Хелен Филдинг - Дневник Бриджит Джонс
– Алло? Привет, доченька. У меня новости! – повторила она.
– Что такое? – поникшим голосом спросила я.
– Двадцать девятого июля Юна и Джеффри устраивают у себя в саду костюмированную вечеринку – «Блудницы и викарии». Очень весело, правда? «Блудницы и викарии»! Только представь!
Вот уж чего я постаралась не делать, отгоняя от себя образ Юны Олконбери в сапогах-ботфортах, чулках в сеточку и лифчике с отверстиями для сосков. Ну и праздничек для тех, кому за шестьдесят…
– В общем, мы хотели бы пригласить тебя и… – она жеманно и многозначительно замолкла, – Дэниела. Мы ждем не дождемся, когда же с ним познакомимся.
Мне стало дурно при мысли, что наши с Дэниелом отношения будут по косточкам разбираться на нортхемптонширских обедах для членов «Спасательной шлюпки».
– Я думаю, для Дэниела это… – начала я, и тут стул, на котором я зачем-то раскачивалась, забравшись на него с ногами, с грохотом опрокинулся.
Когда я снова взяла в руки трубку, мама говорила:
– Ну и отлично. Марк Дарси, видимо, тоже там будет, с какой-то девушкой, так что…
– В чем дело? – в дверях стоял Дэниел, совершенно голый. – С кем ты говоришь?
– С мамой, – с несчастным видом шепнула я.
– Дай-ка мне трубку. – Он потянулся к телефону. Мне нравится, когда он так решителен и при этом не груб. – Миссис Джонс, – произнес он приятнейшим голосом. – Говорит Дэниел.
Я прямо почувствовала, как она затрепетала.
– Сейчас рановато для телефонного звонка. Да, день просто чудесный. Чем мы можем вам помочь?
Он несколько секунд смотрел на меня, пока мама трещала, а потом снова отвернулся к трубке.
– Что ж, замечательно. Я запишу себе в ежедневник на двадцать девятое и поищу свой ошейник. А сейчас мы пойдем еще немного поспим. Приятного вам дня. Всего хорошего. Да. Всего хорошего, – уверенно проговорил он и положил трубку.
– Вот так, – довольный, отчеканил он, – твердая рука – и все дела.
Суббота, 22 июля
55,5 кг (хм, полкило надо бы сбросить), алкоголь: 2 порц., сигареты: 7, калории: 1562.
Если честно, я с радостным волнением жду субботы и нашего с Дэниелом появления на празднике. Здорово будет в кои-то веки ехать в машине не одной, появиться у дверей не в одиночестве и не подвергнуться жестокому допросу про любовный фронт. Будет прекрасный жаркий день. Может, удастся даже превратить все это в выезд на выходные, заночевав в пабе (или любом отеле без телевизоров в номерах). Оч. хочется познакомить Дэниела с папой. Надеюсь, он ему понравится.
2.00. Проснулась вся в слезах. Привиделся кошмар, который мне снится уже не первый раз: я сижу на экзамене по французскому, переворачиваю листок и понимаю, что совершенно не подготовилась, и к тому же обнаруживаю, что на мне нет ничего, кроме кухонного фартука; я судорожно натягиваю его на бедра, чтобы мисс Чайнелл не заметила, что я без трусов.
Очень надеялась, Дэниел хотя бы мне посочувствует. Сказала ему, что такие сны, безусловно, снятся мне из-за моих волнений по поводу карьеры, а он спокойно зажег сигарету и попросил еще раз повторить кусок про фартук.
– Тебе-то хорошо с твоим Кембриджем, – возмущенно фыркнула я. – А я никогда не забуду, как увидела на доске объявлений, что по французскому у меня «D», а значит, путь в Манчестер мне заказан. Вся моя жизнь пошла наперекосяк.
– Тебе надо судьбу благодарить, Бридж, – произнес он, выпуская столбик дыма в потолок. – Вышла бы замуж за какого-нибудь мужланистого работягу и всю жизнь чистила бы клетки с гончими. И вообще… – Дэниел захихикал, – что плохого в дипломе из… из… – (он просто говорить не мог от смеха), – из Бангора?..
– Все, хватит. Я буду спать на диване! – разозлилась я и соскочила с кровати.
– Да ладно тебе, Бридж, – потянул он меня обратно. – Ты же знаешь, я считаю, что в плане интеллекта ты… просто монстр! Нужно правильно интерпретировать сны.
– И что же мой сон означает? – мрачно осведомилась я. – Что я не вполне использую свой интеллектуальный потенциал?
– Не совсем это.
– Что же тогда?
– Ну, фартук без трусов понятно что символизирует, разве нет?
– Что?
– Что тщетные стремления жить интеллектуальной жизнью становятся лишь преградой на пути к твоему истинному предназначению.
– И в чем оно заключается?
– Ну разумеется, готовить мне еду, милая, – ответил он, снова заходясь в приступе смеха, – и ходить по моей квартире без трусов.
Пятница, 28 июля
56 кг (к завтрашнему обязательно надо разгрузиться), алкоголь: 1 порц. (оч. хор), сигареты: 8, калории: 345.
Ой, какой Дэниел сегодня был милый. Столько времени потратил, чтобы помочь мне выбрать наряд для «Блудниц и викариев»! Предлагал разные варианты и просил меня крутиться и так и этак, когда я все примеряла. Сначала он остановил выбор на ошейнике, черной маечке и черных чулках с кружевом (тут было бы что-то и от викария, и от блудницы), но потом, вдоволь понаблюдав за моим дефиле, решил, что лучше всего подойдет черное бюстье с кружевами, чулки с подвязками, фартучек в стиле французской горничной, который мы сами соорудили из двух носовых платков и ленты, галстук-бабочка и заячий хвостик из ваты. Как мило с его стороны уделить мне так много времени! Иногда он кажется мне таким заботливым. И сексу сегодня предался с особой энергией.
Ах, как я жду завтрашнего дня!
Воскресенье, 29 июля
55,5 кг (оч. хор.), алкоголь: 7 порц., сигареты: 8, калории: 6245 (черт бы побрал Юну Олконбери, Марка Дарси, Дэниела, маму – всех!).
14.00. Поверить не могу. В час дня Дэниел еще не встал с постели, и я начала беспокоиться, потому что мероприятие назначено на половину третьего. В итоге я принесла ему кофе и разбудила со словами:
– Пора вставать, ведь нам надо успеть к двум тридцати.
– Куда успеть?
– На «Блудниц с викариями».
– О господи! Лапочка, слушай, до меня только сейчас дошло: я просто завален работой. Придется мне остаться сегодня дома.
Поверить не могу. Он ведь обещал! Всем известно, что вторая половина просто обязана морально тебя поддерживать на дурацких семейных сборищах, а он считает, что стоит только сказать «работа» – и от чего угодно можно отвертеться! Теперь олконбериевские гости дух из меня выпустят, допытываясь, есть ли у меня мужчина, и лишь посмеются моим ответам.
22.00. Поверить не могу, через что я прошла. Два часа я добиралась на машине, припарковалась у Олконбери и, всей душой надеясь, что в наряде шлюшки-зайчушки смотрюсь неплохо, двинулась в направлении той части сада, откуда доносились веселые голоса. Когда я шла через лужайку, голоса вдруг затихли и, к своему ужасу, вместо блудниц и викариев я увидела перед собой дам в длинных юбках и жакетах с цветочным рисунком и мужчин в джемперах и свободных брюках. Я замерла, как… ну да… как кролик перед удавом. Все глазели на меня, а Юна Олконбери порхнула в мою сторону и сунула мне под нос пластиковый стаканчик с кусками яблок и какими-то листьями.
