Людмила Леонидова - Часовые любви
Маша безучастно глядела в пустоту.
Глава тринадцатая
Молодой лейтенант, проверив документы у Маши, насупил брови и сердито посмотрел на охранника отеля:
— Давай разбираться по порядку.
— Давайте, — с уважением к погонам согласился охранник.
— Вас было трое? — обращаясь к немцу и Маше одновременно, начал лейтенант.
— Нет, их было четверо, — вмешался охранник.
— Тебя не спрашиваю, я хочу услышать их.
Охранник, проявив инициативу, перевел вопрос немцу по-английски.
Тот быстро и путано забормотал.
— Он говорит, что их сначала было четверо, потом один вышел из номера за водкой. У них, лейтенант, водка кончилась.
— Э-э, так дело не пойдет!
— Как? — удивился охранник.
— Как мне проверить, что это говорит он, а не ты?
— Давайте, я буду переводить, — предложила Маша.
— Ты-ы? — Страж порядка с презрением посмотрел на растрепанную, спитую женщину.
— Я же профессиональная переводчица, а этот… — Маша скривилась от корявой английской речи охранника. Английский в вузе у нее был не основным, однако она говорила лучше, чем этот прилизанный робот в темном костюме.
— Ты профессиональная шлюха, а никакая не переводчица. Наши, отельные, на всех языках почище тебя чешут. Ясно? — грубо прорычал охранник.
— Все! Поехали в отделение, так я допрашивать не могу. — Лейтенант захлопнул папку.
— Я иностранный гражданин, вы права не имеете, — вдруг поняв по поведению стража порядка, что и его собираются заодно замести, встрепенулся немец.
— У нас ты украл, у тебя ли украли — все едино. — Маша махнула рукой и укоризненно добавила: — Ведь я предупреждала, что не имею никакого отношения к вашим документам. Теперь терпите!
— Переведите ему, что я иностранный гражданин, что он не имеет права, — испугался немец.
— Я его и не собирался допрашивать, я право знаю. Пусть напишет заявления о пропаже ценной бумаги. Будем разбираться без него. А вот ты поедешь со мной.
— Слушайте, давайте я вам все по порядку объясню, только ему скажите, чтоб не вмешивался, — показывая на охранника, взмолилась Маша.
— С вами со всеми сам черт ногу сломает. Один — одно, другой — другое!
— Ну послушайте. Афанасьев и его партнер Леха, то есть Алексей, наверное…
— Фамилия?
— Чья?
— Алексея этого…
— А-а сейчас вспомню, черт, он же подпись ставил… В общем, они хотели обмыть сделку.
— А немец этот, Ларрик, не хотел?
— Почему не хотел? Он тоже…
— Отвечайте на мой вопрос…
— Он тоже хотел.
— И ты, значит, пожелала в номера, да еще в наш отель? — вновь вмешался охранник.
— Заткнись, — умно сморщив лоб и изображая работу мысли, остановил его милиционер.
— Мне было все равно, я на работе, куда скажут, туда и поеду.
— Вот так! — обращаясь к лейтенанту, многозначительно воскликнул охранник.
— Ну, поехали, что дальше, — заторопил милиционер.
— Значит, мы приехали и стали отмечать сделку.
— Никто за это время из комнаты не выходил?
— Он выходил, я точно помню. — Маша показала на немца.
— Спроси его: куда он отлучался? — приказал лейтенант.
— Говорит, что скорее всего в туалет, не помнит точно, но из номера не выходил.
— Постойте, я сама вспомнила, что из номера выходил Леха.
— И ты выходила, — не выдержав, встрял охранник. — Я видел, как эта шалава, в зюську пьяная, шла по коридору отеля, — вновь обращаясь к милиционеру сказал охранник.
— Ну и что, я выходила только на секунду, чтобы поискать Леху.
— Нашла?
— Не успела, он сам нашелся.
— Значит, ты все-таки выходила из номера? — старательно записал лейтенант в протокол.
— Я же сказала: на минуту.
— Ты сказала на секунду.
— Я не помню.
— Так и запишем: «выходила, не помнит, на какое время». Сколько выпили?
— Когда я посмотрел на ее походку, именно в тот момент она ковыляла впереди меня по коридору, так выпили они бутылки три, — вмешался охранник.
— Неправда, всего одну, а за второй Леху послали, — поправила его Маша.
— Где же эта вторая бутылка? — взяв за горлышко со стола первую, понюхал страж порядка.
— Мы сами удивились, куда она пропала. — Маша развела руками. — Я точно помню, что только-только ее начали, и все, я отключилась.
— И он тоже? — показывая на немца, поинтересовался милиционер.
— Ну да.
— Я-я, — по-немецки, поняв по жестам, о чем речь, подтвердил немец.
— Что было потом?
— Потом меня кто-то раздел… догола и…
— Вот-вот, — вновь вмешался охранник, — ее кто-то раздел, ты же понимаешь, лейтенант.
— И уложил рядом с ним в постель, — закончила, не обращая внимания на охранника, Маша.
— Его тоже святой дух раздел? — глядя на немца в нижней майке и брюках, добавил охранник.
— Он тоже был очень удивлен.
— Я-я! — вновь закричал немец на своем языке.
— Что это у вас пролито на скатерть? — принюхиваясь к пятну, как настоящий детектив, поинтересовался лейтенант. — От водки следов не остается.
— Надо у официанта спросить, — сообразила Маша.
— А-а, значит, тут еще и официант побывал?
— Да кто же, вы думаете, на стол накрывал?
— Почем я знаю, черт побери, — милиционер стукнул кулаком по столу, так что зазвенела грязная посуда, оставленная с вечера, — что тут побывал пятый человек!
— Так это же и так ясно, — не выдержал охранник. — Столько грязной посуды из ресторана!
— Вот ты, умный, собери всю посуду, заверни скатерть в чистый пакет.
— Сейчас распоряжусь, — не желая заниматься грязной работой, сказал охранник.
— Сам сделай, мне посторонних не нужно! — запретил лейтенант.
Охранник нехотя принялся выполнять приказ.
— Я тебя задерживать не буду, — обращаясь к поникшей Маше, смилостивился милиционер, — но ты под подозрением! Поэтому предупреждаю, чтобы никуда не выезжала.
— Я и не собиралась.
— Разберемся, кто есть кто, а потом можешь на все четыре.
— Это ты зря, лейтенант, — укоризненно покачал головой охранник. — Она же облапошила нашего уважаемого клиента.
— Какой мне резон? — выкрикнула Маша. — Зачем мне его бумаги?
— Ну, тогда с ее помощью украли те, кому выгодно, — поправился охранник.
— Ты чего, будешь меня учить? — рассердился милиционер. — Смотри, договоришься! Ты ведь тоже под подозрением.
— С какой радости? — возмутился охранник.
— Сам сказал, встретил ее в коридоре. Так?
— Ну ты, лейтенант, даешь, хочешь сказать, что она мне могла передать эту бумагу?
