Шепот о тебе (ЛП) - Коулс Кэтрин

Она помолчала, глядя на маффин:

— Не верится, что ее больше нет. — Рен подняла взгляд. — Это не случайность.

Мои губы сжались в жесткую линию:

— Маловероятно.

В ее глазах вспыхнула боль:

— Я все думаю — зачем? Кто захочет пойти против выживших? Мы уже прошли через такое…

Боже, я сам хотел знать ответы. Чтобы стереть этого человека с лица земли.

— Не знаю, Сверчок. Жаль, что не знаю. Лоусон этим занимается, и я помогу ему, чем смогу.

— У него есть зацепки?

— Думаю, нет. Я собирался отвезти тебя на работу и заодно поговорить с ним. — Сегодня утром в телефоне я нашел только одно сообщение: «Не спускай глаз с Рен». Тепла оно мне не добавило.

Рен стала подниматься:

— Пойду в душ. Поедем пораньше…

Я потянул ее обратно:

— У нас есть время. Мне нужно с тобой поговорить, а тебе — поесть. Последнее, что нам нужно, — чтобы ты свалилась в обморок.

Она что-то пробурчала про властных альфа-самцов, но засунула в рот кусок маффина:

— Говори.

Я сжал губы, чтобы не усмехнуться. Но мысль о том, что я собирался сказать, быстро убила улыбку.

— Нужно обсудить твою безопасность.

Она напряглась:

— Ладно.

— Я уже заказал у своего друга Кейна базовые штуки для твоего дома.

— Я думала, ты ждешь мой бюджет.

— Ждал. Но знал, что смогу вернуть то, что не впишется в твои рамки. — Это было правдой. Но я также знал, что Кейн отдаст мне половину даром, если надо, так что я мог немного «поиграть» с цифрами.

— Ладно. Делай, что считаешь нужным. Только никаких камер и датчиков движения в доме. Мне не нужно, чтобы мы с Шэдоу подорвались.

Хаски появилась, услышав свое имя, с довольным видом и костью в пасти.

Рен приподняла бровь:

— Похоже, не только меня балуют.

— Забочусь о своих девчонках.

Ее взгляд смягчился, но тут же вернулся к маффину:

— Что-то еще?

— Никуда не ходи одна. Ладно?

Она помолчала:

— Думаешь, этот кто-то может прийти за мной?

В груди болезненно сжалось:

— Такое возможно.

И я не собирался дать этому случиться.

— Я не буду ходить одна.

Мне ненавистен был этот оттенок поражения в ее голосе. Я переплел наши пальцы и сжал:

— Это не навсегда.

— Знаю. Не хочу быть дурой.

Я кивнул и отпустил ее, чтобы достать из тумбочки еще пару вещей.

— Вот один из персональных сигналов, что мы выдаем клиентам. Дергаешь вот за этот штифт и сирена орет так, что ее слышно в радиусе двух кварталов.

Рен повертела в пальцах маленький брелок:

— Удобно.

— Знаю, ты говорила, что у тебя есть электрошокер, но мне будет спокойнее, если ты и это при себе подержишь.

Я положил ей на колени маленький складной нож. Рен уставилась на него, не шелохнувшись. Лезвие было поношенным, а гравировка на рукояти почти стерлась — оттого что я бесчисленное количество раз проводил по ней пальцами. Холт Хартли. Люблю тебя вечно. С 18-летием. С любовью, Сверчок.

— Ты его сохранил.

Это прозвучало не как вопрос, но требовало объяснения.

— Он был со мной везде. Я не выходил ни на одно задание, ни в одну командировку без него. Он спасал меня столько раз, что я уже сбился со счета. Теперь он будет охранять тебя. Хотя бы какое-то время.

Рен сглотнула и подняла на меня взгляд:

— Я оставлю его у себя… на время.

Но я знал — это будет дольше. Потому что даже когда она будет в безопасности и вернет его мне, я все равно останусь рядом. И рано или поздно она поверит, что «навсегда» — это просто вся жизнь, сложенная из таких маленьких «на время».



26

Рен

Холт припарковался сбоку от участка, а я изо всех сил старалась усидеть спокойно. Это нервное, подергивающее ощущение не отпускало с того самого момента, как мы сели в машину. Казалось, будто Холт все это время смотрит на меня — оценивает, разглядывает каждую царапину, каждый шрам, чтобы потом залатать все мои трещины.

Но это было не так. Его пальцы были переплетены с моими, а взгляд постоянно скользил по дороге и улицам центра. Он, скорее всего, выискивал любого возможного «призрака» за углом, готового в любой момент выскочить на нас.

Я глубоко вдохнула. А когда выдохнула, мысленно натянула на себя маску. Ту, под которой никто не станет по сто раз за день спрашивать, в порядке ли я. Ту, что заставит людей забыть, что вчера я полностью утонула в шоке. Насколько помню, к тому моменту, как мы уходили, в офисе почти никого не было. Настоящее представление мне предстояло сыграть перед Эйбелом.

— Что ты делаешь? — выдернул меня из мыслей Холт.

Я резко посмотрела на него:

— Что именно?

Он обвел пальцем воздух перед моим лицом:

— Стираешь все свои чувства. Прячешься от мира.

Ну конечно, он это заметил. Он всегда видел все. Каждый раз, когда я тонула. Кроме одного раза — когда он был нужен мне больше всего.

— Иногда мир не имеет права на твои чувства. Это не значит, что ты прячешься. Просто есть эмоции, которыми делишься только с теми, кому доверяешь.

По лицу Холта скользнула тень боли:

— Ты так сделала в тот первый день, когда я тебя увидел.

Я не отвела взгляд. Ни от Холта, ни от его боли:

— Да. Но вчера я от тебя ничего не скрывала. Ты видел все. — Я позволила своим стенам рухнуть и осталась оголенной, беззащитной.

Холт взял мое лицо в свои ладони:

— Спасибо.

Я потянулась и коснулась его губ. Не смогла побороть желание успокоить его — оно было слишком сильным.

Его лоб прижался к моему:

— Нам пора.

— Знаю. — Но это было последнее, чего мне хотелось. Я хотела спрятаться там, где нет стрельбы, жестокости и боли. Где все просто и всегда складывается хорошо.

Холт вздохнул, отпуская меня, заглушил двигатель и выбрался из внедорожника. Я нехотя последовала за ним. Его рука нашла мою, едва я вышла из машины. Я сжала его пальцы и попыталась высвободиться, но он не отпустил.

— Холт, — зашипела я.

Он глянул на меня сверху вниз:

— Ты же не прячешь нас?

Моя челюсть отвисла:

— Нет, но мне и не нужно, чтобы все знали про мои дела. — Потому что если он решит уйти, именно мне придется сталкиваться с десятками любопытных в нашем городе.

— Ты права, это не их дело. — Но руку он так и не выпустил.

— Холт…

— Не собираюсь делать вид, будто не люблю тебя, Рен. Скучал по твоим прикосновениям. Иногда шел по улице и готов был поклясться, что чувствую твою ладонь в своей.

Все внутри дернулось, словно в машине резко ударили по тормозам. Больно, обжигающе, невозможно не заметить.

— О.

Это было единственное, что я смогла выдавить.

Холт наклонил голову и коснулся губами моей макушки:

— Да.

Он придержал для меня дверь в участок, но руки не выпустил. Я и не пыталась вырваться. Как только мы вошли, кожа зачесалась от осознания, что на нас смотрят. Я постаралась не обращать внимания на этот зудящий дискомфорт, пока Холт вел нас к кабинету Лоусона.

Мимо тихо переговаривались Клинт и Эмбер. Взгляд Клинта упал на наши переплетенные пальцы. В его глазах что-то мелькнуло, но он ничего не сказал.

В животе неприятно сжалось, но, может, так и лучше. Сорвать пластырь сразу. Пусть он найдет себе кого-то, кто ему действительно подходит.

Холт остановился у закрытой двери и постучал.

— Войдите.

Холт открыл дверь, пропуская меня вперед, и все еще не отпустил руки.

Лоусон выглядел измотанным — щетина, темные круги под глазами. Но, заметив наши руки, он чуть улыбнулся. Тактично промолчал.

Нэш — нет.

— Вот черт, — хохотнул он с дивана. — Рождественское чудо посреди весны.

— Нэш… — предупредил его Холт.

— Что? — изобразил невинность тот. — Я не могу порадоваться за брата?