Дона Воэн - Все имеет свою цену
— А как же Сандра? Как я буду с ней встречаться?
— Возможно, — сказала Алекс медленно, словно эта мысль только что пришла ей в голову. — Возможно, я могла бы оставить ее с тобой.
Сердце у Гизеллы замерло.
— О Алекс, если бы ты только сделала это!
— Это было бы еще одним ударом для Чарльза. Тру поступил с ним жестоко. Полагаю, по твоей просьбе?
— Я бы этого не сделала, Алекс. За столько лет ты могла бы узнать меня лучше.
Алекс посмотрела на нее пристальным настороженным взглядом.
— Нет, ты бы до такого не додумалась. Для этого надо быть Вейлом.
— Возможно, ты права. Именно Вейл придумал для начала разлучить меня с дочерью.
— Ну, теперь это дело прошлого. Нам следует подумать, как будет лучше для Сандры. Если я действительно оставлю ее в Штатах, мне потребуются гарантии, что ты будешь заботиться о ней подобающим представителю семьи Вейлов образом.
— Побойся Бога, Алекс! Она моя дочь. Как же я могу плохо заботиться о ней?
— Детей и раньше использовали в качестве заложников.
При других обстоятельствах Гизелла посмеялась бы над этим.
— Какое доказательство я могла бы тебе представить?
— Что-нибудь весомое, что убедило бы Чарльза в искренности твоих намерений. Нам обеим известно, что у него есть основания не доверять тебе.
Гизелла почувствовала, как кровь отливает от ее лица. В руке она держала бокал. Произнеси Алекс еще хоть одно слово, и она выплеснула бы содержимое бокала в лицо своей золовке. Она глубоко вздохнула.
— Что ты хочешь?
— Долю в твоей карликовой компании для Сандры, — сказала Алекс, и Гизелла подавила вспыхнувший гнев. Карликовой? Возможно, по сравнению с «Вейл энтерпрайзиз». Но это ее компания. А «Вейл энтерпрайзис» уж никак не принадлежала Александре.
— Контрольный пакет акций, — предложила Алекс. — Оформи это как угодно, но обеспечь, чтобы в конечном счете он перешел к Сандре свободным от каких-либо обязательств.
— А если я это сделаю?
— Я оставлю Сандру здесь с тобой.
* * *
Когда наконец поздно вечером Гизелла возвратилась домой, Тру ждал ее у нее в квартире.
— Ты совсем не обязана это делать, — сказал он, когда Гизелла рассказала ему, что хочет Алекс.
— Я не возражаю. Не вижу ничего плохого в том, чтобы отдать Сандре то, что она в любом случае унаследует.
— Если Алекс попросила об этом, значит, она что-то замышляет.
— Она никак не сможет использовать это против меня, Тру. Я уже говорила с моим поверенным. Пока ее доля капитала составит доверительный фонд для Сандры. Она начнет получать доход с капитала, когда ей исполнится двадцать один год, но фактически неограниченный контроль перейдет к ней по достижении ею сорока лет. В августе ей исполнится только восемь лет. Для осуществления своих планов мести Александра не стала бы ждать так долго.
Тру покачал головой.
— Ты плохо знаешь Вейлов.
— Алекс назвала мою компанию «карликовой». Она удивится, узнав стоимость этой доли.
— Пусть твоя гордость не лишит тебя способности разглядеть...
— Моя гордость тут ни при чем, Тру! Я хочу, чтобы мне вернули дочь.
* * *
— Нет, — крикнула Сандра. — Я не хочу жить с ней.
— Мне очень жаль, — ответила Алекс, — но дядя Тру сказал, что ты должна. Эта женщина знает, как обвести его вокруг пальца.
— Разве отец не может сделать что-нибудь.
— Нет, твоя мать заставляет дядю Тру выдворить его в Европу. И меня с ним вместе.
Сандра подбежала к тете и обняла ее.
— Тогда я хочу уехать в Европу.
— К сожалению, — сказала Алекс, — это от меня не зависит. Но кое-что для тебя мне удалось сделать.
Сандра, все еще прижимаясь к ней, подняла глаза.
— Что?
— Я заставила твою мать записать долю ее косметической компании на твое имя. Впоследствии ты будешь иметь контроль над весьма значительной долей «Косметической продукции Гизеллы Дюран».
— Меня это не интересует!
— Заинтересует, дорогая.
* * *
— Мне следует быть здесь, когда Сандра приедет? — спросил Тру.
Гизелла, ходившая по комнате, остановилась.
— Не знаю. А ты как думаешь?
— Я помогал тебе советами во всем — от ее одежды до ее постельных принадлежностей. Этот вопрос решай сама.
Гизелла улыбнулась, несмотря на то, что чувствовала дрожь где-то внизу живота.
— Позволь мне побыть с ней наедине несколько минут. Ты можешь присоединиться к нам за обедом.
Тру взглянул на часы и встал.
— Тогда я поднимусь наверх и переоденусь.
Он нежно поцеловал ее и ушел.
Гизелла решила тоже пойти переодеться, но не успела она дойти до спальни, как услышала звонок в дверь. Это самый счастливый день в моей жизни, думала Гизелла, бросившись к двери. Когда она открыла дверь, там стояла Сандра, а за ее спиной, положив ей на плечи руки, Александра Мейнворинг.
— Добрый день, Гизелла, — сказала Алекс. — А вот и мы.
Гизелла опустилась на колени и раскинула руки.
— Сандра! Дорогая!
Сандра пристально смотрела на нее, и взгляд ее выражал нескрываемую ненависть.
— Иди к своей матери, Сандра, — сказала Алекс, подталкивая Сандру в раскрытые объятия Гизеллы.
Гизелла прижала к себе неподатливое тельце дочери и внимательно посмотрела на свою золовку. Глаза Александры Мейнворинг светились торжеством.
САНДРА. 1959 год
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Госпожа Шелдон взяла записку из рук старосты, которая только что вошла в классную комнату.
— Сандра Вейл должна немедленно явиться в кабинет начальницы, — объявила она. — И захвати с собой свои учебники.
— Что ты натворила на сей раз? — прошептала Мэрибел через проход между рядами.
Сандра пожала плечами. Но пока она шла вслед за старостой вдоль гулкого коридора, она рылась в памяти в поисках ответа на этот вопрос.
Фелисия Хадсон, староста, была одной из самых популярных девочек в Веллингтоне. Когда двенадцатилетняя Сандра впервые приехала в престижную женскую школу штата Коннектикут — как это делали до нее ее мать и бабушка, — она мечтала о том, что когда-нибудь тоже станет пользоваться успехом, и девочки, вроде Фелисии, станут ее подругами. Но по прошествии четырех долгих лет в Веллингтоне Сандра по-прежнему чувствовала себя там чужой. Особенно потому, что она вытянулась в такую неуклюжую дылду.
Когда мать неожиданно сменила фамилию на Дюран, Сандра стала еще упорней цепляться за все то, чему научила ее тетя Алекс относительно ее вейловской наследственности, гордясь своей «вейловской внешностью». Но никогда, ни в каком страшном кошмаре не могла она представить себе, что обладание «вейловской внешностью» обречет ее на шесть футов роста. Теперь она даже обогнала в росте тетю Алекс, и возвышалась, как каланча, над всеми остальными девочками в школе. Вот у Фелисии был идеальный рост — пять футов три дюйма. Никто не глазел на нее и не хихикал ей вслед, никто не пытался подставить ей подножку, когда она шла к доске. Никто не дразнил ее «жирафой» и не спрашивал: «Ну как там наверху погода?»
