Война (ЛП) - Коул Стиви Дж.

— Я думал, что потерял тебя, — шепчет он, проводя пальцем по шраму. — И эта — мысль о том, что мне придётся искать способ жить без тебя — уничтожила меня.

Я беру его руку и подношу к своему лицу, покрывая поцелуями его покрытые шрамами костяшки пальцев, мозолистые ладони.

— Я прямо здесь.

Он садится и хватает меня за лицо, крепко целуя. Я целую его в ответ, тянусь к его рубашке и стаскиваю её с него. Я просто хочу почувствовать его. Когда всё вокруг нас летит к чертям, а часы постоянно тикают у меня в ушах, я просто хочу любить его и чувствовать его любовь в ответ. Это всё, за что мне нужно держаться, единственное, что я ещё могу предложить ему.

Тёплая кожа его груди прижимается ко мне, и я вздрагиваю. Это единственная вещь в моём мире, которая когда-либо была правильной. Он. Мы. Это. Я обвиваю руками его шею, а Джуд сжимает мои бёдра, его пальцы впиваются в мою плоть, властные и собственнические. Его рука скользит у меня между ног, задевая нижнее бельё. Его тёплые губы медленно целуют меня в шею, и я отчаянно втягиваю воздух в лёгкие. Он заставляет меня гореть для него одним лишь легчайшим прикосновением, пока всё моё тело не начинает чувствовать, что вот-вот взорвётся.

— Я люблю тебя, Тор, — говорит он, его глаза прикованы к моим, когда он отодвигает моё нижнее белье в сторону и скользит двумя пальцами внутрь меня.

Я задыхаюсь, всё моё тело одновременно напрягается и расслабляется от этого вторжения. Мои ногти впиваются Джуду в спину, и он с шипением выдыхает. Он прижимается к моим ногам, проникая пальцами глубоко внутрь меня. Я откидываю голову назад, с моих губ срывается протяжный стон. Никто не может заставить меня чувствовать так, как Джуд. Он играет на мне идеально, как мастер-пианист, оттачивая каждую ноту.

Через несколько секунд я распадаюсь на части, умоляя его о большем. Я просто хочу этого, почувствовать всё, испытать его на себе, пока я ещё могу. Когда у тебя есть время взаймы, всё кажется более ценным. Я тянусь к его поясу, расстёгивая его. Я расстёгиваю пуговицу на его джинсах и спускаю их вниз по его бёдрам. В тот момент, когда мои пальцы обхватывают его член, его подбородок опускается на грудь с глубоким стоном.

— Я хочу тебя, Джуд. Всегда.

Его пальцы обхватывают моё горло, и моё сердце бьётся сильнее, заставляя кровь нестись по венам, этот прилив адреналина ударяет по моим барабанным перепонкам прекрасным крещендо. Я чувствую, как головка его члена прижимается ко мне, а затем он одним толчком проникает внутрь. Моё дыхание прерывается, и он рычит мне в губы. Его лоб прижимается к моему, а пальцы сжимаются вокруг моего горла, когда он входит в меня. Боже, он ощущается так хорошо, так идеально. Я обнимаю его, пытаясь притянуть ближе. Мне нужно прикоснуться к нему, почувствовать его как можно больше.

Он трахает меня глубоко и медленно, его пальцы впиваются в мою шею с каждым толчком. Это та тонкая грань между любовью и ненавистью, нуждой и отчаянием. Мы оба так далеки от тех людей, которыми были когда-то, и всё же ничего не изменилось, потому что это всегда будет у нас. Мы всегда будем чувствовать эту жгучую страсть, ненасытную потребность соединиться друг с другом. Я обхватываю рукой его затылок, вдыхая его запах. Его губы касаются моих, и я царапаю зубами его нижнюю губу, вызывая у него рычание.

Его хватка на моём горле сжимается так сильно, что перед глазами всё расплывается, а голова кружится, удовольствие сковывает моё тело, и я стону ему в рот. Долгий стон срывается с его губ, и он напрягается, прежде чем рухнуть на меня сверху. Он отпускает меня, и я делаю глубокий вдох, позволяя кислороду наполнить мои лёгкие. Тяжёлое, скользкое от пота тело Джуда прижимается ко мне, его учащённое дыхание обдаёт мою шею.

— Я тоже тебя люблю, — говорю я сквозь прерывистое дыхание.

Глава 26

Джуд

Я просыпаюсь с моим членом, прижатым к заднице Тор. Улыбаясь, я обнимаю её за талию и притягиваю ближе, потому что, чёрт возьми, я скучал по ней. Я целую её в шею. Она переворачивается на спину и мягко улыбается, не открывая глаз. Как только я накрываю её рот своим, дверь спальни с грохотом распахивается.

— Дерьмо собачье! — кричит Гейб.

Я сажусь в постели, и Тор натягивает одеяло на грудь.

— Какого чёрта, Гейб?

— Посмотри, выгляни в окно. — Он опускает голову и вздыхает, что-то бормоча себе под нос.

Я вылезаю из постели, подхожу прямо к окну и отдёргиваю тяжёлые шторы.

— На что я посмотреть… О… — Через ограду сада Гейба свисает тело, птицы вырывают наружу внутренности. — Чёрт.

Тор подходит и встаёт рядом со мной, завернувшись в простыни.

— Роберта, — произносит Гейб, — моя лучшая проститутка, и они её выпотрошили. Интересно, что бы подумал этот арктический ублюдок, если бы это была его лучшая шлюха с торчащими наружу кишками? — он расхаживает по комнате, закуривает сигарету и начинает попыхивать ею, как трубой. — Вот именно! Ёбаный хламидиозный бордель в Синалоа, сгорит вместе со всем их дерьмовым кокаином. — Он делает длинную затяжку, его глаза выпучиваются.

— Успокойся, — говорю я.

Он сердито указывает на окно.

— Они выпотрошили мою лучшую шлюху, это всё равно что вылить дымящееся дерьмо прямо мне на лоб.

— Ты помочился на одного из их мертвецов, — говорю я.

— И я помочусь на каждого из них до последнего. Чёрт возьми, я насру им на грудь, если у меня будет такая возможность.

— О боже мой. У тебя странная одержимость гадить на людей, — говорит Тор, закатывая глаза. — Я собираюсь пойти переодеться. — Проходя мимо нас, она качает головой. Простыня спадает почти до её задницы, обнажая голую спину. Гейб оборачивается, провожая её взглядом, и я бью его по руке.

Гейб смотрит на меня, стряхивая пепел со своей сигареты на пол.

— Я взорву их шлюший дом.

— Это неконструктивно.

Его глаз дёргается.

— Ты думаешь, мне не всё равно? — он сердито указывает в окно. — Посмотри на Роберту!

— Ладно, взорви дом их шлюх, если тебе от этого станет легче, но это тебя ни к чему не приведёт.

Гейб свирепо смотрит на меня, делая ещё одну длинную затяжку.

— Итак, ты внезапно стал экспертом в делах картеля? — раздражение проявляется в лёгком подёргивании его челюсти.

— Тебе не обязательно ходить повсюду и проливать чью-то грёбаную кровь.

Его глаза сужаются, а уголок губ приподнимается.

— Но самое интересное — это кровь, эсэ.

— Чёрт возьми, ты сумасшедший.

Он ухмыляется и слегка кланяется.

— Gracias (прим. — Спасибо).

Я провожу рукой по подбородку и качаю головой. Мы должны всё сделать правильно, потому что нам нужно заполучить Кайлу, а русский, похоже, не из тех, кто отличается большим терпением.

Тор выходит из ванной в шортах и одной из моих футболок. Она фыркает, когда садится на край кровати и скрещивает ноги.

— Итак, какой у нас план?

Я пристально смотрю на неё. Конечно, она думает, что должна быть вовлечена. Конечно, она так считает.

— Тор, — начинаю я.

— Как насчёт того, чтобы ты не тратил своё дыхание на ту чушь, которую собираешься сказать, Джуд? Мы заключили сделку.

Вздыхая, я провожу рукой по лицу и смотрю на Гейба. Он просто пожимает плечами.

— Мы могли бы заставить её выдать себя за шлюху. — Он улыбается.

— Ни хрена подобного, нет! — кричу я.

— Отличная идея, — говорит она.

— Конечно, блядь, ты так и думаешь. Нет!

Ни за что на свете Тор не переоденется какой-нибудь мексиканской проституткой и не заявится с важным видом в какой-нибудь дерьмовый наркопритон картеля.

Гейб подходит и ударяет меня по голове. У меня возникает инстинктивная реакция, когда всё, о чём я могу думать, — это вонзить его чёртовы зубы ему в глотку, но я сдерживаюсь и сжимаю кулак. Он пожимает плечами.

— У них есть деньги, которые поступают от гринго. Пересекают границу каждый четверг. Грузовики пуленепробиваемые, и водители сначала стреляют, а потом задают вопросы. Но у всех мужчин есть одна слабость… да, эсэ. — Он хихикает, когда его взгляд возвращается к Тор.