Луис Реннисон - Выйти замуж за викинга, или под венец в меховых шортах (ЛП)
На нас немного напал приступ смеха, потому что никто, кроме меня, несмотря на моё явное отчаяние и кондитерскую эджерсов и так далее, не скажет, что это довольно смешно.
Когда мы пополнили энергию другим пакетом черти чего, я сказала:
— Я буду думать, что его не существует, и игноре ву* его.
*С француз.– игнорировать
— И, когда ты пойдешь на концерт «Стифф Диланс» ты претворишься, что он фантом?
— Нет, я не буду притворяться, что он фантом. Мне не нужно это, и знаешь почему? Потому что я не собираюсь идти на следующий концерт «Стифф Диланс».
— Охренеть.
Я кивнула, пока что-то хрумкала.
— Это факт непреклонной истины. Я никогда больше не пойду на концерт «Стифф Диланс».
— Охренеть.
— Он сказал мне позвонить, чтобы мы смогли пройтись и сделать типа дружеские дела.
— Охренеть.
— Джас, ты ещё что-нибудь можешь сказать, кроме «охренеть», пожалуйста.
— Окей.
— Но я скажу тебе, что я собираюсь сделать с телефонным номером. Я собираюсь пойти в лес и торжественно сжечь его, так чтобы никогда не было соблазна позвонить ему даже в мои самые трудные моменты своего бытия.
Джас начала говорить:
— Охр...эээ...Боже мой.
В лесу
15.00
Я сожгла бумажку с номером Масимо под дубом. (Ну, Джас немного разгребла почву веточкой, которую нашла. И это заняло так много времени, что она нашла гриб, о котором подумала, что это «особенный» гриб).
21.00
Я даже не чувствую себя трагической, скорее никем.
Что нелегко сказать, поверьте мне. Трагедия в частности.
Однако, я никогда не буду чувствовать что-нибудь ещё.
Ну и хорошо.
Я сыта любовью.
Это для лохушек.
Я просто буду сидеть в своей комнате до конца моей жизни и ничего не делать.
22.00
Это скучно?
Это скучно, как две математики с лекцией Спички о том, как она была девочкой и в старшей школе входила в «Сэд гёрлс»[ с англ.: печальные девочки ] с Королевой Елизаветой, Томом Большим Пальцем и ещё прочими, скрывавшимися от скучных задниц людей в те дни.
22.10
Достаю письма от экс-секс-Бога. Я не знаю, почему храню их. Или его фотографии. Просто для мучений. Я хотела выбросить их с остальной частью моей жизни.
Я сложу все его вещи, что у меня есть и сделаю то, что должна была уже давно сделать, когда стала двигаться дальше. Сжечь их в пепел и щепки, и никогда не оглядываться назад. С глаз долой, да здравствует новая лесбийская монашеская жизнь.
22.15
Робби написал:
«Было бы очень приятно услышать весточку от тебя, я часто думаю о тебе».
Ну, это хорошо, не так ли? Таким образом. По крайней мере, он не упоминал слово «приятель».
22.30
Возможно, я сама определяю границы? Может быть, он всё-таки хотел услышать весточку от лесби-монашки. Кто знает?
22.35
Какой вред она может причинить, в любом случае? Он находится в нескольких милях, он за Транссибирском океаном или как там его. На земле изгоев нищебродов и взрывающихся, как их там.
22.45
Что мне сказать? Я должна балансировать на очень тонкой грани между льдивостью и дружбостью. Намекая лишь на «ты знаешь, ты как недостающий кусочек, мой милый, пернатый друг».
В полночь
Это было довольно трудно писать письма. Но в моё новое настроение, обнажая все мои... Оо-ээ, я всё ему рассказала. Чем я думала, блин! Дьявол заберёт отстающего! Возьми меня, настоящую Джорджию. Настоящий, истинный человек, больше не боящийся гордости. Сожгли в духовке любви, зажравшуюся в кондитерской агонии мучений и... в любом случае. Что я говорю? Прежде чем я снова погрузилась в кондитерскую агонию.
Ах да, добропорядочность.
12.03
Очевидно, я пропустила кое-что о себе в полной и абсолютной мере, например, синдром красной попы. Я рассказала ему всё о рогах зубра и свадьбе викингов. Я даже упомянула, что герр Камьер, может быть подружкой невесты.
12.05
На самом деле, это немного приободрило меня, записывая всё. Это не похоже на плохую жизнь, когда ты думаешь часами о веселье козырной банды, несмотря на гитлерюгенд*, родителей, ген орангутанга, тайных наблюдателей и так далее.
*Гитлерю́генд (нем.: Hitlerjugend; в новой орфографии – Hitler–Jugend) – молодёжная организация НСДАП.
Я не могла не добавить несколько деталей о Макрели Линдси и её удивительном палочном существовании. Я подумала, что это было бы ход, рассказав о ней. Я думаю, что ты в курсе, что Линдси президент школы, и она делает свою работу очень хорошо; некоторые из перваклашек никогда больше не смогут выйти самостоятельно. Кроме того, она в очередной раз поставила себя на переднем крае моды визави* своим интересным наращиванием волос. Такого рода мужество редко можно увидеть за пределами цирка в эти дни. Я вроде скользила вокруг да около темы мальчика. Я упомянула Стифф Диланс вскользь, потому что это показалось бы странным не упоминать. Но я просто сказала: «Я была на нескольких концертах, которые были очень хороши. У них новый вокалист по имени, эмм, я думаю это Масимо или тип того. Он, кажется, довольно хорош, но может быть лягушачего типа. Я видела Вати Домма, и он, кажется, забыл о том времени, когда я встретилась с ним и подумала, что он был своего рода известным музыкальным агентом. Говоря о всех вати, мой собственный дородный** поджег свои усы, так что ничего нового здесь».
*Визави́ (фр. Vis–à–vis – «лицом к лицу») – напротив, друг против друга;
**Дородный – о человеке или животном, имеющий крупное, плотное телосложение; полный, тучный.
Я вроде вытрясла все сдерживания с помощью этого письма. Это было облегчением рассказать мальчику всё (более или менее), и что я после этого потеряла? Мне больше нечем его впечатлить.
12.07
Я не знаю, как закончить.
Нормально ли «с любовью»?
Я, конечно, не собиралась заканчивать так «от твоего приятеля».
Наконец я решила: «Ну, я от смеха сейчас разрываюсь, как на быстром верблюде. Было бы здорово увидеть тебя снова. С наилучшими пожеланиями. С любовью, Джорджия.
И я добавляю «целую».
Но я подумала, что так можно истолковать не очень то и дружелюбно, так что я добавила ещё два.
Три поцелуя.
Так нормально.
Это не означает синдром красной попы. Это подразумевает нечто с оттенком тоски.
