Сара Мэйсон - Обман, или Охота на мачо
— Опять то же самое, — негодующе говорю я и разворачиваю перед ним газету.
— Они упоминают имя подозреваемого? Если да, мы подадим в суд…
— Не знаю, еще не успела прочитать.
Угрюмо смотрю в окно, а он, молча перелистнув страницы, находит статью и начинает читать.
— Нет, не упоминают. Это хорошо.
Джеймс возвращает мне газету, заводит мотор, и мы уезжаем.
— Что-нибудь можно сделать?
— Пусть разбирается отдел компьютерных технологий.
Я и детектив Сэбин, соратники в борьбе против преступности, едем допросить кого-то по делу об ограблении Себастьяна Форкуар-Уайта. Представитель мужской половины великолепного дуэта выглядит не слишком взволнованным. Его привычное выражение лица теперь дополняется раздражающим постукиванием пальцами по рулю во время остановки перед светофором.
Я достаю блокнот из сумки. Ну что ж, к делу. Детали.
— Как бы вы охарактеризовали ваши отношения с сотрудниками отдела?
— Нормальные.
— Соревнуетесь ли вы? Ну, например, кто совершит больше арестов за месяц.
— Нет.
Хорошенькое дельце.
— Есть ли у вас «счастливые» носки, которые вы надеваете перед выездом, или что-нибудь в этом роде?
— Боюсь, что нет.
— У вашего пистолета есть имя?
Наконец он поворачивается ко мне.
— Мисс Колшеннон, — терпеливо произносит он, а я с надеждой приподнимаю брови. — Если бы у меня появился пистолет, вы бы об этом тотчас узнали.
— Каким образом?
— А таким, что я сразу же пристрелил бы вас. Пожалуйста, прекратите задавать нелепые вопросы.
— Кого нам предстоит допрашивать? — спрашиваю я.
— Одного из работников в доме Себастьяна Форкуар-Уайта. Хочу проверить его показания.
— Вам что-то не понравилось?
— Нет, но грабитель как-то связан с этим домом, слишком уж хорошо преступник знал план здания.
— Может, ему просто повезло.
— Может быть. Вон там лежит список украденных вещей. Если хотите, можете посмотреть.
Кивком головы он указывает на желто-коричневую папку. Я беру ее, открываю и вынимаю верхний листок.
Абсолютная абракадабра.
Уверена, что на свете найдется немного людей, способных разобраться в этих записях. Там полно наименований типа «Часы из темного дерева, 780» или «Ваза из севрского фарфора, 815». С минуту я, нахмурившись, смотрю на список.
— Откуда вы знаете, что Себастьян Форкуар такой-то не проворачивает аферу со страховкой? А может быть, он сам создал видимость ограбления. Прихватил несколько безделушек, отнес их в подвал собственного дома, а потом преспокойно сел читать журнал «Антиквариат сегодня». Мне кажется, есть все основания для подобных подозрений.
Он криво улыбается.
— Я думал об этом, — соглашается детектив Сэбин. — Потому что, несмотря на отсутствие доказательств пребывания преступника в доме, я знаю, что он там был.
Я несколько раз прокручиваю эту фразу в голове, стараясь уловить ее смысл.
— Что вы имеете в виду?
— Тот, кто решается на аферу со страховкой, как правило, переусердствует, инсценируя ограбление. Вместо взломанного маленького окошка в кладовой вы находите буквально тонны битого стекла, пустые шкафы, несколько фальшивых следов и записку со словами «Мы обчистили это место, простите. С любовью, грабители». Хозяева дома в таких случаях говорят: «Да, офицер, мы проснулись ночью от звона битого стекла и, когда спустились вниз, увидели две фигуры, бегущие по газону». А мистер Форкуар сказал совсем другое: «Никто меня не беспокоил, я спал крепко, как никогда».
Я молчу, обдумывая сказанное.
— Кроме того, — добавляет он, — я проверял все, что касается страховки. Нет, мистер Форкуар не мошенник.
— По-моему, украдены очень дорогие вещи.
— Общая стоимость украденных вещей — около семидесяти тысяч фунтов.
Смотрю на него, открыв рот:
— Семьдесят тысяч фунтов?
— Да, по сравнению с этим ограблением кража телевизора и видеомагнитофона кажется ерундой, не так ли?
— Не думаю, что страховая компания очень этому рада.
Неожиданно он начинает сигналить так, что я подпрыгиваю на месте.
— Давай, давай же, — нетерпеливо бормочет он.
Кажется, впереди какие-то проблемы.
— Что-то случилось, — беззаботно говорю я. Он выруливает на обочину, и передо мной открывается картина бурного конфликта между двумя водителями. Джеймс Сэбин ставит машину на ручник и выключает мотор.
— Пойду посмотрю, а вы оставайтесь здесь.
Он выходит из машины и направляется к злополучным автомобилистам. Похоже, там что-то случилось. Все-таки у детектива Сэбина удивительная способность — с ним чувствую себя маленькой девочкой, которую поймали за руку, когда она залезла в коробку с печеньем. Я усаживаюсь поудобнее и внимательно смотрю на спорящих людей, пытаясь по их губам понять, о чем они говорят.
В это время начинает звонить мобильный телефон, лежащий между сиденьями. Но я помню, что случилось после того, как я ответила на вызов по рации. Джеймс тогда был очень зол на меня. Не буду брать трубку.
Телефон продолжает звонить.
Я смотрю в окно, пытаясь понять, не подходит ли спор к концу. Вокруг спорщиков собралась толпа. Может, принести ему телефон? Наконец любопытство берет верх. Наверное, это звонит его будущая жена. Я хватаю трубку.
— Алло?
— Холли? — спрашивает мужской голос.
— Да, это я!
— Где детектив Сэбин?
Это звонят из полицейского участка.
— Э… Он сейчас немного занят.
— Попроси его, пожалуйста, связаться с участком сразу, как только он освободится.
— Да, хорошо.
Я выхожу из машины, размышляя о своем новом задании. Кажется, ссора разгорается все больше, и в центре событий — Джеймс Сэбин, который старается не допустить драки. Я подхожу к толпе и пытаюсь протиснуться вперед. Но толпа оказывается на удивление неподатливой. Я напираю сильнее, бросая налево и направо извинения. Безрезультатно. Это начинает меня раздражать. Мужчина в кепке оборачивается и смотрит на меня:
— Послушай, дорогуша, мы пришли сюда первыми. Тебе не удастся вот так просто пролезть.
— Полиция! Всем разойтись! — ору я.
На этот раз оборачиваются сразу несколько человек.
— Брось это, детка, — бормочет кепка. — Если ты полицейский, то я тогда Том Джонс.
В толпе слышится хихиканье. Не в силах больше выдерживать такое унижение, я сдаюсь и возвращаюсь в машину. Ублюдок. Что теперь? Я больше не собираюсь связываться с толпой. Сажусь на пассажирское сиденье и задумываюсь. Тот, кто звонил, сказал, что дело срочное. Какого рода эта срочность? Что-то типа «бросай все, потому что если ты сейчас же не отреагируешь, мы все умрем» или «я забыла выключить плиту, уходя из дома»? С беспокойством гляжу в окно. Кажется, спор не утихает.
