Цена твоей любви (СИ) - Дашкова Ольга

Мне в руки дают стакан с водой, выпиваю мелкими глотками, продолжая смотреть в одну точку, чувствуя привкус валерьянки на языке. Иду в палату к Матвею, а там не могу на него спокойно смотреть, вздрагиваю, зажимая рот ладонью, чтобы не зареветь.

Даже случай с Сергеем, который произошел совсем недавно, ушел на задний план. Слишком много событий в моей жизни в последнее время.

Несколько минут просто смотрю на него. Кажется, за те выходные, что мы провели вместе, рассмотрела всего, пока спал. Но нет, жадно скольжу взглядом по лицу, хочу протянуть руки, разгладить глубокую морщинку между бровей, потрогать губы, прошептать, что люблю его, я каждый раз с ним прощаюсь навсегда.

Нерешительно касаюсь руки, с трудом проглатывая ком, что стоит в горле. Люблю его вопреки всему: здравому смыслу, совести, чести, прошлому, обидам. Он моя карма, судьба, первый, единственный, до боли и слез.

В коридоре шум, но не обращаю на него внимания, рассматривая лицо Матвея, веки подрагивают, губы плотно сжаты, словно ему снится сон, где он с кем-то или с чем-то борется.

– Что ты здесь делаешь?

Вздрагиваю, быстро вытирая слезы, голос режет по нервам. Стук каблуков, оборачиваюсь, Диана смотрит с вызовом, оглядывая меня с ног до головы. За ее спиной тот самый Алексей, водитель Жарова по совместительству, я так понимаю, любовник жены.

– Что ты делаешь около моего мужа?

Вот она, главная фраза: «моего мужа». Она напрягает больше всего, а не эта девица, возомнившая себя принцессой, ей до этого уровня никогда не дотянуться, пусть даже не пытается.

– Мы были с Матвеем вместе в машине и попали в аварию,– отвечаю тихо, смотря в глаза.

– А что ты делала с моим мужем в его машине?

– То есть тебя больше волнует, что я делала с ним в машине, а не что произошло и в каком он состоянии?

Надоело блеять как овца, опускать глаза и оправдываться, повышаю голос. Диана замолкает, приоткрыв рот с ярко накрашенными губами. Только сейчас обращаю внимание, что на ней короткое блестящее платье, высокие каблуки, укладка.

Это она так торопилась в больницу к мужу, что не знала, какое платье надеть и какую подобрать к нему сумочку? Идеальная жена, что еще сказать.

– Я не поняла, это что, упрек в мой адрес? Да ты кто такая?

Бесполезно спорить и что-либо объяснять этой особе. Там не одна извилина, а половина, все остальное – ботокс, разъевший мозг.

– Меня зовут Регина, пора это запомнить. Я бывшая невеста твоего брата, но, слава небесам, они отвели от шага стать его женой, спасибо Матвею.

– Не поняла.

Не хочу ничего объяснять и находиться с ней рядом, но и Матвея оставить не могу.

– Уже неважно.

– Нет, мне важно, что ты делала с ним. Вы встречаетесь? Ты втихушку от жениха раздвигала ноги перед моим мужем?

– Ты за своими ногами последи, перед кем ты их раздвигаешь.

Диана вспыхивает румянцем, кривит губы, продолжая сверлить меня взглядом, подходит ближе. Так и хочется выплюнуть ей в лицо, что, мол, да, мы встречаемся, у нас общий ребенок. Чтобы она захлебнулась в собственной желчи, но как раз ради Костика этого делать и нельзя.

И мы ведь на самом деле не вместе. Странно, что Матвей приехал вечером к Сергею, а не остался отмечать с женой скорейшее рождение их ребенка. Или он все выдумал? Или Диана еще не сказала?

– Диана, прекрати, – шофер Алексей, что стоит позади нее вмешивается в разговор.

– Твой муж сегодня чуть не погиб, а тебя интересует только это? С кем он встречается и спит? Ты вообще в своем уме или меришь всех по себе?

Не удержалась, хочется еще треснуть этой бабе по башке, но я ведь не опущусь до потасовки в больничной палате.

– Лёша, ты слышал? Что вообще себе позволяет эта сука? Да ты знаешь, что я с тобой могу сделать?

– Диана, успокойся, надо найти врача и поговорить с ним.

– А я понимаю, свадьба расстроилась? Почему это так?– Выражение лица Дианы меняется, вот она уже прищуривает глазки, хочет, как змея, укусить сильнее и больнее.– Серёженька рассказал тебе о своих увлечениях? Показал инвентарь или подарил ошейник с шипами?

– Примерно так и было, мы не сошлись во взглядах на наше общее будущее.

– Как жаль.

– Нисколько.

Вспоминаю, как Матвей избивал его, как кровь брызгала на стены и даже был слышен хруст костей. Ничуть не жаль его.

– Ну и что здесь происходит? Не палата больного, а собрание целое.

Да, до кучи не хватало папы этой истерички.

– Диана, что случилось с твоим мужем? О, здесь и прекрасная Регина, удивлен, хотя предсказуемо.

Демидов медленно заходит в палату, позади охрана, у него единственного на плечи накинут белый халат, останавливается у ног Матвея, рассматривая своего зятя.

После его приветствия и слов становится не по себе, словно он все о нас знает. Вполне вероятно, и от этого страшно. Те цветы и записка – почти намек и обещание большего.

– Что случилось? Авария?– обращается ко мне, понимая, что его дочь здесь бесполезное существо.Очень опасный и странный мужчина.

– Да, Матвей не справился с управлением, выехали на закрытый участок дороги. А там ремонт и бетонные ограждения.

– Жаров не мог не справиться с управлением.

Настораживаюсь, смотрю на Савелия Макаровича, он тоже думает, в палате тихо, все боятся и уважают этого человека, но больше боятся, это чувствуется.

– Ты в порядке?

– Да.

– Хорошо.

– Папа, она так и не сказала, что делала с ним в машине.

– Дина, закрой рот.

– Но, папа,– девушка топает ножкой, я качаю головой, Демидов поджимает губы.

– Где ты сама вообще была в это время?

– Дома я ждала его, чтоб серьезно поговорить, звонила, он не отвечал, я,  вообще-то….

Но девушка не успевает договорить.

Приборы начинают пищать сильнее, я пугаюсь, смотрю на Матвея, тот не шевелится, но датчики мигают цифрами.

– Все вышли из палаты! Быстро! Аня, готовь укол.

33

– И долго он будет в таком состоянии?

– Час, два, сутки, не могу спрогнозировать с точностью до минуты. Но показания хорошие, я еще раз говорю, внутреннего кровотечения нет. сотрясение, ушибы мягких тканей. Как пациент проснется, будет известно что-то больше.

– Понятно.

Слышу голоса, это Демидов, как всегда, чем-то недоволен, отчитывает, видимо, моего доктора. Ему надо все быстро и сразу, чтобы я встал, нет, побежал и начал решать его охуительные проблемы.

– Оставьте нас.

Даже здесь командует, шорох, шаги, тихо закрылась дверь. Легко шевелю ногами, потом руками, чтобы проверить, чувствую ли я их. Все нормально, но левая сторона болит ужасно, плечо и бедро. Словно меня со всего маха шибанули о бетонную стену, да так оно и было практически.

– Папа, что теперь будет?

Это Диана. Хочу слышать совсем другой голос, я чувствовал, что Регина со мной, рядом, ее запах перебивал даже больничный, пропитанный лекарствами воздух.

Главное, чтобы с ней все было хорошо, остальное неважно.

– Что эта рыжая сучка делала у него в машине?

– С каких пор тебя волнует только это? Последнее время, я заметил, у тебя совсем другие интересы.

– О чем ты? Я не понимаю.

– Ну не понимай дальше. Черт, как все не вовремя.

Тишина, лишь шаги, не спешу показывать, что пришел в себя. Интересно послушать, что будет дальше.

– Пап, все так серьезно?

– Серьезней не бывает, все очень плохо, очень. Налей воды. Да, черт, где эти таблетки?

– Папочка, тебе плохо?

– Плохо мне, плохо, да, оттого что дочь бестолковая, оттого что муж твой решил соскочить, кинуть меня и всех нас. А теперь вот лежит, отдыхает. Еще надо разобраться, как так он не справился с управлением.

– Как это соскочить? Я не понимаю тебя. Матвей – мой муж, и так будет всегда.

– Ты уверена? Меня иногда убивает, до чего ты глупая и недалекая.

Смешно, первый раз слышу такие слова Савелия о драгоценной дочери, постоянно баловал ее, выполняя любые капризы. Диана всхлипывает, второе ее оружие после истерики – это слезы, всегда бесили меня.