Громкий шепот - Милас Мари

Поставив локоть на стол, она подпирает подбородок кулаком.

– Нет-нет-нет, погодите… – начинает Нейт, сидящий недалеко от меня.

Я протягиваю руку и даю ему подзатыльник.

– Заткнись, – произношу одними губами.

Он показывает мне средний палец, пряча руку за спиной Марка, на что я закатываю глаза.

Валери начинает болтать с Аннабель о какой-то Бриттани, которая все еще ведет себя как сука в своих социальных сетях.

Мне очень сложно игнорировать сладкий аромат и изгибы женщины на моих коленях, но я изо всех сил стараюсь отвлекаться на что угодно. Например, на Лиама, который буквально заглядывает Валери в рот при каждом ее слове. Возможно, я надумываю, но меня раздражает его «дружеская» близость. Так сильно, что хочется пнуть ножку его стула, чтобы он приземлился на задницу.

Ага, обычно же так и поступают взрослые люди.

Лиам сидит между мной и Леви, и когда на его телефон приходит сообщение, мы неосознанно устремляем взгляды на загорающийся экран. Не в моих принципах вторгаться в чужую личную жизнь, поэтому я сразу переключаю свое внимание, но успеваю заметить имя отправителя: Sleeping Beauty. И начало сообщения: «Выходные. Ты. Я. И твоя уродская машина». К черту мою внимательность. Я только что случайно нарушил чужие личные границы.

– Да ты издеваешься, – тихо рычит Леви на ухо Лиама.

И по ходу, их нарушил не я один. Не знаю, чем вызвана агрессия Леви, да и в целом это меня не касается, поэтому мой интерес возвращается к Валери. К тому, как двигаются ее губы, к руке, все еще лежащей у меня на бедре, и волосам, щекочущим мою шею.

Знаю, что нельзя привыкать к этим приятным ощущениям, но все равно привыкаю. Я уже не улавливаю нить разговора, мне просто нравится быть здесь вместе с ней – в окружении этих людей, включая даже Лиама.

– Ее звали Хлоя Морец, и она была мной одержима, – слышу я слова Нейта, адресованные Аннабель, которая до этого рассказывала о любовных похождениях Лиама в старшей школе.

– Ее звали как актрису? – удивленно спрашивает Валери, ерзая на моих коленях.

Думай о чем-нибудь, кроме ее задницы.

Лучше буду думать о Нейте.

– Ее фамилия Моррис, а не Морец. И ты преувеличиваешь, – вступаю я в диалог.

– Я помню эту девочку, – с улыбкой произносит Грейс. – Ее волосы могли составить конкуренцию Рапунцель, и она была очень милой. Чудно´й, но все же милой. Закройте деткам уши, – командует она. – А ты был куском дерьма. – Грейс обвиняюще указывает пальцем на Нейта.

– Я защищался! – сокрушается он. – Мне казалось, что в какой-то день она загонит меня в угол и изнасилует.

Возможно, Хлоя иногда перегибала палку, но уж точно не планировала его насиловать. Она просто была влюбленной девочкой, которая пыталась защитить его от самого себя, и сейчас, всматриваясь в глаза Валери, я ее прекрасно понимаю.

– Слава богу, Хлоя переехала в другой город, – продолжает Нейт. – Иначе она бы обломала все мои завоевания женских сердец. А я не мог упасть в грязь лицом. Только посмотрите на это. – Он снимает очки, которые иногда носит, и обводит рукой свое лицо. – Это создано для поцелуев.

Лиам дает ему пять, а я просто вздыхаю, потому что в его словах слишком много лжи.

– Фу, вы такие противные, – кривится Аннабель.

– Нейт, ты испачкался в торте, иди умойся, – замечает Валери, и все фыркают от смеха.

Он громко цокает.

– Ты такая злюка, Валери.

– Какая есть, – пожимает она плечами.

И мне это нравится.

Я провожу за работой весь оставшийся вечер и составляю судебные монологи для нескольких заседаний, которые пройдут у меня на этой неделе. К сожалению или счастью, недостаточно одного знания права и законов, чтобы апеллировать. Мне необходимо разбираться во всех сферах: психология, искусство, история и многое другое. Нельзя смотреть на ситуацию под одним углом и резюмировать только факты. Существует мнение, что адвокаты сухи на язык, и я с ним не согласен. Наоборот, насколько красочнее и глубже твой монолог в зале суда, тем больше вероятность оправдать своего клиента.

Мы ищем лазейки не только в законе, но и в душах присяжных, судей и прокуроров. Я выигрывал множество дел, взывая к гуманности и милосердию людей. Подобно игре в крестики-нолики, обыгрывал всех, оставляя пустыми самые привлекательные для очередного хода клетки поля. Но впервые я понятия не имею, какое место займет следующий крестик, оставленный Алексом. Это выводит меня из себя и заставляет покрываться испариной.

Я спускаюсь вниз, чтобы проветриться, и застаю Валери за просмотром какого-то видео на телевизоре. Женский голос устрашающим тоном рассказывает историю под мелодию из фильмов ужасов. Валери прячется под одеялом, обняв Брауни, но все равно периодически выглядывает, чтобы посмотреть одним глазом на экран.

– Что вы делаете? – усмехаюсь я, опираясь на спинку дивана позади нее.

Она вскакивает на ноги со скоростью петарды, прикладывая руку к сердцу. Брауни же в полусонном состоянии остается лежать на диване.

– Ты сумасшедший? – практически кричит Валери, пытаясь отдышаться. – Меня чуть удар не хватил! Нельзя же так подкрадываться! – Она проводит по лбу рукой.

Ее яркие волосы собраны в легкий пучок на макушке, а мелкие вьющиеся пряди обрамляют лицо. Щеки кажутся на тон ярче, чем обычно, а на губах ни следа помады – так она выглядит намного живее. Хотя мне нравятся все ее образы: с красными губами, высокими каблуками, юбками или платьями, в спортивных штанах и топах, в пижаме с подмигивающим облаком на заднице или трусиках с бантиком между ягодицами, которые мне посчастливилось увидеть сегодня утром. Это взбодрило меня лучше, чем крепкий кофе.

– Что ты смотришь? – спрашиваю я, отрывая взгляд от ее губ.

– Это разные загадочные истории про маньяков, исчезновения людей и…

Она делает заминку, а я, переведя взгляд на экран, уже читаю название видео.

«Он любил ее до гроба, который собственноручно сколотил».

– Про жертв домашнего насилия, – заканчиваю, и она медленно кивает, отводя взгляд. – Валери… – Я вздыхаю и подхожу к ней. – Ты не должна это смотреть, чтобы понять его поступки. Иногда люди умеют настолько искусно маскировать свои грехи, что сам дьявол их не нашел бы. Не говоря уже об ангелах, которые всегда верят в лучшее.

Она начинает ходить туда-сюда, словно пытаясь вызвать у меня головокружение.

– Я знаю. Но вдруг… Вдруг вместе с теми красными флажками я пропустила нечто более важное? – Она останавливается и раздраженно хлопает по стене ладонью. – Черт, я была как какая-то Анна из «Холодного сердца», захотевшая выйти замуж за принца-придурка. А он, между прочим, в конечном итоге чуть не прикончил и ее, и Эльзу за компанию.

Я разворачиваю Валери к себе, обвивая ее руки вокруг своей талии.

– Фальшивые объятия, Валери, – шепчу я.

Она кивает и крепко прижимается ко мне.

– Неважно, как быстро ты влюбился, – продолжаю на тон громче. – Дерьмо может политься из человека спустя десятилетия, а может и спустя несколько дней.

Было бы круто, если бы на лбу у людей были стикеры «мудак», «насильник», «убийца», «мошенница», «изменщица», «ужасный друг». К сожалению, их нет, и мы видим и верим в приветливую улыбку, не замечая гнили внутри.

Я немного покачиваю Валери из стороны в сторону.

– И в конце концов Анна же влюбилась в Кристоффа.

– Ты смотрел «Холодное сердце»? – бубнит она, утыкаясь лицом в мою грудь.

– Я дружу с Нейтом почти всю жизнь.

Возможно, это странно, но мой друг действительно заставлял пару раз смотреть с ним этот мультик. А еще возможно, нам требуется больше работать, чтобы не заниматься подобной чушью.

Валери пробегает ладонью по моему позвоночнику то вверх, то вниз, и делает ровный вдох.

– Ты невероятный, Макс, – повторяет она мои слова, сказанные ей ранее.

Я перемещаю нас на диван и включаю на телевизоре что-то, что не доведет до самоубийства. Например, ее сериал, который она постоянно смотрит.