Няня для телохранителя (СИ) - Вольная Риша
— И куда?!
— А ты угадай, — томно вещает Вероника, оставляя нежный поцелуй на моей лопатке.
— В тебя.
— Умница, Яровой. Пятёрка за теорию. Осталось проверить практику.
Да, пожалуйста, даже вне обязательной программы.
Вероника
Где найти мою «потеряшку», подсказал Третьяков. И раз возвращение домой откладывалось в силу рабочих обстоятельств у де Бомарше, то прежде, чем идти по указанному следу, уложила спать мою Ванилопу, уставшую от беготни во дворе с двумя щенками.
— Ники, как твои боляки? — уже сонно зевая, интересуется малышка.
— Всё хорошо, моя карамельная, уже почти не болит.
— А папа сильно ругался?
— Нет, совсем немного, но ты же понимаешь, что твой папа ругает нас с тобой потому, что беспокоится о нас.
Она кивает, пряча носик под лёгкое детское одеяло. Я вообще в первую минуту удивилась, что у девочки здесь имеется своя небольшая комната, полностью оборудованная вплоть до постельного белья с парящими в облаках единорожками и несколькими сменными комплектами одежды.
Судорожно выдыхаю от нежности, что топит мою душу при виде засыпающей милашки. Осторожно, едва касаясь, целую детский лобик и пытаюсь понять, что такого случилось в семье Ярового, раз Лика о своей матери даже не вспоминает лишний раз.
Ставлю зарубку «надо разобраться» на этом сучке моего непонимания, а ещё надо рассказать Захару о моём сегодняшнем эффектном падении.
Сейчас, когда нервы успокоились и мозг не коротит от страха, я чётко понимаю, что меня просто вытолкнули на дорогу.
И тут за душу цепляет самый страшный вопрос — кто это?
Спортивный зал на цокольном этаже нашла достаточно быстро, а вот решиться зайти удалось не сразу.
Яровой так неистово колотил несчастную грушу, что казалось, ещё немного, и она треснет как самый настоящий перезревший фрукт.
И тут как в сказке — и страшно в дремучий лес топать, и хочется.
У Захара отменное, просто божественное тело, но сейчас от него настолько веяло бешеной энергетикой, силой, что я непроизвольно следила за движением его рук, мышц, перекатывающихся на голой спине. Ох!
Такой аппетитный кусочек живого тестостерона, что сама себе завидую. И даже если у нас это временно, то всё равно завидую. Мы оба не хотим лишний раз задевать тему нашего будущего, оба, как можем, оттягиваем этот момент. У каждого есть своя личная драма в подсобке, куда не пускаешь первого встречного.
А в Захаре, несмотря на тяжёлый характер и манию контроля, оказалось много всего положительного, что угадывается в бытовых мелочах от способности незаметно окружить вниманием до скрытой нежности, когда он думает, что я сплю.
И ведь понимаю, что чем дальше, тем может быть хуже, но, кажется, оно, это влечение к мужчине, уже сильнее меня. Наверное, меня можно назвать идиоткой, которая рискует наступить на прежние грабли предательства, где мой мужчина будет со всей отдачей драть мою начальницу на её столе по завершении рабочего дня. И их похотливые стоны и крики на фоне скрипа ножек деревянного стола об ламинат и влажных шлепков тел до сих пор стоят у меня в ушах. Я же стояла и смотрела на это спаривание кроликов, наполняясь болью, обидой и праведным гневом. Не могла отвести взгляд с голой, дергающейся в такт задницы, казалось, только моего мужчины, как пошло болтаются на его икрах спущенные брюки. А ведь меня он так никогда не трахал, говоря, что такое делают только с плохими девочками. И я смирилась, ну ведь кому не хочется быть самой хорошей в глазах любимого человека. Зато, когда начались разборки, именно меня обвинили в зажатости и антисексуальности, а я в ответ дала ему по морде.
Мало дала, наверное, раз Райданов припёрся мой порог обивать. Надо было сразу по яйцам папкой с полугодовым отчётом бить и моську в кровь.
Насчёт крови… мне кажется, или у моего агрессора, решившего сегодня прикончить грушу, кровь на руках?!
Торопливо шагаю в зал.
— Панталонович, хватит грушу мусолить.
Но в ответ никакой реакции. Удары, размеренные и тяжёлые, продолжали гробить прекрасные руки.
Встала за мужской спиной, но не знаю, что сделать. Захар меня не слышит, а если схвачу, то и мне может прилететь.
Кричу, выпуская в голос тревогу. Страшно за него, непонятно из-за чего мужик сорвался. Не припомню такого отстранения Ярового, что, даже не спрашивая, вижу его боль и отчаяние, а потому безумно хочу ему помочь.
И так хочется, что я готова даже на секс на спортивных матах при условии, что входные двери запираются.
— Эй, Панталонович, какой отбавлять. Нефиг ценным товаром разбрасываться. Я, знаешь ли, была в своё время неплохим менеджером по продажам, так что, поверь, этот твой нерастраченный ресурс точно знаю куда пристроить.
— И куда?!
— А ты угадай, — целую куда-то в спину, вроде как упорно доношу сексуальную мысль до зацикленного мужчины, тем самым пытаясь вытащить из его собственного чёрного омута.
— В тебя.
— Умница, Яровой. Пятёрка за теорию. Осталось проверить практику.
Про моё падение решила смолчать до завтра. Сейчас надо реанимировать местного телохранителя.
Захар, к моей большой радости, оживает, как и его «ананас», который я прекрасно чувствую, когда, развернувшись ко мне лицом, мужчина с лёгкостью подхватывает меня под попу.
Мне остаётся только обхватить всеми лапками этого невыносимого сексуального брутала.
Глава 17
Вероника
Всего несколько его широких шагов между какими-то устройствами для пытки человеческого тела, и моя спина врезается в прохладную стену. В контраст его горячая голая грудь вдавливает меня ещё сильнее, а требовательные жёсткие пальцы скользят по бёдрам, яростно сминая кожу.
Яровой на грани.
С ним что-то творится, о чём мне никто не собирается докладывать. Мой агрессор, кажется, готов сам себя похоронить под тонной отчаяния, усталости и недоверия.
Так дальше нельзя! Это угробит всё то немногое в наших отношениях, чего мы смогли добиться за последнюю неделю.
— Захар, притормози, — разрываю наш сумасшедший поцелуй и накрываю его рот ладошкой.
— Что не так? — смазано и глухо из-за моей руки бубнит он.
— Не здесь, — пытаюсь сообразить, как лучше преподнести то, на что сама решилась секунду назад.
— Пошли в душ, — мгновенно решает Яровой и принимается щекотать языком мою ладонь, что совсем не щекотно.
Рядом с этим мужчиной мне всегда хочется чего-то погорячее, а об умениях его языка я готова слагать легенды.
— Нет, Яровой, я что-то не горю желанием заниматься сексом в чужом доме.
В затопленных страстью глазах будто лампочка резко перегорела.
— И что ты предлагаешь? — уже цинично ухмыляясь, Захар резко ставит меня на пол. — Может, мне надо купить тебе личный домик для наших милых перепихонов?
Вот скажи он мне такую дрянь в начале нашего знакомства, точно бы по роже съездила, а сегодня… везунчик. Жалею.
— Не перегибай, Панталонович, — осторожно предупреждаю и, подхватив полотенце, свисающее с края турника, беру его ладонь в свои.
Мне надо срочно занять руки, тогда у меня лучше мысли формируются.
— Нет, у нас два варианта. Мы можем молча подняться наверх и лечь спать с Ликой, или ты сейчас пригласишь меня на свидание.
О, кажется, я только что ввергла в шок самого начальника безопасности.
— Ты предлагаешь снять нам номер в отеле? — пытается гнуть свою линию.
— Фи, Яровой, как пошло! Нет, я хочу, чтобы мы поехали с тобой на самое обычное свидание, а дальше … как сложится.
Несколько секунд, рассматривая меня, он не верит, но я его не тороплю. Впереди целая ночь и еще более длинная жизнь. Методично оттираю красивые пальцы от крови, не забывая дуть на особо страшные ранки.
— Ники, я боюсь. Очень.
Демонстративно хмыкаю.
— Ого! Такой большой и боишься. Думаешь, я тебя прикончу где-нибудь под кустом.
— Боюсь, ты меня сейчас соберёшь по кусочкам, а потом, уходя, как вмажешь об косяк. Я это уже проходил и сыт по горло.
