Хелен Филдинг - Дневник Бриджит Джонс
Воскресенье, 25 июня
55,6 кг, алкоголь: 7, сигареты: 2, калории: 4587 (вот те на).
Господи. Не успели мы приехать, как Дэниел вынес вердикт, что отель – слишком претенциозный, потому что рядом были припаркованы три «Роллс-Ройса», причем один из них желтый. Я же усиленно старалась не замечать, что погода резко меняется и я промерзаю до костей, притом что в чемодане у меня одежда для тридцатиградусной жары. Набор был такой:
купальники обычные – 2 шт.
бикини – 1 шт.
свободное длинное белое платье – 1 шт.
сарафан – 1 шт.
розовые полупрозрачные пляжные тапки – 1 пара
короткое бархатное платье (чайная роза с терракотой) – 1 шт.
черная шелковая ночная сорочка
трусики, лифчики, чулки с поясами – энное кол-во.
Когда под аккомпанемент раскатов грома и вся дрожа я просеменила вслед за Дэниелом в вестибюль, нашим глазам предстала толпа мужчин в светлых костюмах и женщин в платьях подружек невесты. Оказалось, все остальные постояльцы – участники свадебных торжеств.
– События в Сребренице – это просто ужасно, – как заведенная затараторила я, пытаясь продемонстрировать, что масштаб наших неприятностей не столь уж велик. – Если честно, я не вполне понимаю, что именно происходит в Боснии. Я думала, боснийцы – это те, кто в Сараево, а сербы на них нападают, но кто тогда такие боснийские сербы?
– Если бы ты поменьше читала рекламные проспекты и побольше – газеты, то, может, и поняла бы, – ухмыльнулся Дэниел.
– Так что же там происходит?
– Боже, ну и грудь у той тетки.
– И кто такие боснийские мусульмане?
– Какие огромные лацканы у этого парня!
Я явственно ощутила, что Дэниел пытается сменить тему.
– Боснийские сербы – это те же, которые бомбили Сараево?
Молчание.
– На чьей же территории тогда Сребреница?
– Сребреница – демилитаризованная зона, – крайне высокомерным тоном произнес Дэниел.
– Как же так: демилитаризованная зона и там такие события?!
– Хватит.
– Просто скажи: боснийцы в Сребренице – те же, что в Сараево?
– Они все мусульмане, – гордо объявил он.
– Сербские или боснийские?
– Ты замолчишь наконец или нет?
– Ты тоже ничего не знаешь про Боснию.
– Знаю.
– Нет, не знаешь.
– Знаю.
– Не знаешь.
В этот момент к нам наклонился швейцар в напудренном парике, наряженный в бриджи, белые гольфы, лакированные туфли с пряжками и сюртук: «Полагаю, бывшие жители как Сребреницы, так и Сараево относятся к боснийским мусульманам, сэр». После чего добавил со значением: «Пожелаете ли получить утром газету, сэр?»
Я подумала, Дэниел сейчас даст ему по морде. Я стала гладить его по руке со словами: «Ну-ну, тихо, тихо», – будто он напуганная грузовиком кобылица.
17.30. Н-да. Вместо свободного длинного платья и залитой солнцем лужайки меня ожидала лодочная прогулка, во время которой я, посинев от холода, куталась в банное полотенце. Покончив с этой затеей, мы ушли в отель принять ванну и заглотить таблетки от простуды, по пути обнаружив, что в обеденном зале, не отведенном для свадебных гулянок, помимо нас будет еще одна пара, причем с женской ее половиной, по имени Эйлин, Дэниел дважды имел секс и во время второй сессии слишком сильно укусил ее за грудь, так что с тех пор они не общаются.
Выйдя из ванной, я увидела, что Дэниел валяется на кровати и посмеивается.
– Я придумал тебе новую диету, – сообщил он.
– Значит, ты все-таки считаешь, что я толстая.
– Смотри, все очень просто. Надо есть только тогда, когда за еду не приходится платить. В начале диеты ты толстушка и никто не приглашает тебя ужинать. Ты ничего не ешь, худеешь, превращаешься в ногастую тощенькую секси и мужчины водят тебя по ресторанам. Когда ты набираешь пару кило, приглашения иссякают, и ты опять худеешь.
– Дэниел! – взорвалась я. – В жизни не слышала таких унизительных для женщины слов! Наглый сексист!
– Да ладно тебе, Бридж. – Отступать он не собирался. – Твой образ мыслей ведь именно это и предполагает. Я все время тебе повторяю, что ножки толщиной как у таракана никому не нужны. И задница должна быть такая, чтобы на нее можно было смело поставить кружку пива, а внутри мотоцикл припарковать.
Я впала в замешательство, представив стоящую на моей заднице кружку пива и припаркованный внутри мотоцикл. Одновременно во мне кипела ярость на Дэниела за его издевательские и нахальные заявления. И еще я задалась вдруг вопросом: а что, если он прав, и я именно так вижу связь между мужчинами и количеством жира в своем теле, и не стоит ли мне в этом случае прямо сейчас пойти съесть что-нибудь вкусненькое, и что бы это могло быть.
– Включу-ка я телевизор, – воспользовался моим временным безмолвием Дэниел.
Он нажал кнопку на пульте и двинулся к шторам – толстым гостиничным шторам с не пропускающей свет подкладкой. Через пару секунд комната погрузилась в полный мрак, нарушаемый лишь мерцанием крикета. Дэниел зажег сигарету, потянулся к телефону и заказал шесть банок «Фостер’с».
– Ты что-нибудь хочешь, Бридж? – спросил он, ухмыльнувшись. – Может, чайку со сливками? За мой счет.
Июль
О-хо-хо
Воскресенье, 2 июля
55,3 кг (прогресс налицо), алкоголь: 0, сигареты: 0, калории: 995, мгновенная лотерея: 0 (просто великолепно).
7.45. Позвонила мама.
– Привет, доченька. У меня новости!
– Подожди минутку, я перейду в другую комнату, – сказала я, с беспокойством глянув на Дэниела, после чего вынула провод из розетки, просочилась за дверь и снова вставила вилку в розетку.
Как выяснилось, мама за две с половиной минуты так и не заметила моего отсутствия и без остановки продолжала говорить.
– Так что ты об этом думаешь, доченька?
– М-м, даже и не знаю. Я подключала телефон в другой комнате…
– А, так ты ничего не слышала?
– Нет. – Последовала секундная пауза.
– Привет, доченька. У меня новости!
Иногда мне кажется, что моя мама – нормальный, современный человек, а вот иногда ощущение такое, будто она с другой, очень далекой планеты. Например, когда она оставляет мне на автоответчике сообщение из одной фразы (произнесенной очень громко и отчетливо): «Мать Бриджит Джонс!»
– Алло? Привет, доченька. У меня новости! – повторила она.
– Что такое? – поникшим голосом спросила я.
– Двадцать девятого июля Юна и Джеффри устраивают у себя в саду костюмированную вечеринку – «Блудницы и викарии». Очень весело, правда? «Блудницы и викарии»! Только представь!
