.
Петр Алексеевич вышел в сад, надеясь встретить Марусю, которая должна была уже возвращаться из деревни.
Из кустов выглянул сын поварихи Сашка и тихо окликнул барина:
– Петр Алексеевич!
– Что тебе? Поди сюда! Мальчишка несмело приблизился.
– Барин, обещайте, что не выдадите меня. Обещаю. А кому не выдавать-то?
– Графине!
– Неужели ты что-то украл? – нахмурился молодой граф, вспомнив разговор с матерью.
– Нет, что вы, я не вор, вот те крест! – побожился мальчик. – Просто я видел… я видел, как…
– Да что ты видел?
– Вчера вечером, по обычаю, граф Алексей Петрович собрал слуг, а в это время графиня пошла в нашу половину.
– Ну и что?
– А я из любопытства пошел за ней.
– И дальше что?
– Барыня прошла в комнату Маруси. Я подсмотрел в окно, как графиня приблизилась к шкафу и что-то сунула в белье. Такое стеклянное, красивое!
– Стеклянное?
– Ну да!
Петр Алексеевич на минуту задумался.
– Не мог бы ты незаметно пробраться в ее комнату – ключ я тебе дам – и принести мне то, что положила в шкаф моя матушка? Получишь полтинник.
– Полтинник?! – не поверил Сашка.
– Да, только быстрее.
Мальчик убежал и через десять минут вернулся. Он огляделся по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, достал из-за пазухи сверток и протянул молодому барину.
– Ну, молодец! – похвалил Петр мальчишку и полез в карман. – А вот тебе обещанная награда.
Сашка схватил денежку и стрелой умчался в глубину сада.
В своей комнате Петр Алексеевич разглядывал золотую с бирюзой брошь и рубиновое ожерелье.
– Да, матушка, – вслух восхищался он. – Вашей изобретательности можно только позавидовать! Значит, Марусю хотели объявить воровкой и выгнать со двора!
Едва он спрятал драгоценности, как за ним прислала графиня.
Ольга Сергеевна ждала его в гостиной, сидя в кресле, и держала ладонь у виска, давая понять, что и нее раскалывается голова.
– Все, Петруша, больше искать негде: все перерыли! Придется заглянуть в комнаты прислуги.
– Как вам угодно, матушка, – Петр вежливо поклонился. – Лично я сомневаюсь в успехе вашего предприятия, посему останусь в гостиной. – Он демонстративно взял в руки «Русские ведомости».
Ольга Сергеевна послала за управляющим. Когда тот явился, она вместе с ним направилась на половину прислуги. Петр Алексеевич быстро поднялся наверх и проскользнул в комнату графини. Через пять минут он как ни в чем ни бывало сидел в гостиной с тем же журналом.
