Людмила Леонидова - Часовые любви
— Конечно, немец бушует, деньги свои требует.
— С кого?
— С того, кто остался. То есть получается, что я крайняя. Но пока, слава Богу, я как свидетель по делу прохожу. Но если они меня в подозреваемые запишут, то…
— А от кого это зависит?
— Черт их знает, от кого!
— Машка, как я сразу не догадалась! У нас в фирме нотариус есть, у него друг адвокат. Говорит очень хороший. Нам с Димкой как-то его предлагал. Если что…
— Зачем вам адвокат?
— Так, на всякий случай. У нас от тюрьмы и от сумы никто зарекаться не может. Особенно когда бизнесом занимаешься.
— Мне кажется, что адвоката берут, когда уже… — Маша не могла произнести слово обвиняемая. Она даже думать об этом не хотела.
— Не обязательно. На Западе, как только попадают в руки правосудия, все кричат: «Вызовите адвоката!» В кино сама видела.
— Я уже столько наговорила! — махнула рукой Маша.
— Все равно. Мы с Димкой на неделю уезжаем в командировку, а потом я тебя с этим адвокатом свяжу.
— Катя, — Маша села, сложив перед собой руки, — кто будет платить за него? Слышала, что у крутых адвокатов почасовая оплата.
— Не беспокойся.
— Я не могу постоянно жить за чей-то счет. За учебу Регины платит Людвиг. Ты за адвоката.
— Если у нас с Димкой дела пойдут хорошо, и у тебя все будет в порядке, ты не будешь… — у Кати не поворачивался язык напомнить про водку, — тогда отработаешь.
— Не знаю. Надо подумать!
Глава пятнадцатая
Подумать Маша не успела.
На следующий день ее взяли под стражу.
Когда в доме производили обыск, маме стало плохо, ее увезли в больницу. А Машу в камеру.
— Я ничего не знаю, — безутешно плакала она в тюрьме, когда сокамерницы просили назвать, по какой статье ее обвиняют.
— Мошенничество, — небрежно бросила надзирательница, когда изображающая из себя даму соседка по камере принялась выпытывать. — Подруга твоя по ремеслу. Только ты со своими подельниками мелко плаваешь! У вас сотни, рублики. Она иностранца на миллион баксов развела.
— Одна? — Дама, нарочито разодетая во все черное, с уважением посмотрела на Машу, забившуюся в угол.
— Нет, в компании. Те сбежали. Ее одну за всех ответ нести оставили.
— Я ничего такого не делала, — разрыдалась Маша.
— Все так говорят, — усмехнулась надзирательница.
— Я хочу позвать адвоката. — Вдруг вспомнив наставления Кати, Маша прекратила плакать и вытерла грязными руками глаза.
— Хочешь — позови, — рассмеялась та ей в лицо и, хлопнув металлической дверью, задвинула засов снаружи.
— А как? — растерянно прошептала Маша, оглядываясь на товарок по камере.
— Ты не реви, не корова ведь, — подсела к ней дама в черном. — И, посмотрев внимательно в глаза Маши, спросила: — Мы с тобой нигде не пересекались, что-то голос мне твой знаком?
— Нет-нет, — испуганно замотала головой пленница. — Если вы тюрьму имеете в виду, я вообще тут первый раз. Я же не бандитка!
— А нас ты что же, бандитками считаешь?
— А кто же вы? — округлила глаза Маша.
— Ну-ка посмотри на меня.
Женщина, грубо схватив Машу за подбородок, притянула к себе.
— Господи, ну какая из тебя мошенница, что они там плетут? Сначала вытри морду от соплей.
— Я не собака, чтобы… — Маша хотела продолжить, но мысль о собаке навела ее на воспоминания об этой даме в черном. В памяти всплыло, где они с ней встречались. — Ой, — воскликнула Маша, — мы с вами действительно знакомы!
— Ну вот, а говоришь первый раз! — заулыбалась та.
— Нет, не в тюрьме! — замотала головой Маша.
— А где ж еще?
— Помните, вы же мне деньги обещали?
— Я те-бе-е?
Сокамерницы дружно рассмеялись.
— Ну как же! Помните, когда собачку собирались купить, Клеопатрой ее называли? А она Муся была. Сказали про себя, что вдова. Я вас сразу не узнала… у вас, кажется, еще шрам тогда на лбу был.
— Вот он есть. — Женщина приподняла со лба волосы, и Маша увидела знакомый шрам. «Может, ее ножом кто», — вспомнила она слова Кати и отпрянула от заключенной.
— Наверное, ты и сейчас денег хочешь? — усмехнулась дама. — А, Муся?
— Она бы не отказалась, — раздался гогот с нар. — Давайте потрясем Мусю, может, у нее самой что-нибудь в загашнике припрятано?
— Нет, откуда у меня? — наслышанная о тюремных нравах, испугалась Маша. — Они же меня догола раздели и все до копеечки выскребли.
— Ну тогда гуляй, на кой мне такие знакомые!
— Нет, я подумала, если вы вспомните меня…
— Ну вспомню — и что?
— Поможете мне, я ведь правда в первый раз, ничего не знаю!
— Тебе?
— Ну да.
— И какая помощь тебе требуется?
— Я вот хотела спросить, как тут с правами человека? Адвоката можно вызвать?
Наивность Маши потрясла всех до глубины души. Женщины долго гоготали, схватившись за животы.
— Ой, держите меня, книжек начиталась! — сквозь смех выкрикивали они.
— Понимаете, я не виновата, меня просто впутали в это дело. Мне деньги очень были нужны.
— А мы тут все не из-за денег паримся, что ли? — Молоденькая девица в короткой до ягодиц юбке, подскочив к Маше, покрутила пальцем у ее виска.
Отстранившись от обидчицы, Маша вновь разрыдалась.
— Ну все, вали, — отогнала черная вдова от Маши девицу. — Припомни, что там за Мусю с Клеопатрой ты насочиняла и где ты меня видела?
— Ну, давно, в киоске мы с Катей на ящиках тогда сидели, а вы собачку увидели и сказали, что такую точно ваш муж потерял, что вы должны исполнить волю покойного и потому хотите ее купить у нас за любые деньги. Телефон оставили. Я не хотела, а Катя сказала, что можем заработать на вас.
— А-а, на мне заработать! — хрипло, с кашлем курильщицы, вновь расхохоталась женщина.
— Я правда не хотела, но у меня была беременность уже большая и деньги позарез…
— Значит, решила меня провести?
— Нет, это же простой бизнес. Катя говорит, вы богатая вдова, а мне не на что было купить для ребеночка, вот я и согласилась.
— Решила нашу черную вдову развести? — вновь подскочила девица в короткой юбке.
— Я виновата тогда была, это правда. А сейчас, честное слово, нет. У меня дочка за границей учится, мама больная, ей операцию надо делать, а денег нет, вот я к Афанасьеву решила обратиться. Я переводчица. Он шеф мой бывший, взял меня на переговоры, напоил какой-то гадостью, а потом все бумаги у немца украл и сбежал. А иностранец этот деньги большие требует. Думает, что я их сообщница, — сумбурно вывалила все разом Маша и вновь зашлась в рыдании.
— Фаня, да отстань ты от нее, смотри, сейчас на куски рассыпется. Ты за нее отвечать будешь. Тебе это надо? За кошек там всяких с собаками свое отмотала? Мало того, что тебе новое дело по чьему-то заказу шьют, хочешь, чтобы еще за нее добавили?
