Возлюбленная для чемпиона (СИ) - Кужель Маша

— Мы с Геной не вместе.

— Не вместе? С каких пор?

— С тех пор, как мы с тобой... - я делаю круговое движение рукой. — И ты был прав. Насчет Гены.

— Что это значит?

— Он не изменял мне. Но он изменял кому-то другому со мной, — мои глаза горят, и гнев пульсирует во мне при этом напоминании. Лживый негодяй. — Он женат.

Илья моргает.

— Ты шутишь.

— Я бы хотела, чтобы это было так, — у меня на глаза наворачиваются слезы. Мое сердце не было разбито, но моя гордость была сильно уязвлена. — После того как мы расстались, я решила, что хочу узнать, кто такая Мышонок, и... - я беспомощно пожимаю плечами. — Думаю, теперь я знаю.

— Ну и бесстыжий урод. Анютка, мне так жаль. Если тебе станет легче — то я не испытываю никакой радости от того, что оказался прав.

Его искренность заставляет меня разразиться слезами.

— Я чувствую себя полной дурой.

Он ставит кофе, берет мое лицо обеими руками и вытирает слезы на нем.

— Меня убивает то, что ты плачешь. Меня убивает то, что он разбил твое сердце. Он не заслуживал тебя.

— Я не была даже влюблена в него. Мне неловко, и моя жизнь сейчас немного запутана, но мое сердце не разбито.

Не так, как было, когда ты ушел от меня.

— Знаешь, что больнее всего

— Что?

— Он сделал меня любовницей. Я не знала этого, но я стала именно такой, и теперь мне нужно рассказать правду его жене. Она заслуживает все знать.

Что-то мелькает на его лице. Боль. Сожаление. Я знаю, что он вспоминает о том, что сказал мне на похоронах моего отца. Мне казалось, что Илья тогда разрушил весь мой фундамент до основания.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — продолжает он. — Но это не то же самое. У тебя другая ситуация.

— Его жена все равно заслуживает того, чтобы знать.

— Конечно, — говорит он. — Поступай так, как считаешь нужным.

— Мне жаль, что я солгала тебе о том, что мы с Геной встречаемся не только друг с другом. Мне не хотелось выглядеть жалкой.

— Значит ли это, что ты дашь мне шанс?

Если бы все было так просто.

Я прикусываю нижнюю губу и изучаю его красивое лицо — сине-зеленые глаза, твердые линии подбородка, легкую щетину, которую он сегодня еще не сбрил. Мне незачем было заводить отношения, пока я не решу, что мне делать со своей жизнью дальше.

— Я думаю, что нам следует прикасаться друг к другу только тогда, когда мы в Париже. Я схожу с ума, когда мы делаем это тут.

В его глазах мелькает обида.

— Единственная ошибка, которую я когда-либо совершал, заключалась в том, что я не старался изо всех сил выбрать одновременно и тебя, и моего сына.

Я буквально таю.

— Тебе нелегко дается «не прикасаться», Илья.

— Я и не собираюсь прислушиваться к твоему предложению.

— Я только что рассталась с женатым мужчиной, мне предстоит защита диссертации, и я должна решить, где я хочу жить дальше. Отношения? Ты и я? Мы не можем сейчас встречаться. Но я буду твоим другом.

Он смотрит мне в лицо, и нежность в его глазах заставляет меня хотеть перетащить его по свою сторону линии, которую я только что начертила между нами.

— Я согласен.

Глава 52

Аня

22 сентября, семь лет назад

— Как папа? — спрашиваю я шепотом, тихо закрывая за собой дверь.

Мама склоняет голову. Это короткое, но быстрое движение говорит о многом. Она готовится поделиться плохими новостями.

— Он хочет с тобой поговорить.

Я кладу сумочку на тумбочку в коридоре.

— Он не спит?

— Не спит. Заходи.

Но я не хотела. Я уже все знала. Я слышала это в ее голосе.

Плохие новости уже не удивляли. Мы все жили среди плохих новостей в течение последних четырех лет, пока катались на американских горках, в которые нас без нашего разрешения запряг рак. Но сегодня я слышу в мамином голосе нечто другое. Смирение. Отсутствие надежды.

Горло сжимается от рыданий, глаза горят, но я поднимаю подбородок, глотаю слезы и расправляю плечи. Я не могу изменить ситуацию, но я могу быть сильной для них обоих. Это единственное, что я могу делать в этой ситуации.

У смерти есть запах и он ударяет мне в нос, когда я захожу в спальню родителей. Больничная кровать отца приподнята, и он сидит на ней, а его хрупкие руки сжимают чашку с водой.

— Привет, папочка.

Его руки трясутся, когда он ставит воду на прикроватную тумбочку.

— Анюта, — даже голос его ослаб. Эта болезнь украла у него все — работу, силы, гордость. Но не его семью. К черту рак. Он никогда не отнимет нас. — Иди сюда. Иди ко мне поближе.

Я не знаю, как сумела дойти до стула рядом с кроватью.

— Тяжелая ночь? — спрашиваю я. Вопрос заполняет пространство. В нем абсолютно нет смысла, каждая ночь в течение нескольких месяцев была ужасной. И каждый день

— Не страшно, — отвечает папа.

Я горько смеюсь.

— Ты обманщик, папуль.

Он обхватывает пальцами мою руку. Мой отец был таким сильным когда-то! Эти руки поднимали меня в детстве миллионы раз. Они обхватывали мои коленки, когда он носил меня на плечах; трогали мой лоб, проверяя температуру и переворачивали страницы моих любимых сказок на ночь.

— Мы поговорили с врачами.

Я киваю. Потому что знаю. Потому что я надеюсь, что он не заставит меня выслушивать эти слова, если я просто покажу ему, что я все понимаю. Я знаю, что будет дальше, и моя грудь разрывается от боли.

— Я хочу, чтобы вы знали: я буду страдать годами, если это будет означать, что я выиграю этот бой. Я сделаю это ради вас, дети. Если бы у меня был хоть какой-то шанс на победу, я бы сделал это только для того, чтобы прийти на твою свадьбу. Я бы сделал это только для того, чтобы увидеть, как ты становишься мамой.

Слезы катятся по моим щекам. Я пытаюсь быть непоколебимой, быть сильной ради него. Но не могу.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, — шепчу я. — Не беспокойся обо мне.

Он нежно гладит мою руку.

— Я беспокоюсь о тебе. Ты — моя единственная девочка. Мое солнышко. Ты свет во тьме.

Моя грудь содрогается, и я делаю один неровный вдох, затем другой. Слеза капает на тыльную сторону моей ладони, и папа вытирает ее дрожащим большим пальцем.

— Надеюсь, ты знаешь, как я горжусь тобой.

— Знаю. Я знаю.

— Я знаю, что тебе есть о чем беспокоиться, кроме мальчиков и замужества, но, поскольку рано или поздно меня не станет, я хочу, чтобы ты пообещала мне, что будешь беречь свое сердце. Не отдавай его никому, кто будет небрежно с ним обращаться. Не соглашайся ни на кого, кто не заставит твою душу петь.

— Папа... - я качаю головой. — Я люблю тебя. Я очень тебя люблю.

Он хлопает меня по ладони.

— Я тоже тебя люблю, милая девочка. Больше всего на свете.

Еще один всхлип вырывается из моей груди, и я опускаюсь на колени рядом с папиной кроватью, позволяя ему погладить мои волосы теми хрупкими руками, которые когда-то были такими сильными. Он в последний раз утешает меня сквозь слезы.

Глава 53

Илья

— Может быть, вы позвоните ему? Скажете, кто я и что я хочу его видеть?

— Никому не разрешается заходить в комнаты игроков без предварительного разрешения.

Мне показалось, что я узнал этот голос, когда выходил из лифта, но я с трудом верю своим глазам, когда вижу Анну Нестерову, спорящую с охраной в моем отеле.

— Пожалуйста!!! Мы же с ним друзья! Он захочет меня увидеть.

— Если вы друзья, вы можете ему позвонить.

— Она со мной, Никит.

Я бросаюсь вперед, пока Аня не успела протиснуться мимо него. Я не вижу ее лица, но я слышу отчаяние в ее голосе, и я понимаю, что она способна на многое.

Аня поворачивается и устремляется ко мне, обхватывая руками мою талию. Я прижимаю ее к себе и закрываю глаза, запоминая это ощущение. Прошло столько времени, и... Боже, когда она успела стать такой маленькой? Она кажется совсем крошечной в моих руках.