Неонилла Самухина - Когда любить нельзя…
Вскочив, она повернулась к нему спиной и потребовала:
– Уходи, Гена!
И тут же почувствовала, как его руки, словно железными тисками, сжали ее плечи.
– Мария, прошу, выслушай меня! – потребовал он. – Думаешь, мне легко было прийти к тебе!
– Я тебя не звала, мне ничего от тебя не нужно! – воскликнула она, пытаясь освободиться, но он только крепче сжимал ее плечи. Она и не представляла, что его руки могут быть такими сильными. – Господи, ну что тебе еще от меня нужно?! – простонала она, перестав вырываться и закрывая глаза.
– Сядь, пожалуйста, – попросил он.
Она послушно вернулась на место и нехотя посмотрела на Геннадия. А тот неожиданно встал перед ней на колени и, взяв ее руки в свои ладони, сказал:
– Прости меня! Я понимаю, что сделал тебе больно. Но я вовсе не хотел, чтобы ты что-либо узнала. Более того, клянусь, после свадьбы этого никогда бы не повторилось. Это был как бы… прощальный ритуал…
– Ну да, хорошенькое прощаньице! И у меня в доме! – Мария возмущенно вырвала у него свои руки. – Между прочим, это было уже после свадьбы, так что не гневи бога, не клянись!
Геннадий подавленно промолчал.
Мария, тоже помолчав, с горечью заметила:
– Хорошо хоть, что нас обвенчать не успели… Как ты мог так поступить со мной, Гена?!
– Я не думал, что ты так быстро проснешься, – виновато глянув на нее, сказал Геннадий. – Я хочу тебе объяснить…
– Ничего объяснять мне не надо! Я достаточно видела! Но это уже все в прошлом, и я не хочу ничего больше знать! Более того, я даже рада, что все узнала. Так что, наоборот, все хорошо получилось, вовремя. Иначе наша жизнь была бы пыткой, и для меня, и для тебя!
Геннадий, вздохнув, поднялся с колен и сел рядом с ней.
– Мария, Машенька, я бы не позволил себе… Клянусь!
– Прошу тебя, прекрати! – потребовала Мария. – О чем теперь говорить?! Прошлого не вернуть! И ничего между нами уже не будет, да и быть не может! Ты же не сможешь перестать быть геем и отказаться от секса с мужчинами…
У Геннадия дернулось лицо.
– Дело только в этом? – тихо спросил он.
– Наверное, не только, – призналась Мария. – Знаешь, я много думала о том, что произошло, и пришла к выводу, что все объясняется тем, что мы просто не любили друг друга. На месте твоего Мишеля мог быть и кто-нибудь другой, и не важно – мужчина это был бы или женщина, в конце концов, какая разница, – ты все равно предал мое доверие, потому что изменил мне.
– Я не хотел тебе изменять, поверь мне! – умоляюще глядя на нее, сказал Геннадий. – Я просто прощался с тем, что дает мне наслаждение, потому что не мыслил продолжения таких отношений с кем-либо после нашей свадьбы. Я был бы верен тебе.
– Очень сомневаюсь, что ты хранил бы мне верность! – покачала головой Мария. – А если бы и хранил, то из этого тоже ничего хорошего бы не вышло, ведь ты бы был со мной несчастен, не получая того удовлетворения, к которому уже привык. Что бы это была за жизнь! Впрочем, – она невесело усмехнулась, – еще раз повторюсь, я не верю, что ты пошел бы на такую жертву ради меня. Ведь женитьба тебе нужна была только ради карьеры, а я была лишь средством. Думаю, что и сейчас вы с Мишелем вместе…
– Неправда, я к тебе всегда относился с нежностью, – возразил Геннадий и добавил: – И сейчас отношусь… А с Мишелем мы расстались, сразу же после…
– Зачем, в этом ведь уже не было необходимости? – перебила его Мария, пропуская мимо ушей слова о нежном к ней отношении.
Он не ответил. Помолчал, опустив голову, словно собираясь с мыслями, потом, подняв на нее глаза, сказал:
– Мария, я хочу начать все сначала.
– Это невозможно, Гена, – грустно улыбнулась Мария. – Никогда.
– Почему? У тебя кто-то появился? – спросил он, и в его глазах Мария с удивлением увидела ревность и боль.
– Конечно, но даже если бы никого и не было, то я не смогла бы заставить себя снова поверить тебе, – объяснила она. – Я очень тяжело пережила твою измену. И неизвестно, как бы я с этим справилась, если бы не… – и она замолчала.
– Кто он? – тихо спросил Геннадий.
«Тот, кто расценил бы твой грех как содомский…» – пронеслось у нее в голове, но она промолчала.
– Прости меня, – сказал он, опуская голову.
Посмотрев на понурившегося Геннадия, Мария вдруг с удивлением почувствовала, что ей почему-то его жаль. И эта жалость почти вытеснила обиду за ту боль, которую он ей причинил. Наверняка, гомосексуалистам тоже жить непросто. И не только из-за вполне понятного неприятия, которое наблюдается по отношению к ним со стороны гетеросексуальной части населения, но и потому что найти постоянного спутника жизни им тяжелее. Если уж женщине среди миллионов мужчин-«натуралов» трудно найти того, кто бы ее любил и был бы ей верен, то каково мужчине найти среди гораздо меньшего количества мужчин-геев того, кто был бы не только таким, как он сам, но и был бы способен на любовь и верность.
– У тебя есть… кто-нибудь? – спросила она, почти с сочувствием глядя на Геннадия.
Тот поежился от ее прямого вопроса, но ответил честно:
– С кем делить постель – да, есть, но к кому относиться с такой же нежностью, как к тебе, – нет, – и он взглянул ей в глаза.
«Что-то не замечала я твоей нежности раньше…» – подумала Мария и в душе ее опять всколыхнулась старая обида.
Она молча встала, отошла к кофеварке, в которой уже давно приготовился кофе, разлила его по чашкам, распаковала пирожные и, выложив их на тарелочку, вернулась к столу.
Поставив перед Геннадием чашку с кофе, она спросила:
– Можно задать тебе интимный вопрос?
Геннадий настороженно посмотрел на нее, но кивнул утвердительно.
– Когда ты узнал, что ты гей?
– В семнадцать лет, когда понял, что меня заводят парни, – вздохнув, ответил он.
– А ты уверен, что это был именно гомосексуализм, а не просто подростковые сексуальные забавы с друзьями, когда таких же отношений с девчонками многие мальчишки еще боятся, заменяя их на разрядку со сверстниками?
– Чувствуется, что ты начиталась сексологической литературы, – заметил Геннадий с грустной улыбкой. – Нет, это не было просто подростковой гиперсексуальной всеядностью. Тогда я в первый раз серьезно влюбился…
– И это был парень?
– Да. Он был иностранцем, старше меня на пять лет. Учился в университете на третьем курсе. Мы с ним познакомились на моей первой студенческой вечеринке в общежитии.
– И он тебя соблазнил?
– Скорей я его… – нехотя признался Геннадий. – Хотя потом он мне сказал, что занимался сексом с мужчинами с пятнадцати лет. С ним я и почувствовал то, чего никак не мог ощутить с женщинами, хотя ситуаций у меня было более чем достаточно. Отец меня в наших заграничных поездках всегда водил в дорогие публичные дома, а маме говорил, что ездит со мной на экскурсии по городу. Хотя это тоже можно отнести к разряду экскурсий…
