Джилл Шелдон - Забыть о мести
— Нет, — покачала головой Хлдоя, отчего у нее все поплыло перед глазами. — Не приезжай. Я врежу тебе сковородкой. А еще не позволю скупать мое имущество, хотя думаю, это означает, что я тебе нравлюсь. Я ведь нравлюсь тебе, Томас? Ну хоть немного?
— Кто сказал тебе, что я скупаю твое имущество, Хлоя?
— Не скажу, — пробормотала она, окончательно свалившись на ковер. Голова Хлои с глухим стуком ударилась о пол, и она поморщилась от боли. — Ой! Все равно ничего не скажу, пока не узнаю, нравлюсь ли тебе.
— Хлоя, — мямлил Томас, — Хлоя…
— Да или нет?
— Ты мне нравишься, — отчетливо выговорил он. — Но при этом сводишь с ума, Худышка. Сколько ты…
— Здесь ужасно холодно, — пожаловалась она. — И это твоя вина.
— Ты замерзла, а виноват я? Почему?
— Потому что. Знаешь, мне даже не приходится отмеривать муку, когда пеку торт. Все беру на глазок.
— Я и не подозревал… Слушай…
— У меня талант на это дело. — На мгновение сквозь густой туман, окутавший мозг Хлои, пробилась грусть. — Признаться, это мой единственный талант.
— Что за вздор ты несешь! Да очнись же, Хлоя!
— Мэр считает, что я должна развивать в себе другие способности. И его жена с ним согласна.
— Мэр — просто идиот.
Хлоя хихикнула, но тут же снова затряслась от холода. Зубы ее громко застучали.
— Опять проклятый обогреватель вышел из строя? — внезапно взорвался Томас. — И поэтому ты замерзаешь?! Я убью Торнтона. Он обещал…
В желудке у Хлои что-то перевернулось. Голова кружилась.
— Мне нужно выйти, — прошептала она, борясь с приступами тошноты.
— Подожди…
— Тебе меня не купить, — выдавила Хлоя, с трудом вставая на колено.
— У тебя камин топится?
— Не купить, — твердо повторила Хлоя, стиснув ладонями голову, чтобы остановить бешено вертевшуюся перед глазами комнату. — И не пытайся. Либо я тебе нравлюсь, либо нет. Но руки прочь от моей собственности.
— Хлоя…
— Правда, больше у меня ничего нет…
Громкий звон таймера на кухне, казалось, насквозь просверлил ее мозг.
— Черт побери, Хлоя…
Она бросила трубку и поплелась в кухню. Нельзя, чтобы торт сгорел, ведь она так старалась.
А здесь тепло, подумала Хлоя, обессиленно прислонившись к столу, гораздо теплее, чем в комнате. Гораздо, гораздо теплее…
Глава 10
Нет, эта женщина сведет его в могилу!
Томас сорвал с вешалки пальто и вылетел на улицу. Что это она себе вообразила! Сыплет обвинения, говорит гадости, бормочет всякую чушь!
Она пьяна! Что же произошло?
Вне себя от волнения, Томас, сам того не замечая, жал на педали. «Ягуар» с бешеной скоростью летел по опасной, покрытой льдом дороге. Что могло вывести Хлою из равновесия?
Будто непонятно! Он, кто же еще! Томаса передернуло от презрения к себе.
Хлоя каким-то образом узнала, кто купил дом у Торнтона и «Тин Худ», и неверно истолковала причины, побудившие его сделать это. Решила, что он старается унизить, уничтожить ее.
А Томасу еще предстоит объяснить, что под прикрытием «Сьерра риверз» он собирается приобрести весь город. Чтобы потом уничтожить его.
Бесконечно добрая Хлоя предположила, конечно, что Томасом движет исключительно альтруизм. Но ему не было понятно значение этого слова.
К тому времени, когда машина свернула к дому Хлои, Томас решил, что лучше всего пока оставить ее в неведении. Пусть думает, что хочет.
Он остановил машину на темной стоянке и подумал, что не помешало бы установить здесь дополнительное освещение. Перепрыгивая через ступеньки, Томас отметил, что перила шатаются. Это тоже нужно починить, а еще — повесить светильники в узком мрачном коридоре.
Дополнительное освещение? Ремонт перил? Да что это с ним?
Но стоит ли лгать самому себе? Просто трудно вынести мысль о том, что Хлоя живет здесь, в этой дыре. Такое милое, искреннее любящее создание заслуживает гораздо большего. И он по крайней мере это способен ей дать. Светильники, покраска, перила… все ради нее.
Как и новый обогреватель, который будет установлен не позднее завтрашнего дня.
Безумие, думал Томас, принимаясь стучать в дверь. Он спятил. И все из-за ее прекрасной улыбки, напоминавшей о чувствах, которые Томасу так и не довелось испытать. Тех, о которых он лишь мечтал.
Он изо всех сил заколотил в отвратительно тонкую, едва ли не фанерную дверь. Тишина. Отбросив в сторону приличия, он нажал ручку и оказался в комнате, проклиная Хлою за то, что та не позаботилась запереться. Неужели так ничему и не научилась?
— Хлоя! — позвал Томас, вглядываясь в промозглую темноту. Никакого ответа. В паническом страхе он включил свет, продолжая громко выкликать ее имя.
На полу гостиной были разбросаны обрывки бумаги. Томас нагнулся подобрал один и покачал головой.
Она разорвала чек, который он прислал ей.
Настойчивый звон привел его в кухню. При виде Хлои, скорчившейся на полу, Томас на мгновение застыл от ужаса. Таймер неожиданно умолк.
— Хлоя, — прошептал он, садясь рядом. Она пошевелилась, приподняла голову и расплылась в улыбке.
— Пекла торт и…
Томас с облегчением вздохнул и тут же пришел в ярость.
— Ты перепугала меня до смерти!
Томас, сыпля ругательствами, прижал ее к себе. Хлоя тут же уткнулась лицом в его шею, и Томас поежился. Она холодная как лед!
— Господи, да ты могла замерзнуть!
— Твоя вина, — промямлила Хлоя, прильнув к нему. — Ммм, как хорошо.
Она уселась к нему на колени. Юбка задралась непристойно высоко, обнажив смуглое стройное бедро.
— Как же я злилась на тебя. Но ты такой теплый, что сердиться не имеет смысла.
— Хлоя, — беспомощно начал Томас, с трудом отрывая взгляд от ее ног. Но это не помогло. В его объятиях было душистое, мягкое, восхитительно нежное существо, от которого исходило умопомрачительное благоухание. Сладкая мука, утонченная пытка. И с Томасом произошло что-то невероятное. Словно внутри начал таять и рушиться многовековой лед.
— Я тоже злился на тебя. И сейчас злюсь.
И чтобы доказать это, Томас разъяренно уставился на Хлою. Но та лишь хихикнула и теснее прижалась к нему.
— Так приятно ощущать тепло твоих рук, — вздохнула она. — Даже когда ты так свирепо хмуришься. У тебя надежные, сильные руки, Томас.
Господи, но как на нее сердиться, если он даже не в силах отстранить ее от себя?
— Что мне с тобой делать? — в отчаянии простонал Томас.
— Может, покрепче обнять? — с надеждой спросила она, потершись о его щеку своей и дыша на него шампанским.
— Не собираюсь…
