Ольга Гусейнова - Твой свет в моей тьме или как тяжела доля вампира!
Обзор книги Ольга Гусейнова - Твой свет в моей тьме или как тяжела доля вампира!
Ольга Гусейнова
Твой свет в моей тьме или как тяжела доля вампира!
Глаза слипались от усталости и недосыпа. Встряхнув головой, переоделась и забрав из ординаторской свои вещи, направилась на выход. Пнув колесо своего маленького автомобильчика, я устало прислонилась к капоту.
— Господи, ну не везет, так не везет!
Движок пару раз пытался себя реанимировать, но обе попытки привели к полной остановке всех жизненных функций. Да! Глухо как в танке. На улице уже девятый час вечера, машина сломалась, а мне еще пилить обратно в Москву на электричке. Сейчас на дворе начало осени и самое смешное, что все едут из Москвы с работы, а я в Москву с работы. Но что делать, если работаю детским хирургом в небольшом городке, рядом со столицей нашей родины. По крайней мере здесь мне были рады предложить работу после окончания ординатуры. Но я не жалуюсь, я здесь как дома и даже подумывала переехать поближе к работе. Останавливает только то, что живу в одном доме с единственно близким мне человеком. Моя подруга Антонина не умеет грустить и предаваться печали, она словно лев бросается на любое препятствие на пути к нашему благосостоянию.
Когда мне исполнилось три года, от нас ушел отец. Так долгое время объясняла моя мама, пока мне не исполнилось девять и родитель не вернулся из тюрьмы, где отбывал срок за убийство во время пьяной драки. Целый год они судились по поводу алиментов. Причем алименты требовал с мамы папа, видимо поднаторевший на зоне в юридических науках, по причине полной нетрудоспособности в связи с тяжелым заболеванием — алкоголизмом. Короче говоря, они внесли свою лепту в развитие нашей судебной практики. Слава богу, в суде работали приличные люди с адекватнымым восприятием жизни, и он от мамы ничего не добился. А через несколько месяцев папуля в очередной пьяной драке сам оказался в роли жертвы, причем мертвой жертвы.
Мы с Тоней живем в соседних подъездах старого дома еще сталинской постройки. В наших квартирах высокие потолки, огромные лоджии и кухни. Поэтому глупо было бы потерять такую хорошую квартиру, которая досталась нам с мамой от ее почивших родителей. Мама Антонины и моя работали в одном НИИ и были в добрососедских отношениях, что поспособствовало и нашей дружбе. Поэтому после того как я закончила школу, и мама вдруг, не объясняя никому и ничего, подалась в секту, меня забрали жить к себе Тонины родители.
Продать нашу квартиру маме не позволил Николай, Тонин папа, который в то время еще работал в милиции. Так что, слава богу, я не стала бомжом. О судьбе мамы до сих пор ничего не известно, потому что секта подалась куда-то в Сибирь жить как староверы. В последний раз, когда я видела маму, она с печалью в глазах уговаривала отказаться от бесовской жизни и поехать с ней и ее новым мужем в Сибирь, создавать артель, в которой мы будем жить праведной жизнью по истинно божьим законам. После того как я отказалась, она отреклась от меня. Вот так, на втором курсе медицинского университета, в восемнадцать лет, я осталась круглой сиротой. Пришлось учиться и работать. Жила в общем хоть и тяжело, но неплохо.
Следующие десять лет в моей жизни было не так много изменений, по-прежнему работала, но уже врачом, училась всему новому и интересному. А вот романтического было до скупости мало. За все это время у меня появился только один мужчина, который не смог нарушить общую тенденцию моей жизни, мы расстались через три месяца нашего так называемого романа. Хотя, честно говоря, это даже хорошо, потому что он любил больше себя, чем меня, а я его вообще не любила. Так, из-за глупой придуманной надобности терпела. Ведь должен же быть у меня хотя бы теоретический опыт взаимоотношений с мужчиной. Ощутить какого это — иметь роман. К сожалению, его лично теоретический опыт не сильно интересовал, а переходить к физическим испытаниям я не рискнула. Все прынца ждала и большой и светлой любви. До сих пор все жду!!!
*****
Сойдя с платформы, направилась пешком до дома, с трудом передвигая гудящие от усталости ноги. Идти всего два квартала, ночь теплая и светло из-за обилия фонарей вокруг. Мимо, не смотря на поздний час, сновало много народа, я не торопясь шла и думала о своей жизни, полной одиночества и предательства. На душе царили уныние и грусть. Антонина только вчера улетела в Германию на мастер-класс по парикмахерскому делу, и ее не будет целую неделю. Куда податься — не знаю, и на душе волки воют. Волки воют? ВОЮТ? Я огляделась вокруг и удивилась, почему никто кроме меня не слышит этот протяжный вой? Похожий на жуткий нечеловеческий зов… Конечно народу вокруг поубавилось, но!!! Остановившись напротив городского лесопарка, утопающего в темноте, снова прислушалась, но ничего подозрительного больше не услышав, решила что показалось.
Гулять расхотелось и, не придумав более умного поступка за всю свою жизнь, как в старых и не совсем добрых американских фильмах, решила сократить дорогу, пройдя через парк. Блондинка, что еще сказать можно, причем натуральная! Одинокие фонари вдоль дорожки отбрасывали причудливые тени на асфальт, я торопливо шла к выходу из парка, как вдруг опять услышала этот жуткий зов, который вызвал толпу испуганных мурашек, бегущих между лопаток. Я нервно оглянулась — в темноте почудилась бесшумно скользящая тень. До ворот оставалось пройти пару сотен метров, когда почувствовала жуткую вонь разлагающегося тела. Первая мысль была, что где-то рядом сдохла собака или кошка, хотя, судя по интенсивности запаха, это, по меньшей мере, целый слон загнулся. Резь и застилающие глаза слезы вынудили почти бежать, с трудом различая дорогу и зажав нос рукой, только бы побыстрее проскочить этот вонючий участок. В этот момент позади раздался странный шум. Не останавливаясь, невольно оглянулась и сквозь слезы попыталась разглядеть его источник. Сначала увидела лишь размытое пятно грязно-серого цвета, затем услышала зов и только потом, наконец, разобрала что оно мне говорит:
— Иди ко мне! Иди ко мне! Ты моя! Только моя!
Голос был настолько жутким, что от страха задрожали поджилки, а потом я увидела ЭТО! Мой вопль застрял где-то посредине горла, и пока врач внутри меня пытался осмыслить то что я увидела, мозг на автомате строил защитные блоки, спасая мое сознание от жуткого призыва. Хотя в данной ситуации ноги оказались самыми мудрыми, потому что думать им было нечем, и они сделали свое дело — вынесли меня за ворота, прямо на ярко освещенную улицу под колеса машины. Слава богу, все закончилось только порванными колготками и парой ушибов. Водитель, сумевший вовремя затормозить, сам хотел прибить на месте, после того как отошел от первого шока, но ограничился лишь высказываниями на мой счет, заодно упомянув и других блондинок. Ковыляя и хромая, наконец добрела до дома; закрывшись на все замки, проверив все окна и задернув все шторы, включила свет во всей квартире. Уффф…
