Люси Монтгомери - Энн в Инглсайде
— Да, — мужественно ответила мисс Бейкер. — Так уж решило мудрое Провидение.
— А тебе нравится быть старой девой, Сьюзен?
— Нет, детка, по правде говоря, не очень. Однако, — добавила Сьюзен, вспомнив некие известные ей семьи, — я поняла, что нет худа без добра. А теперь отнеси-ка папе этот кусок яблочного пирога и скажи, что я сейчас принесу чай. Бедняга, наверное, ослаб от голода.
— Мама, правда, у нас самый лучший дом на свете? — спросил Уолтер, поднимаясь с Энн наверх. — Вот только… тебе не кажется, что он был бы еще лучше, если бы у нас была парочка привидений?
— Привидений?
— Да. У Джерри Палмера в доме полно привидений. Он однажды видел высокую даму в белом с костлявой рукой. Я рассказал об этом Сьюзен, и она ответила, что он или выдумывает, или у него желудок не в порядке.
— Сьюзен права. В Инглсайде всегда жили счастливые люди… так что привидениям здесь взяться неоткуда. А теперь прочитай на ночь молитву и ложись спать.
Глава двадцать пятая
Робин таки вернулся весной и привел с собой молодую жену. Они построили гнездо в ветвях яблони, на которой Уолтер учил уроки, и Робин зажил по-старому, но его жена побаивалась людей и улетала, когда кто-нибудь приближался к дереву. Сьюзен считала возвращение Робина настоящим чудом и каждый день писала про него Ребекке Дью.
Всю зиму в Инглсайде не случалось ничего экстраординарного, но вот в июне в центре внимания оказалась Диана, с которой случилось пренеприятное приключение.
В ее классе появилась новая девочка, которая на вопрос учительницы, как ее зовут, ответила «Я — Дженни Пент» таким тоном, каким говорят: «Я — королева Елизавета» или «Я — Елена Прекрасная». Услышав эти слова, человек понимал, что не знать Дженни Пент — просто позор, а не быть признанным ею значит, что тебя вообще вроде бы нет на свете. По крайней мере такое ощущение возникло у Дианы Блайт, хотя она, возможно, и не смогла бы его так точно сформулировать.
Дженни Пент было девять лет, а Диане — восемь, но Дженни сразу стала дружить с «большими девочками», которым было уже десять или одиннадцать. Они обнаружили, что не могут ее «отшить» или проигнорировать. Она не была хорошенькой, но имела эффектную внешность — не обратить на нее внимания было невозможно. У Дженни было круглое нежное лицо, обрамленное иссиня-черными волосами, и огромные темно-синие глаза с длинными черными ресницами. Когда девочка поднимала ресницы и обращала на тебя презрительный взгляд своих глаз, ты ощущал себя червяком, который должен испытывать благодарность за то, что на него не наступили. Уничтожающая реплика Дженни ценилась дороже, чем дружеская — любого другого. Быть избранной ею в качестве временной наперсницы было огромной честью. Потому что она рассказывала потрясающие вещи. Пенты, совершенно очевидно, все были людьми неординарными. Тете Дженни Лине, например, дядя-миллионер подарил замечательное золотое ожерелье с гранатами. У одной из ее кузин было кольцо с бриллиантом, которое стоило тысячу долларов, а другая кузина завоевала первый приз на конкурсе декламаторов, в котором участвовало семьсот человек. Одна из теток была миссионером в Индии среди леопардов. В общем, ее одноклассницы, по крайней мере поначалу, верили каждому слову Дженни, восхищались ею, завидовали ей и так много рассказывали о ней дома, что даже их родители в конце концов заинтересовались Дженни Пент.
— Сьюзен, что это за девочка, про которую Ди все время рассказывает? — спросила Энн однажды вечером, после того как Диана рассказала им, что Дженни живет в «особняке» с деревянной резьбой под крышей, пятью эркерами, каминной полкой из красного мрамора и замечательной березовой рощей позади дома. — Что-то я не слышала в Глене имени Пент. Ты что-нибудь о них знаешь?
— Они недавно купили ферму Конвея, миссис доктор, милочка. Говорят, что мистер Пент — столяр, который не смог зарабатывать на жизнь этим ремеслом и решил заняться сельским хозяйством. Как я понимаю, он не столько работает, сколько доказывает, будто Бога не существует. Судя по всему, странная семейка. Детям разрешается делать все, что им вздумается. Отец говорит, что в детстве его держали в ежовых рукавицах, и он не собирается так же обращаться со своими детьми. Поэтому Дженни и ходит в школу в Глене. Пенты живут ближе к школе в Моубрей Нерроуз, но она, видите ли, решила, что будет учиться в Глене. Половина их земли лежит в нашем районе, и мистер Пент платит налог в обе школы, так что, конечно, может посылать своих детей в любую. Но Дженни не дочь ему, а племянница. Ее родители умерли. Говорят, что это сын мистера Пента Джордж загнал овец в подвал церкви в Моубрей Нерроуз. Может, они и вполне приличные люди, но страшные неряхи. Дом у них в жутком беспорядке… и, если вы спрашиваете у меня совета, я не рекомендую вам поощрять дружбу Дианы с этой стаей обезьян.
— Но я же не могу запретить ей разговаривать с Дженни в школе, Сьюзен. В конце концов, у меня нет причин не разрешать Ди дружить с этой девочкой, хотя уверена, что она привирает, рассказывая о своих родственниках и приключениях. Будем надеяться, что Ди скоро в ней разочаруется и перестанет бесконечно говорить о Дженни Пент.
Однако Ди была очарована новой подругой. Дженни, оказывается, сказала Диане, что она нравится ей больше всех других девочек в школе, и та, восприняв это чуть ли не как королевскую милость, впала в полное обожание. На переменах они с Дженни были неразлучны; в уик-энды писали друг другу письма; обменивались «жвачкой» и пуговицами, и наконец Дженни пригласила Диану к себе домой, предлагая ей переночевать там.
— Нет, нельзя, — решительно заявила Энн, и Ди долго безутешно рыдала.
— Ты же позволяешь мне ночевать у Перси Форд!
— Это совсем другое дело, — не вдаваясь в объяснения, сказала мама. Она не хотела посеять снобизм в душе Дианы, но все, что она слышала о семействе Пентов, убедило ее, что их дети совсем не годятся в товарищи ее детям. В последнее время Энн была изрядно озабочена влюбленностью дочки в Дженни.
— Какая разница? — вопрошала плачущая Диана. — Если хочешь знать, Дженни так же хорошо воспитана, как и Перси. У нее есть кузина, которая знает все правила этикета и научила им Дженни. Дженни говорит, что это мы ничего не знаем об этикете. И у нее были такие увлекательные приключения.
— Откуда ты это знаешь? — сурово спросила Сьюзен.
— Она сама мне рассказывала. Ее семья небогата, но у них очень богатые респектабельные родственники. Один дядя Дженни — судья, а кузен ее матери — капитан самого большого корабля на свете. Дженни ездила к нему, когда корабль спускали на воду, и придумала ему имя. А у нас нет тетки, которая обращает в христианство леопардов.
