Дина Маккол - Запретная страсть
Сны — вот что лишало его покоя, доводило до грани безумия. Каждое утро, просыпаясь, Джексон ощущал усталость, даже изнеможение. Вот и в эту ночь на него обрушился очередной нескончаемый кошмар.
Женщина танцевала в траве. Ее тело сверкало в нестерпимо ярких лучах солнца. И чем ближе она подходила, тем яснее Джексон видел ее лицо. Ребекка! Да, она приближалась к нему — с протянутыми руками и манящей улыбкой, а в глазах плясали зеленые огоньки, сулившие божественное наслаждение тому, у кого хватит духу овладеть ею.
Он окликнул ее, и она засмеялась в ответ. Тело ее извивалось медленно и плавно, груди слегка подрагивали, а гладкая загорелая кожа словно просила: прикоснись же!
И вот Ребекка кинулась к нему в объятия, обхватив его мощный торс обеими руками, и Джексон затаил дыхание. Она как будто создана для него, для его рук… И разве можно было ждать иного? Ребекка откинула голову, словно моля о поцелуе.
Джексон дернулся и застонал во сне, почувствовав вкус ее губ. Слегка влажная кожа казалась на ощупь нежнее теплого меда.
«Ну, возьми же меня… полюби меня… люби меня…»
Ее слова, как молитва, эхом отдавались в подсознании Джексона. Он не мог отказать ей ни во сне… ни наяву. Но как заниматься любовью с призрачным видением? Джексон отогнал прочь эти мысли, с восторгом принимая и ее поцелуи, и тело, отдававшееся его власти.
И вот они слились воедино, в жадном порыве неутоленной страсти. Неистовые ласки доставляли и боль, и блаженство. Любовь полыхала как пожар, щедро расточая свой пыл до последней капельки. Ребекка с радостью принимала его дары и лишь просила еще и еще. Джексон, задыхаясь, со счастливым смехом погружался в нее глубже, глубже и глубже… Достигнув пика наслаждения, она закричала, и Джексону вдруг стало страшно. Он попытался проснуться, но не смог. А вопли становились все отчаяннее. Потом Ребекка растаяла в воздухе, но ее крики продолжали терзать его душу.
Джексон всмотрелся в опустевшую постель. На месте Ребекки неожиданно возникла Молли, с ног до головы облитая кровью. Значит, это кричала сестра, сообразил Джексон.
Из уголка его глаза скатилась слезинка, и Джексон тревожно заметался на постели.
«Не надо, Молли! Не плачь!»
Но сестра не слышала его, как и в тот роковой день, когда Стэнтон Рул окончил свой земной путь. Джексон протянул к ней руки, шагнул вперед… и вдруг споткнулся. Он опустил взгляд — и увидел изуродованное лицо Стэнтона Рула, лежавшего на полу…
Глаза Джексона мгновенно открылись, и он сел на постели. Пот градом катился с его лица, все тело содрогалось.
— Господи Иисусе! — пробормотал он, отирая лоб трясущейся рукой. — Черт бы тебя побрал, Стэнтон! Когда же ты оставишь меня в покое?..
Он проковылял в ванную, чтобы умыться, а пронзительные вопли по-прежнему эхом звенели у него в ушах. Джексон вдруг замер и насторожился. Он уже проснулся, но явственно слышал чей-то плач.
Кричал ребенок… Отчаянный зов о помощи доносился откуда-то с верхнего этажа. Короткие пронзительные взвизгивания иногда перекрывал хриплый, отвратительный голос разъяренного мужчины. Джексон напряженно вслушивался. Вот упал стул… разбилось стекло… А ребенок все плакал и плакал, моля защитить его, но никто не вмешивался.
Джексон побледнел, поняв, что происходит. Из комнаты над его головой донесся громкий, отчетливый звук удара: тяжелая ладонь с размаху врезалась в детскую плоть. Джексон содрогнулся, словно пронзенный болью. Он никогда не встречался со своим соседом, но подобный тип людей был ему отлично знаком.
— Ах ты, сукин сын! — прошептал Джексон, бросаясь к двери и на ходу сдергивая со стула джинсы.
Он еще не знал, как поступит; бессвязные мысли вихрем кружились в голове. Конечно, влезая в чужие дела, запросто можно навлечь на себя новые неприятности. Но одну вещь Джексон помнил твердо: когда-то он сам слезно взывал о помощи, и никто не пожелал его услышать. Никто не пришел.
В коридоре было темно: или все лампочки перегорели, или их стянул кто-то из жильцов. Ступая по шершавому полу босыми ногами, Джексон поморщился, но тем не менее быстро добрался до площадки и бегом поднялся по лестнице, перемахивая через две ступеньки разом.
Отыскав нужную дверь, Джексон ринулся к ней, и в тот же миг ребенок закричал снова. Джексон с размаху ударил в дверь кулаком, так что петли задребезжали, словно от удара молота. Он сделал глубокий вдох, стараясь унять кипящий в груди гнев.
В комнате вдруг все стихло. Но тишину тут же разорвал очередной мощный удар Джексона. На сей раз ответ не заставил себя ждать.
— Кто там? — грубо выкрикнул мужской голос.
— Санта-Клаус, мать твою! Открывай дверь, пока я ее не вышиб!
— А я вот сейчас вызову легавых! — заорал негодяй. Язык его слегка заплетался, и Джексон понял: его незримый противник пьян.
— Меня это устраивает, — спокойно ответил он. — Позвони-ка заодно и в «Охрану детских прав», приятель.
В ответ Джексон услышал приглушенные ругательства и, затаив дыхание, стал ждать. Наконец послышался звук открываемого замка. Джексон вздрогнул, только сейчас сообразив, что может оказаться перед дулом пистолета. Он машинально отступил в тень. Дверь отворилась.
— Что тут за благодетель шныряет ночью по чужим квартирам? — прорычал мужчина, всматриваясь во мрак коридора.
Джексон готов был дать голову на отсечение, что одежду этот человек не менял, пожалуй, целую неделю. Солидное брюшко некрасиво выпирало из перепачканных брюк; на рубашке осталось всего две пуговицы, так что волосатое, давно не мытое тело было выставлено на всеобщее обозрение. Мужчина стоял босиком в дверном проеме, пьяно покачиваясь. Продолжая вглядываться в темноту, он постукивал по косяку полупустой бутылкой.
«Отлично, пистолета нет, только бутылка!» — подумал Джексон и решительно шагнул вперед.
Испуганный внезапным появлением незнакомого человека, мужчина отшатнулся. Бутылка звякнула об дверь. Да, пьянице было чего пугаться: Джексон Рул оказался выше его на добрых шесть дюймов.
Распахнув дверь пошире, Джексон бесцеремонно втолкнул мужчину в комнату и едва не задохнулся от тяжелого, тошнотворного запаха.
Коробки из-под пиццы были полны объедков, уже успевших покрыться плесенью. Высились горы немытых тарелок; помойные ведра были переполнены, и мусор вываливался на пол. А в углу Джексон разглядел ребенка, пытавшегося спрятаться в полумраке, подальше от света лампы.
— Иди сюда, малыш, — ласково сказал он. — Дай-ка мне посмотреть на тебя.
— Оставайся на месте! — грозно проворчал мужчина, ткнув полупустой бутылкой из-под виски в сторону малыша.
