Сынок моего мужа. Семья по ошибке (СИ) - Келлер Николь
Перебежкой добираюсь до ординаторской и переодеваюсь в медицинский костюм. У меня есть десять минут до начала обхода, и я хочу потратить их с пользой для себя и всё же выпить кофе. Заодно настроиться на непростую операцию, выкинув все лишнее из головы.
Ну, хотя бы попытаться.
Вот только мне не дают такой возможности.
- Вероника Сергеевна, вас там просят в приемное подойти, - в дверной проем заглядывает смертельно уставшая медсестра после ночной смены.
- Иду, - отставляю горячую кружку в сторону и хватаю со стола фонендоскоп. - Что случилось?
- Вам лучше увидеть.…
Едва ли не влетаю в приемное отделение, торможу и растерянно оглядываюсь по сторонам. Пациента нигде нет, только парень в униформе известной доставки в городе топчется в стороне.
- А где ребёнок?
Получается слишком громко, и парнишка вскидывает голову.
- Вы - Вероника Доронина?
- Да….
- Отлично, - открывает термосумку и…достает оттуда контейнер с завтраком и кофе из моей любимой кофейни! Все это мило перевязано красной ленточкой. - Всего доброго.
- Спасибо.…, - растерянно бормочу, принимая посылку.
Замечаю сбоку карточку и спешу ее раскрыть.
«Хорошего дня, Ника. Обязательно позавтракай. Береги себя».
И вот опять.
Что ж ты творишь, Доронин?!
Грудь распирает от эмоций. Улыбаюсь и качаю головой, прикрыв рот ладонью.
Доронин буквально окружил меня заботой эти дни. Как будто пытается добиться заново. Сообщения в течение дня, и звонки с ненавязчивым флиртом, сюрпризы в виде шикарных цветов…
С удовольствием отпиваю кофе, осторожно размышляя о Роме. О нас.
Нет, у нас все не наладилось по щелчку. Между нами по-прежнему все сложно. В подвешенном состоянии.
После рассказа Доронина о его сложной, выворачивающей душу и нервы истории с Ксюшей мы как будто обнулились. Начали все заново. Вот только сейчас мы никуда не спешим. Развитие наших отношений напоминает хождение по тонкому льду: и я, и Рома обдумываем каждый наш шаг. Осторожно наступаем навстречу, стараясь не провалиться в ледяную воду.
Одно лишь невозможно отрицать и продолжать врать самой себе: я всё ещё люблю Рому. Также сильно, как все эти годы. И развод был нашей ошибкой.
И нашей неизбежностью.
Казалось бы, мы были семьей, крепкой, надежной, но…
Рома за эти годы не научился делиться личным, переживаниями и эмоциями. Выстроил жесткие личные границы, которые больше напоминают частокол.
А я не научилась доверять, слушать и разговаривать. Это и послужило причиной распада нашей семьи. У неё просто не было шансов.
Я умею признавать свои ошибки. И теперь смотрю на вещи под другим углом. Теперь верю мужу. И терпеливо жду, когда он во всем разберется.
У нас будет только один шанс все исправить.
Перед обходом быстро набираю сообщение Роме с благодарностью за завтрак и уже в приподнятом настроении иду к деткам, которые за дни пребывания в клинике стали как родные.
Как обычно, Демьян последний на очереди. Чтобы мы могли подольше пообщаться. У него давно сняли все швы и повязки, но вчера перед выпиской я попросила свежие анализы, чтобы удостовериться, что у мальчика все хорошо, и нигде не спряталось воспаление.
- При.…- бодро начинаю, но осекаюсь, заметив пустую постель.
Демьяна в палате нет.
Паника мгновенно прорастает в кожу, но я выдыхаю и призываю все свое здравомыслие. Это клиника с камерами и хорошей охраной, если бы вдруг мальчик решил уйти, я бы узнала первая.
У нас в клинике на этаже есть что-то вроде детской игровой, где детки, которые чувствуют себя вполне неплохо, могут поиграть и пообщаться с другими.
Именно там я и нахожу Демьяна.
Он сегодня не в настроении. Сидит на полу, катает перед собой машинку. Но мальчик не вовлечен в процесс. Он делает это скорее механически.
Мой маленький пациент жадно следит за девочкой и ее мамой, которая обнимает дочку, гладит и целует в макушку. В момент, когда малышка прижимается к маме, Демьян низко опускает голову и легонько шмыгает носом, стараясь незаметно вытереть щечку ладошкой.
Так больно за ребёнка, как будто в душу раскаленных углей насыпали. Обжигает, режет и саднит. До истории, произошедшей с моим маленьким, но таким сильным пациентом, я и не представляла, что так может болеть душа. Хотя видела я многое.
Осторожно опускаюсь рядом с Демьяном на пол. Не касаюсь его, ничего не говорю. Сейчас все излишне. Просто даю понять мальчику, что я рядом и разделяю его боль. Я - незримая опора и поддержка. И пусть этому мальчишке так мало лет, он все понимает. Потому что катастрофически рано повзрослел.
Не знаю, сколько мы так сидим, но в один момент Демьян резко прижимается ко мне, обнимая за талию.
- Я соскучился по маме, - выдыхает мне в живот, сильнее сжимая в крепких объятиях.
Дыхание перехватывает, и я не могу сделать вдох. Просто обнимаю ребёнка сразу всего целиком. Он такой щупленький малыш, что сделать это несложно.
Внутри все вибрирует от того, что не могу подобрать слов утешения. А ещё от того, что Демьян доверяет самое сокровенное именно мне, а не отцу.
Эти двое пока притираются друг к другу, знакомятся и пытаются подружиться. Доронин на период посещёний сына даже забывает о работе и ставит мобильный на беззвучный. Я радуюсь, наблюдая со стороны, как между ними зарождаются теплые чувства. Рома много расспрашивает его об увлечениях, друзьях, садике. Делает все это от души, а не для галочки. Об этом свидетельствуют шахматы, о которых Демьян обмолвился мимоходом, а Рома привез на следующий день и до самого ухода объяснял правила игры.
Нет, сынок Ромы не стал считать меня мамой в одночасье, но рядом со мной прячет колючки и больше не напоминает сопящего ежика.
- Я понимаю, малыш, но она рядом.
- Её нет! - выкрикивает эмоционально. - Она ушла!
- Она вот здесь, - осторожно касаюсь его груди слева, где так отчаянно заходится в бешеном ритме сердце. - А ещё всегда будет обнимать тебя и защищать. А сейчас она смотрит на тебя с облачков и грустит, потому что ты плачешь.
- И что мне делать? - вскидывает заплаканное личико.
Пожимаю плечом:
- А чего бы ты хотел?
Задумывается, прикладывает палец к губам. Даже плакать перестает.
- На аттракционы. Сахарную вату и сто штук мороженого.
- От ста штук горло заболит, - раздается позади хриплый голос, что волной прокатывается по телу.
Глава 46
Вероника
- Папа! - Демьян срывается с места и кидается в объятия Ромы.
Доронин подхватывает сына, и теперь я понимаю, что ошиблась в тот день в выводах. Тогда из-за эмоций все, что я видела, было гиперболизировано мной же.
Именно сейчас Рома подхватывает Демьяна привычными движениями: подкидывает сына слегка вверх, прижимает к себе, ставит рядом и треплет волосы на макушке. Демьян робко, но искренне улыбается. И его страхи и переживания хоть ненадолго, но забиваются в дальний угол.
- Как дела? - одновременно у обоих спрашивает Рома.
Поднимаюсь на ноги и почему-то становится не по себе. Но губы так и расплываются в улыбке.
Рядом с Ромой всегда так было.
- Все хорошо: анализы в норме, самочувствие хорошее. Сегодня отпускаю вас домой. Я коллеге передам все документы, она подпишет у завотделения и поставит печати. А мне пора на операцию. Берегите себя. Оба, - добавляю тихо и пытаюсь прошмыгнуть мимо.
Но Рома мягко, но цепко ловит меня за запястье. Его взгляд полон ожидания, и я совру, если скажу, что он спокоен. Муж заражает меня волнением.
- Так что скажешь?
- О чём ты?
- О парке аттракционов. Обещаю тебя тоже угостить сахарной ватой, - низкий бархатный голос Ромы струится как мед, соблазняя.
- Я.…- сглатываю, подбирая ответ. Понятия не знаю, что ответить. Я бы хотела встретиться ещё раз с Ромой и Демьяном, вне стен больницы, но…боюсь давать надежды. Себе. Им…
- Вероника Сергеевна, - Демьян снова кидается ко мне и крепко обнимает. - Сходите с нами, пожалуйста! Я поделюсь с вами мороженым. Дам одно, - хитро прищуривается.