Ошибка... (СИ) - Грей Арина

Почему-то вспомнил маму. Я уверен, моя Кира бы ей понравилась. Они бы точно нашли общий язык. Мама. Как давно ты не называл её так? Ещё с детства. Какой же ты всё-таки урод, Зотов. Самому противно от себя. Обращаться к той, которая подарила тебе жизнь каким-то прозвищем. Люсьен. Как же гнусно всё, а. У твоей матери красивое имя. Людмила. Милая людям. А ты исковеркал всё своим мудаческим отношением. Я помню откуда взялась эта привычка. Так называл её отец, когда успокаивал её после своих похождений и измен. «Люсьен, это же несерьёзно. У меня есть ты и Стас. Вас я люблю.» «Люсьен, прости. Это было в последний раз.» «Люсьен. Люсьен. Люсьен.» Пошло. Омерзительно. Низко. Да, Стас. Ты именно такой.

Интересно, а заинтересовал бы ты Киру таким, каким тебя все знают? Настоящим собой, своими убогими поступками, отвратительным поведением, скотским отношением ко всему и ко всем. Нет. Её чистота не приняла бы такую грязь. Она сейчас рядом потому, что ничего о тебе не знает. Никаких данных, никаких фактов, никакой информации. Словно и не ты сейчас сидишь здесь. А какая-то другая версия тебя. И вот где ты настоящий, Стас? Тот моральный урод, который из Москвы прилетел? Или тот, который сейчас в Ястребовке сидит?

Из раздумий и душевных гонений меня вывел скрип двери. Я обернулся и увидел в проёме Киру, завёрнутую в простыню. Сонные глаза, припухшие от поцелуев губы, взъерошенные волосы. Красивая до одури.

— Ты чего не спишь, солнце? — спросил тихо я.

— Не знаю. Проснулась вот, а тебя нет. Вышла тебя искать.

— Ну и как, нашла? — с интересом выгнул я бровь и хитро посмотрел на девчонку.

— Нашла… — заулыбалась она.

— Ну, тогда иди ко мне. — сказал я и жестом позвал её.

Кира подошла и села рядом. Я бережно пересадил её к себе на колени и обнял. Мы молчали. Каждый думал о своём. Потом я нарушил тишину.

— Кира. А что бы ты делала, если бы тебе сказали, что жизнь скоро закончится? Как бы ты себя вела? — задал я свой странный вопрос.

— Это как? Что значит жизнь закончится? — она развернулась ко мне и вопросительно посмотрела на меня.

— Ну…Например, нам сообщили, что метеорит летит, что скоро, предположим, через пару месяцев или год, человечество погибнет. Жизни не будет. Как бы ты жила после этой информации?

— Не знаю даже. Я не думала никогда о таких вещах. — она замолчала на некоторое время, а после продолжила. — Ну, если даже так. То я в первую очередь попросила бы прощения у тех, кого обидела. Мы же все бываем не правы. Обижаем, задеваем кого-то. Даже если неосознанно…Но я бы не хотела заканчивать эту жизнь обидами или ссорами. Не хотелось бы остаток жизни провести с грузом на душе. Потом я бы хотела совершить как можно благих дел. Не знаю, помощь нуждающимся, поддержка. Не важно. Главное, чтобы это было от души. Чтобы всё шло от сердца. Ведь очень важно оставить после себя какой-то след, даже если всё человечество исчезнет. — она снова замолчала. — Ну и самое важное. Я бы хотела успеть любить. Полностью отдаться этому чувству и не жалеть ни о чём. Да. Именно любить. Если и уходить из этой жизни, то только с наполненным и любящим сердцем.

Я смотрел на неё и не понимал, за какие заслуги я получил доступ к этому светлому, совершенному созданию? Почему эта хрупкая и красивая девочка сейчас находится именно в моих объятиях?

Да, Зотов. Расплата будет для тебя жёсткой. И цену ты за своё счастье заплатишь высокую…

Глава 30. Стас

Казалось бы, всё то, что происходило на протяжении последних дней между нами с Кирой должно благотворно влиять на меня. Положительные эмоции должны разгрузить мой уставший мозг. Такая долгожданная и желанная близость расслабить моё тело. Оно всё так и было, в принципе. До сегодняшнего дня.

Заснул я под утро. Провалился в тяжёлый сон, в котором моё сознание транслировало какие-то жуткие картинки. Проснулся я с тяжестью в грудной клетке, моя голова снова пульсировала, по венам бежал бешеный адреналин. Может следствие ночного кошмара? А может моя чёртова болезнь? А может груз моих философских мыслей накануне? А может ты, Стас, стареешь и твоё тело реагирует на погоду? Ведь сегодня с самого начала дня всё затянуто серыми облаками. Но что бы это ни было, меня не оставляло чувство, что это всё не просто так. Словно какая-то внутренняя интуиция подсказывала, что что-то произойдёт. И это что-то не имело никакого отношения к моим влажным мечтам о том, что всё будет хорошо.

Встав с кровати, я незамедлительно пошёл на поиски Киры. Девчонка уже, видимо, давно встала и вовсю хлопотала по дому. Неудивительно, ведь стрелки близились к обеду.

Я вышел на ароматный запах. Оказывается, меня сегодня ждал яблочный пирог с корицей. Малышка поприветствовала меня тёплой улыбкой, горячим чаем и свежей выпечкой. Я ел и смотрел на это зеленоглазое чудо. В душе так внезапно защемила тоска и грустью легла на сердце. Какого хрена? Что это такое? Ведь малышка рядом, сидит и улыбается. Всё же ведь хорошо?

На протяжении дня моё странное состояние меня не отпускало. Не помогли таблетки от головной боли. Она лишь усиливалась. Я улыбался Кире через силу, всем своим видом пытался показать ей, что сегодня я особенно счастлив. Надеюсь, что она ничего не понимала. Ведь она реально не понимала. Сегодня она была ещё красивее, её смех был более звонким, улыбка шире, объятия ещё крепче, а её поцелуи…более сладкими.

Я целый день наблюдал за каждым её движением, присматривался к мелочам, внимательно ловил каждое её слово. Мне снова очень захотелось запечатлеть её на фото. Я полез в карман, но телефона там не обнаружил. Чёрт, в летнике забыл. Надо срочно забрать. Я ведь помнил, что мог позвонить доктор Аннушки и попросить помощи. Я быстро направился в дом.

Когда взял свой гаджет в руки, увидел кучу пропущенных вызовов. Я стал с нетерпением листать журнал звонков. Орлов, снова какой-то спам, Лика эскорт и мама. Мать звонила раз сорок. А потом я увидел от неё сообщение.

«Сынок, возьми пожалуйста трубку. Я схожу с ума.»

Липкий страх сковал моё тело. Что могло случиться? Я быстро нажал на вызов. Всего два гудка и я услышал родной голос.

— Стас, сынок? Где ты? Скажи, что это неправда? Стас… — сквозь слёзы она задавала свои вопросы.

— Мама, успокойся. Скажи, что случилось? — пытался выяснить я хоть что-то.

— Как же так, сынок? Как же так? Скажи, что это неправда…

— Мам, прошу, успокойся и объясни в чём дело? Может хоть так я смогу ответить на твои вопросы. — требовательно сказал я.

— Стас, я…я не могла до тебя дозвониться, ты пропал. А совет директоров…они…они, понимаешь, они проводят внутреннее расследование. Там хищение огромных средств, они во всём обвиняют твоего отца…Я ничего не могла объяснить. Я звонила тебе. А потом приехала к тебе, думала…думала, что всё же ты здесь. А на столе…нашла бумаги, твоё заключение, Стас. Твой диагноз…Скажи…скажи, что это всё неправда, сынок…

Господи…Как же всё по-дебильному вышло. Не так я хотел рассказать матери обо всём. Твою же мать. Я с силой сжал телефон.

— Мама, послушай. Я обязательно прилечу в ближайшее время и всё решу, слышишь? Я во всём разберусь, обещаю тебе. С компанией отца…с нашей компанией всё будет хорошо. Мам, слышишь?

— Что? Мне не нужна эта компания. Пусть всё забирают, мне плевать. Сынок, мне всё равно на них. Главное, это ты. Мы…мы обязательно найдём врача и клинику. Мы будем бороться, сын. Ты слышишь меня, Стааас!

— Не плачь, мам. Я скоро прилечу и всё решу. Всё будет хорошо…мама.

Я сказал последние слова и сбросил вызов. Откинулся на диван и закрыл глаза. Моя голова, как и моё сердце, разрывались от жгучей боли. Ну вот и всё, Зотов. Сказка твоя закончилась, добро пожаловать в реальность. Все твои мысли и надежды посыпались прахом. Ты же сам понимал, что не может быть всё настолько хорошо. Пришло время заплатить. Тебе надо вернуться в Москву, успокоить мать, разобраться с фирмой, пока ты ещё жив. А ещё тебе придётся оставить…Киру. Девчонка словно материализовалась из моих мыслей.