Изабель Вульф - Тревоги Тиффани Тротт
– Вы двое – вон! – рыкнула леди-вышибала. – Я ведь сказала вам, чтобы быстро.
– Ладно, ладно. – Мы с Кейт двинулись за ней к двойной двери. – Придем сюда завтра.
И мы пришли. Подобающе одетые на этот раз. Нарядно. Очень нарядно. И без всяких свистков. Нас обыскали при входе – как будто в аэропорту.
– Что вы ищете? – спросила я, когда уже другая женщина-вышибала рылась в моей сумке.
– Оружие, – сказала она. – И наркотики.
– У меня нет никаких наркотиков, – призналась я честно. По счастью, я оставила свой миниатюрный, но весьма эффективный ножичек в другой сумке.
Кейт была в черном; она выглядела шикарно, и я заметила, что несколько парней посматривают на нее, когда мы наконец добрались до входа в зал. Моя шелковая цветастая блузка из двух кусков ткани с большими перламутровыми пуговицами и кружевной окантовкой на манжетах, кажется, тоже привлекла внимание – она смотрелась сногсшибательно в прошлогодний Дамский день.[45] Мы с Кейт сидели на круглых табуретах, опасливо поглядывая на мужчин, толпившихся у стойки бара. Никого, мало-мальски похожего на Мартина, – вероятно, я ошиблась. Большинство из них были очень молоды и одеты в рубашки с каким-то фосфоресцирующим блеском. Они выглядели довольно, ну, крепкими, что ли. Я бы даже сказала, смахивали на атлантов, подпирающих мощными торсами балконы. У некоторых отсутствовал передний зуб. Но вечер только начался, подумала я весело. Я была уверена, что скоро появятся более подходящие парни. Но боже мой, какая жара! И разговаривать почти невозможно – от грохота закладывало уши!
Вдруг к нам подошел какой-то мужчина:
– Не хотите коки, девочки?
– Э-э, да, пожалуйста, – сказала я. – Диетическая кока – это было бы неплохо.
– Да, я тоже люблю диетическую коку, – сказала Кейт.
Но мужчина бросил на нас странный взгляд и поспешил прочь. Очень любезно с его стороны, не так ли? Ну да ладно. А потом Кейт пропала в туалете, решив поправить прическу, и я осталась одна. Я сидела у стойки, слушая «бух! бух!» и наблюдая за мечущимися столбами света, когда ко мне подошел еще один парень. Он был очень молод, довольно приятной наружности, хотя несколько грубоватого типа. Что ему понадобилось от меня?
– …—сказал он.
– Что? – спросила я.
– Мне очень жаль, но я ни слова не слышу, – сказала я.
– … танец? – удалось мне расслышать на этот раз.
– Что? Не хочу ли я потанцевать с вами? Ну, э-э…
Но прежде, чем я успела придумать, что ответить, он схватил меня за руку и увлек на танцпол, где я вскоре затерялась в толпе среди вертящихся, прыгающих, скачущих тел.
Теперь я понимаю. Очень хорошо понимаю, как это происходит. Я имею в виду, вы ведь слышали о ребятах-рейверах, танцующих без перерыва всю ночь напролет по десять или даже двенадцать часов, и поражались, наверное, как им это удается? Так вот, теперь я знаю: вы просто погружаетесь в ритм – тум! тум! тум! – и прежде чем до вас дойдет, где вы находитесь, вы уже танцуете сами с собой, погрузившись в транс. И совсем не удивительно, что, взглянув на часы, я обнаружила, что уже шесть утра.
– Ничего не поделаешь, – вдруг сказал ди-джей. – Спокойной ночи всем. Gute Nacht. Пока. Давайте все на выход.
Неожиданно огни погасли и грохочущие «бум! бум!» смолкли. Я улыбнулась своему партнеру, обаятельному молодому атланту, который несколько часов назад пригласил меня на танец. Наконец-то! Теперь у меня появилась возможность поговорить с ним. Он был действительно привлекательным, несмотря на выпирающую челюсть.
– Спасибо большое, – сказала я. – Было весело. Я Тиффани, кстати. А как вас зовут?
– Стивен, – сказал он, посмотрев на меня каким-то, как мне показалось, немного странным, пристальным взглядом. – Но друзья зовут меня Большой Мавр.
– Э… какое забавное прозвище, – пробормотала я.
– Ты тоже можешь звать меня Большой Мавр, – продолжал он, когда мы направились к двери. – Или зови Стивен. Как тебе больше нравится. Стивен. Или Большой Мавр. Я тебе разрешаю.
– М-м, спасибо. Очень хорошо, что ты такой покладистый. Ну, увидимся как-нибудь, Большой Мавр.
– А когда мы увидимся снова, Тиффани?
– Когда снова увидимся? Э-э, если честно, не знаю.
– Но тебе бы хотелось со мной увидеться, Тиффани, а?
– Ну, это было бы хорошо, но…
– Какой у тебя телефон, Тиффани? – Он вытащил маленькую записную книжку из кармана брюк. – Какой у тебя телефон? – спросил он снова.
– Э-э, не знаю, – сказала я.
– Что не знаешь?
– Ну, может, потому, что я так устала, но я правда не помню телефон. Помню только что-то вроде 2-2-6, но остальное… – Я пожала плечами. – Просто вылетело из головы.
– Но мне нужен твой номер, а то как же я тебе позвоню?
И в самом деле.
– Ну, дело в том…
– В чем, Тиффани? В чем?
Он стоял уж слишком близко. Так близко, что видны были бисеринки пота на его лице. Где же Кейт?
– Знаешь, Тиффани, – говорил он, – ты как раз по мне. Ты просто… – громкое, тяжелое сопение и исказившееся от мыслительного усилия лицо, – …класс.
– Ну, мне кажется, я немного старовата для тебя, Большой Мавр. Правда старовата. Тебе сколько лет?
– Ды-адцать ты-ри.
– Вот видишь – а мне тридцать семь.
– Чего ты меня паришь! – Крайнее удивление выразилось на его лице. – Не понял, сколько тебе. Ты-ридцать семь? Обалдеть!
– Да, да, тридцать семь, – повторила я четко. – Я практически пожилая тетка, ха, ха, ха, ха!
– Ну, – сказал он, засовывая записную книжку обратно и отступая, – было приятно познакомиться с тобой. Ты-ридцать семь? Обалдеть!
Потом из клубящейся толпы вынырнула Кейт – она разговаривала с каким-то довольно приятным парнем, – и мы, пошатываясь, вывалились наружу, моргая от солнечного света, как вампиры. У нас в ушах все еще звенело, и земля качалась под ногами. Я чувствовала себя так, как будто только что прибыла в Болонью после сильного шторма.
– Здорово было, да? – сказала Кейт, когда мы отправились к станции метро. Она была бледная, как «„Дьюлюкс" – белый с оттенком зеленого яблока».
– Я выгляжу так же хило, как и ты? – спросила я.
– Нет. Хуже.
– Как ты себя чувствуешь?
– На самом деле ужасно. Но здорово было, да?
– Э-э, да, – сказала я.
– А парень был ничего.
– Какой парень?
– Тот, с которым я разговаривала. Майк. Он врач. Ему двадцать восемь. Я дала ему свою визитку.
– Хорошо.
– Но он работает в Манчестере.
– Какая жалость.
Мы добрались до метро, в котором было восхитительно пусто в полседьмого утра в воскресенье. Я со свистом пронеслась до «Энджела» и в семь уже входила в дверь своего жилища в мертвой тишине айлингтонского утра. Слава богу. Мир и покой, хотя у меня в ушах все еще звенело. На самом деле это были звонки. Громкие и настойчивые – динг-динг. Динг-динг. Динг-динг. И тогда я поняла, что это не в ушах у меня звенит. Это звонил телефон. Как странно, потому что телефон обычно не звонит в семь в воскресное утро. Довольно Успешный! Нет, конечно нет, не будь смешной, сказала я себе, когда снимала трубку. Нужно держать себя в руках!
