Любовь и книги - Робинсон Шона

– Она должна помочь тебе разобраться, чего ты хочешь, – радостно сообщил он, смутив ее еще больше.

Нора перевернула книгу, чтобы прочитать текст на задней обложке. Она не посмела сказать, что подобные книги как раз и оказывались для нее бесполезными. Нет, такого она не могла произнести, потому что он так смотрел на нее, словно от одного прикосновения к книге она должна получить откровение. И потом – он совершил добрый поступок.

– Спасибо, – сказала Нора. – Но правда не стоило.

Он пожал плечами:

– Мне это доставило радость. – Взгляд его был распахнутым, и Нора смутилась. – Я хочу помочь, чтобы ты подтянула свой индекс счастья. Пусть не до десяти, но хотя бы да среднестатистической цифры. До шести и семи десятых.

– Никаких гарантий не даю, но все равно спасибо. Это просто замечательно. – Опять это ничего не значащее слово.

– Конечно же, я хочу, чтобы ты была счастлива. Теперь-то тебе ясно, что для меня ты не просто редактор, а что-то гораздо большее.

– Я знаю. Спасибо, – со слабой улыбкой сказала она. Нора знала, что он ждет от нее чего-то большего, ловит намеки и полутона, ждет отклика, но она не чувствовала ничего. Все-таки слишком быстро все разворачивается. В последний раз ей признавались в чувствах в колледже. Нельзя сказать, что после этого она совсем поставила на себе крест – время от времени Нора пользовалась приложением для знакомств, но не искала серьезных отношений. Последний вариант был самым идеальным: в прошлом декабре она реактивировала аккаунт, чтобы хоть как-то справиться с неуемной грустью. И встретилась с парнем, пытающимся отвлечься от зимней депрессии. Они вместе ужинали, занимались сексом, но ни разу не обсуждали свои чувства. Зима сменилась оттепелью и весной, и тот парень исчез. Наверное, его депрессия прошла, и он уже мог обходиться без отдушины.

И сейчас, глядя на Эндрю, Нора подумала: как бы он воспринял ее слова, что он – ее самая лучшая в мире отдушина. Даже находясь в своем мороке, она все равно неотступно думала о нем, писала ему и даже напросилась к нему домой. Ей хотелось цапаться с ним, спорить, просто идти рядом, смешить его, лежать возле него, но только не обсуждать ничего серьезного. Ах, если б только можно было поставить на паузу их отношения и вернуться, когда в голове все прояснится. Тогда все было бы по-другому.

Но сейчас она не могла впустить его в свой морок и туман. Было бы слишком тяжело и слишком эмоционально обсуждать с ним такие вещи. Стоит ему услышать слово депрессия, и он сразу же запаникует, но сама Нора постоянно возвращалась к этим мыслям.

Стараясь сменить тему разговора, она спросила:

– Как продвигается твоя рукопись? Ты сказал, что перестал над ней работать. Ты же и в эти выходные к ней не вернулся?

Он обиженно нахмурился.

– Я купил тебе книгу, а теперь ты упрекаешь меня, что я не пишу свою?

Нора рассмеялась.

– Да нет же. Но если ты мне помогаешь, я бы тоже хотела по возможности помочь тебе. Знаешь, дома отец награждал меня наклейками, если я выполняла какое-то домашнее поручение. Хочешь, я тоже буду так делать? – О, опять вспыхнул, как же Нора обожала его дразнить. – Или я могу читать твою рукопись, если тебе нужно стороннее мнение.

В глазах его зажглось любопытство.

– Но ты же говорила, что не читаешь книг Parsons.

– Ради тебя могу сделать исключение.

– Моя книга пока выглядит ужасно.

Нора пожала плечами:

– Так я люблю ужасные книги.

Он не выдержал и улыбнулся. Стоит признать, что даже его улыбка (сейчас можно сказать – полуулыбка, когда даже ямочек на щеках не видно) была не менее обаятельна, чем когда он сверкал на нее глазами.

– Допустим, – сказал он.

– Я дам тебе адрес своей почты, не рабочей, а личной. – Это было еще одним шагом навстречу. Нора старалась не думать, как постепенно их жизни переплетаются. У нее был его номер телефона, она побывала у него дома, а теперь его адрес появится в ее личной почте, по которой она получает отказы по поискам работы и рассылки из ее любимых книжных магазинов. Было бы идеально, если бы за этим переплетением их жизней не последовали вопросы с его стороны – к чему все это и куда может привести.

Забив адрес ее почты в свой телефон, Эндрю поинтересовался:

– Ты будешь читать мою рукопись с полномочиями от Parsons?

– В каком смысле?

Эндрю покрутил вилку в руках.

– Ты будешь читать ее с оглядкой на политику Parsons? Стараясь отжать «воду» и все пригладить?

– Нет. – Нора смотрела, как ловко он крутит вилку между пальцев. Вот он, удобный момент, чтобы поднять нужную тему договора. В конце концов, он же сам первый начал. – И каковы твои планы насчет Parsons?

Вилка замерла в его руке. Положив ее на стол, Эндрю посмотрел на Нору.

– Я решил, что не буду у них издаваться.

Нора старалась не выдать своих эмоций и сделала глоток чая – теплого и горького, как ее разочарование, стянувшее живот тугим спазмом. Эндрю принял окончательное решение, и оно ставило крест на всех ее надеждах – сотрудничать с ним и другими авторами в новом качестве и получать достаточно денег, чтобы не разрываться между двумя работами.

– Ладно, – сказал она размеренным голосом. – Ты точно уверен?

– Ты же не станешь меня отговаривать? – сказал Эндрю.

Она подняла голову, столкнувшись с ним взглядом.

– Нет, не стану.

– Но ты расстроена, – заметил он.

– Да нет же, – вспыхнула Нора. – Просто я подумала – давно ли ты так решил, не поделившись со мной.

Эндрю пожал плечами:

– Нет, я просто долго все обдумывал.

– Ага. – Она подозрительно сощурилась.

– Нет, я правду говорю! – со смехом возразил он.

– Допустим. – Нора не отводила от него взгляда.

– Ну хорошо. – Эндрю всплеснул рукой. – Если б я сказал тебе еще в Балтиморе, ты бы позвала меня на ужин?

– Конечно, – ответила она, даже не задумываясь. – Для меня ты значишь больше, чем твоя книга. – Это была самая что ни на есть правда, и все равно она врушка, врушка. Неважно, какие она испытывает к нему чувства, но мотивы-то у нее совершенно другие.

– Это правда? – Эндрю напрягся.

– Конечно, – успокоила его Нора, прибавив: – Я старалась только ради собственных роялти.

– Ну, это я еще переживу, – хмыкнул он.

Нора уставилась на свой чай, взвешивая все за и против. Если договор с Parsons отпадает, можно переключить его на Weber. Нора уже продумывала, как объяснить свое знакомство с Weber, чтобы он ничего не заподозрил.

– Ты скажешь Рите?

Она подняла на него глаза.

– Ммм?

– Ты скажешь ей, что я не буду подписывать с ними контракт?

Нора представила себе реакцию Риты, разочарование в ее глазах, опущенные уголки рта… Нора собрала пальцем семена кунжута, ногтем расколов одно на две ровных половинки.

– Обязательно скажу. – Надо еще подумать, как объяснить все Рите, не вызывая еще больших подозрений.

– Спасибо, – с облегчением выдохнул Эндрю. – Это, конечно, глупо, но я переживал, что все дело в книге. С этим мы выяснили, теперь остались только мы с тобой. – Он смущенно опустил голову.

Ей так хотелось сказать, что и ей хочется того же самого. Но книга по-прежнему разделяла их. Она была ее спасением, чтобы выстоять, выбраться из морока, вернуться к себе прежней.

Она взяла подаренную Эндрю книгу и полистала ее, пока Эндрю доедал пирог.

– Нашла что-нибудь полезное? – полюбопытствовал он.

Нора подняла на него глаза.

– Вот же кому-то пришлось помучиться. – Нора показала ему оборот титула. – Ты только посмотри, сколько тут знаков копирайта. Каково было помреду выискивать куски нового текста, чтобы ничего не пропустить, да еще и получить разрешение других правообладателей. Представляешь, сколько там было выделений цветом?

Эндрю скорбно поморщился.

– Я просто автор и читатель. А ты своими рассуждениями способна убить любую книгу.

– Но ты же сам мне ее подарил.

– Да, но я хотел помочь тебе определиться с цветом твоего парашюта.