Памела Робертс - Подвиг любви
— Именно он. У него одного во всем вашем отделении были мотивы и у него были возможности. К тому же он во всем признался.
— Но как же…
— Все три кражи производились во время вашего перерыва на ланч. Как раз этим моментом ваш… наш неуважаемый мистер Тринкетт пользовался, чтобы изъять необходимую ему сумму из вашей кассы, находящейся под его наблюдением.
— Но я не понимаю… а как же мой личный код? Которым я запирала ее?
— Боюсь, мисс Старк, что вам предстоит получить выговор за несколько небрежное отношение к вашим обязанностям. Тринкетт признался, что подсмотрел его, когда вы однажды набирали его в помещении хранилища.
И запомнил.
— Но..;. — в третий раз начала Дебби, но мистер Кармайкл перебил ее:
— По инструкции вам категорически запрещено делать это в присутствии посторонних лиц, разве не так? Но, самое главное, вы ни разу не сменили личный код, несмотря на известные вам факты хищения. Вы обязаны были сделать это немедленно, после первого же случая. И уж точно после второго. Хотя для этого, конечно, пришлось бы признаться.
— А деньги? — тихо спросила Дебби. — Деньги нашли? — Ее не страшил выговор. Самое главное, что никто не будет показывать на нее пальцем, никто не будет за спиной называть воровкой…
— Да. Самое удивительное, что деньги мы нашли.
— О, мистер Кармайкл! — вскочив со стула, вскричала Дебби. Сдержанность на мгновение покинула ее. — Вы даже не представляете, как я вам признательна! Вы… вы просто гений, мистер Кармайкл! Вы спасли меня! Спасли от позора, от обвинения, от тюрьмы. О Боже… — И тут она разрыдалась громко, без малейшего стеснения.
Суровый Морис Кармайкл, всякого понасмотревшийся за свою жизнь и службу как в полиции, так и после нее, в нынешней должности, был до глубины души тронут слезами несчастной молодой женщины. Чего только ей не пришлось пережить за последние дни!
Он подошел и обнял ее, по-отечески похлопывая по спине.
— Ну-ну, мисс Старк, полно, успокойтесь, все уже позади. Все позади… Вот, возьмите. — И он протянул ей белоснежный, безупречно отглаженный носовой платок.
Дебби несколько раз всхлипнула, пошмыгала носом, промокнула глаза и постепенно затихла. Тогда мистер Кармайкл продолжил:
— Вы даже не представляете, насколько вам повезло, мисс Старк. Потому что все, абсолютно все, включая меня, были уверены, что в хищении виноваты вы. Если бы не ваш приятель…
— Мой приятель? — Дебби подняла глаза и непонимающе взглянула на него.
— Ну да, мистер Брайт. Если бы не он…
— Юджин? Но при чем тут Юджин?
— А вы ничего не знаете? — удивился руководитель службы безопасности. — Мистер Брайт в одиночку распутал это дело. Он больше недели следил за каждым из работников банка, пока не обнаружил более чем странные связи Тринкетта с подпольными букмекерами. И тогда пришел ко мне уже с готовым решением. Нам оставалось только провести обыск и добиться у Тринкетта письменных показаний.
— Юджин… — прошептала Дебби с невообразимой нежностью в голосе. — Боже мой, Юджин…
Мистер Кармайкл усмехнулся: что ж, парень не зря старался. Да ради такой девушки можно в лепешку разбиться!
— Мистер Кармайкл, можно… можно мне уйти? Прямо сейчас?
— Думаю, через полчаса. Мне необходимо поставить в известность ваше непосредственное начальство. Никто ведь еще не знает.
— О, мистер Кармайкл, как я вам признательна, что вы рассказали мне первой. И вообще за все! Спасибо, огромное вам спасибо! У меня просто камень с души свалился, я ведь уже думала, что меня в тюрьму посадят… — лепетала Дебби, почти не помня себя. В голове же стучала только одна мысль: Юджин, Юджин, Юджин!
— Ну хорошо, мисс Старк, можете пока идти на свое рабочее место. — Он проводил ее к дверям, выпустил и приказал секретарше собрать представителей местного руководства.
Дебби, сияя, прошла в свою кабинку. Ее лицо тут же сказало Анджеле все.
— Что, поймали?
— Да! И представляешь, кто это сделал?
Юджин! Мой Юджин!
— Правда? — деланно изумилась Анджела. — Говорила же тебе, он отличный парень!
— Только я совершенно не понимаю, откуда он узнал обо всем? — вдруг сообразила Дебби.
Потом внимательно посмотрела на подругу, и в глазах ее мелькнуло понимание. — Боже, Анджи, это ты ему рассказала?
Та улыбнулась и кивнула. И с изумлением увидела, как Дебби тяжело плюхнулась на стул, закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Да ты что, Деб? Успокойся, малышка, все ведь уже позади. И теперь у вас с Юджином все будет хорошо, правда! — Анджела, вмиг забывшая обо всех строгих инструкциях, влетела в ее кабинку, с трудом присела рядом на корточки и начала поглаживать подругу по голове.
— Ox, Анджи, какая же я, неблагодарная… всхлипывала Дебби. — Подумать только, ты верила в него больше, чем я! Да разве я заслужила его? Прогнала, встала в какую-то отвратительную высокоморальную позу… Ненавижу себя, ненавижу!
— Ну-ну, детка, полно, перестань. Иди-ка умойся и позвони ему.
Но Дебби продолжала плакать.
— Нет, Анджи, он не простит меня. Я бы на его месте не простила…
— Чушь! Он любит тебя. По-настоящему. И только что доказал это. Он ведь совершил почти невозможное, настоящий подвиг. Ради тебя, ради любви к тебе. Не забывай это, Деб. Если бы не он, что бы сейчас было с тобой?
— Я прекрасно знаю, что бы со мной было, Анджи. Именно это и разрывает мне сердце. Я не поняла его, совершенно не поняла. Осудила за ложь, впрямую сказала, что не могу доверять ему… О, Анджи, какая же я жестокая и неблагодарная!
— Теперь, думаю, самое время все исправить.
Иди, малышка. Иди позвони ему. Ну же, хватит нюни распускать, вставай. Вставай же…
Только тут Дебби заметила, что подруга сидит в самой неудобной и неподходящей для беременной женщины позе. И это немного привело ее в чувство. Она вскочила, помогла Анджеле подняться и покорно отправилась в дамскую комнату…
15
— Джин, привет. Это я, Деб, — начала она вздрагивающим голосом.
— Дебби! Я рад, что ты позвонила.
— Джин, я хочу поблагодарить тебя. За все, что ты для меня сделал. Если бы не ты… — Тут голос ее прервался.
— Я могу подъехать в твой перерыв. Нам необходимо поговорить, — твердо произнес он.
— О да, Джин, пожалуйста. Мне… мне столько всего надо сказать тебе! Я хочу…
— Не сейчас, Дебби, ладно? — Юджин попытался сглотнуть вставший в горле ком. Не преуспев в этом, сдавленно произнес:
— Я буду в час у центрального входа. Идет?
— Да, — еле слышно ответила Дебби. В глазах ее снова блестели слезы. Его голос звучал так отстраненно, так холодно… Естественно, он имеет полное право презирать ее. Ее, высокоморальную поборницу правды.
