Элизабет Гилберт - Крепкие мужчины
– Чушь, – заявила мисс Вера Эллис, когда ей сообщили об исчезновении Джейн. – Конечно же она не исчезла. Ступайте и разыщите ее. Немедленно. Найдите ее.
Искали слуги, искали жители острова, но никто не нашел Джейн Смит-Эллис. Несколько дней подряд поисковые отряды обшаривали берега, но все было тщетно.
– Найдите ее, – продолжала распоряжаться мисс Вера. – Она мне нужна. Кроме нее, мне никто не поможет.
Так продолжалось несколько недель, пока в комнату мисс Веры не пришел ее отец вместе с четырьмя ее братьями. Он осторожно объяснил ей положение дел.
– Мне очень жаль, дорогая, – сказал доктор Жюль Эллис своей единственной родной дочери. – Мне вправду очень жаль, но Джейн пропала. Бессмысленно продолжать поиски.
Мисс Вера упрямо нахмурилась:
– По крайней мере, может кто-нибудь найти хотя бы ее тело? Неужели нельзя его выудить?
Младший брат мисс Веры с укором проговорил:
– Из моря ничего не выудишь, Вера. Это тебе не пруд с золотыми рыбками.
– Мы повременим с заупокойной службой так долго, как только сможем, – заверил свою дочь доктор Эллис. – Быть может, через какое-то время тело Джейн все-таки вынесет на берег. Но ты не должна больше посылать слуг на поиски Джейн. Они понапрасну тратят время, а у них много работы по дому.
– Пойми, – сказал старший брат Веры, Лэнфорд, – они ее не найдут. Никто никогда не найдет Джейн.
Семейство Эллисов отложило заупокойную службу по Джейн Смит-Эллис до первой недели сентября. Через несколько дней им нужно было возвращаться в Конкорд, и дальше медлить было уже нельзя. Никто не предлагал дождаться приезда в Конкорд, где могли бы поставить памятный камень на семейном участке кладбища. Там для Джейн было не место. Все решили, что самое лучшее место для ее похорон – остров Форт-Найлз. Тела для захоронения не было, поэтому похороны бабушки Рут были скорее поминальной службой. На островах подобные похороны не редкость, ведь бывает, что там не находят утопленников. На форт-найлзском кладбище было поставлено надгробье, высеченное из местного черного гранита. На нем было написано:
ДЖЕЙН СМИТ-ЭЛЛИС
? 1884 – 10 ИЮЛЯ 1927
ГОРЬКО ОПЛАКИВАЕМАЯ
Мисс Вера неохотно посетила службу. Она все еще не смирилась с тем, что Джейн ее покинула. На самом деле она была ужасно сердита. Когда панихида закончилась, мисс Вера попросила одну из служанок принести к ней ребенка Джейн. Мэри только-только исполнился годик. Когда она повзрослеет, она станет матерью Рут, но в то время она была крошечным младенцем. Мисс Вера взяла Мэри Смит-Эллис на руки и стала качать. Она улыбнулась, глядя на малышку, и сказала:
– Ну что ж, малютка Мэри. Теперь мы займемся тобой.
5
Популярность омара простирается далеко за пределы нашего острова, и он странствует по всем частям ведомого мира, словно плененный дух, заключенный в наглухо закрытый ящик.
«Жизнь крабов, креветок и омаров», Уильям Б. Лорд, 1867Кэл Кули все организовал для того, чтобы Рут Томас смогла навестить свою мать в Конкорде. Он все организовал, а потом позвонил Рут и сказал, чтобы в шесть утра на следующее утро она с вещами стояла на крыльце. Она согласилась, но за несколько минут до шести утра вдруг передумала. Ей стало страшно, и она взбунтовалась. Правда, далеко она не ушла. Оставила сумки на крыльце отцовского дома, а сама побежала в соседний дом, к миссис Поммерой.
Рут подумала, что та уже встала и готовит завтрак. И точно, миссис Поммерой не спала. Но она была не одна и завтрак не готовила. Она занималась покраской в кухне. Две ее старшие сестры, Китти и Глория, помогали ей. Все трое, чтобы не запачкаться краской, напялили на себя большие черные пластиковые мешки для мусора, проделав в них дырки для головы и рук.
Рут сразу поняла, что женщины не спали всю ночь. Когда Рут вошла в дом, все трое дружно бросились к ней, обняли и запачкали краской.
– Рут! – воскликнули они. – Рути!
– Сейчас шесть утра! – сказала Рут. – В каком вы виде!
– Красим! – прокричала Китти. – Мы красим!
Китти взмахнула кисточкой и оставила мазок на рубашке Рут, а потом опустилась на колени и расхохоталась. Китти была пьяная. Она вообще-то была пьянчужкой. «Ее мать была такая же, – как-то раз рассказал Рут Сенатор Саймон. – Вечно она снимала колпачок с выхлопной трубы своего старого автомобиля и вдыхала газ. Всю жизнь она бродила по острову под кайфом». Глория помогла сестре подняться. Китти прикрыла рукой рот, пытаясь перестать смеяться, а потом, разыгрывая кокетливую дамочку, поправила прическу.
У всех сестер Поммерой были роскошные волосы. Они делали пышные прически. Именно из-за такой прически миссис Поммерой слыла красавицей. С каждым годом в ее волосах блестело все больше серебра. Серебра стало столько, что, когда она в солнечный день поворачивала голову, ее прическа сверкала, словно чешуя плывущей форели. У Китти и Глории волосы были такие же густые и пышные, но женщины не были так хороши собой, как миссис Поммерой. У Глории лицо было тяжелое, невеселое. У Китти на одной щеке краснел рубец от ожога – толстый и жесткий, как мозоль. Она обожглась много лет назад при взрыве на консервной фабрике.
Глория, самая старшая, ни разу не была замужем. Китти, средняя, периодически была замужем за братом отца Рут, недотепой дядей Леном. Детей у Китти и Лена не было. Миссис Поммерой была единственной из трех сестер, имевшей огромный выводок детей: Вебстер, Конвей, Фейган и так далее и так далее. Шел тысяча девятьсот семьдесят шестой год, и все мальчики выросли. Четверо из них уехали с острова и жили где-то в других местах, а Вебстер, Тимоти и Робин остались на Форт-Найлзе. Так и жили в своих комнатах в большущем доме, стоявшем по соседству с домом отца Рут. У Вебстера, естественно, работы не было, а Тимоти и Робин трудились помощниками на омаровых лодках. Работу братья Поммерои находили только временную, устраивались к другим рыбакам. У них не было ни своих лодок, ни средств к существованию. Все шло к тому, что Тимоти и Робину предстоит всю жизнь трудиться на чужого дядю. Этим утром обоих не было дома. Они ушли в море до рассвета.
– Ты нынче чем занимаешься, Рути? – спросила Глория. – Чего это ты так рано поднялась?
– Прячусь от кое-кого.
– Оставайся, Рути! – сказала миссис Поммерой. – Оставайся, погляди на нас.
– Сказали бы лучше: «Держись от нас подальше», – проворчала Рут, разглядывая перепачканную краской рубашку.
Китти снова расхохоталась и бухнулась на колени. Она смеялась без остановки. Китти всегда была хохотушкой и на шутки реагировала так, словно получала удар в живот. Глория дождалась момента, когда Китти перестанет хохотать, и снова помогла ей встать на ноги. Китти вздохнула и поправила прическу.
