Анна Яковлева - Besame mucho, клуша!
Вот это любовь, вот это ревность, восхитилась Леночка. Кто бы из-за нее так убивался.
Оставшись в одиночестве, Василий перетащил себя на диван и принял позу роденовского «Мыслителя»: где только была его хваленая интуиция? Крышу снесло на старости лет («Чур меня, чур!») от хорошенькой мордашки и ножек.
Бессмысленное самобичевание было остановлено стуком, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась лысая голова.
Прошло не меньше минуты, пока водитель решился переступить порог. Леночка напутствовала, догадался Крутов, расписала в красках состояние шефа.
Вид у Влада был несколько потрепанный, видимо, чересчур старательная и фанатично преданная шефу помощница не удержалась и применила пытки, запрещенные Гаагской конвенцией.
— У меня к тебе щекотливое поручение, — не стал ходить вокруг да около Крутов.
В этот момент Василий услышал виброзвонок и, по-стариковски шаркая ногами, вернулся за стол.
Звонил отец Леночки, Дмитрий Щегольцов.
Информация, которой располагал верный друг, гармонично вписывалась в ряд сегодняшних новостей: таинственный опелек числился за газетой «Губернские ведомости».
Задание состояло из двух пунктов.
Пункт номер один предписывал познакомиться с водителем опелька и узнать, где оставляет он мини-вэн на ночь.
Пункт номер 2 вытекал из пункта номер один: если водитель оставляет авто на стоянке или в гараже редакции, то узнать у охранника, кто и зачем забирал машину по вечерам в течение последней недели, — вот и все, что требовалось от Влада.
К счастью, водитель «опеля», Денис Иванович Федулов — сухощавый дедок, тяжело переносил молчание, что сильно облегчало задачу Влада Кречета.
— Я ее, ласточку, своими руками всю, до винтика, разобрал и собрал. У этих буржуев не допросишься денег на ремонт или на запчасти. Все под себя гребут, личные-то машины чуть не каждый год меняют.
Влад технично свел разговор к охраняемой стоянке или гаражу, куда загоняет верного коня Федулов.
Стоянка? Стоянка у газеты — пятак под окнами первого этажа, потому-то владельцы авто, кто приезжает в редакцию или в типографию, прихватывают соседние парковки и, само собой, тротуар. А гараж — гараж есть, как не быть. Хоть это догадались построить богатенькие буратинки, паразиты на теле пролетариата. Только пользы от гаража как от козла молока: ворота не открываются — просели, по асфальту скребут, из-за этого проезд узкий, того и гляди поцарапаешь ласточку. Себе-то уже небось, паскуды, не один…
— А где гараж? — изобразил интерес Влад, утомленный классовой ненавистью Федулова.
— Во дворе.
— Близко, — с легкой завистью отметил Кречет. Ему самому часто приходилось оставлять машину вообще под окном, а потом всю ночь подскакивать от воя чужих охранных систем.
Денис Иванович охотно подтвердил:
— В двух шагах. Хочешь, можешь сам убедиться.
О чем речь! Влад Кречет затем и притащился сюда, затем и терпит весь этот парад-алле, чтобы убедиться.
Мужики промаршировали по узкой асфальтовой полосе вдоль стены здания, дважды свернули и через несколько метров уперлись в гараж.
— Везет же некоторым, — снова позавидовал Влад, — в офисе охрана, закрытый гараж — теплое место.
Иваныч похлопал Кречета по плечу:
— На пенсию выйду, порекомендую тебя.
«Такие, как ты, на кладбище попадают, минуя пенсию», — подумал Влад и заметил здоровенного бугая-охранника, с непропорционально маленькой головой, заспанной рожей и вмятиной на щеке, повторяющей фигурный рисунок замка-молнии на форменной куртке. Охранник возник из неприметной двери черного хода.
— Иваныч, а где твоя машина? — Секьюрити неодобрительно поглядывал на Федулова.
— Привет пожарным! — радостно скалясь, откликнулся Иваныч. — У тебя из-под носа можно слона вывести. Спал небось?
— Ага, поспишь с вами, — огрызнулся секьюрити, — таскаются кому не лень, ни днем ни ночью покоя нет.
— Витек, а ты чё злой такой? — миролюбиво спросил Иваныч, глядя снизу вверх на Витька.
— Так не бесплатно, наверное, — влез Кречет.
Витек как-то неожиданно легко завелся:
— В самое яблочко. Пару дней назад на докладную нарвался и премии лишился, — охранник виртуозно сплюнул, зыркнув на Иваныча, — из-за тебя, между прочим.
— А я-то каким боком? — изумился Иваныч.
— Эта вобла сушеная приехала утром и давай с ходу орать: где был вечером «опель»? Ворами обзывала и паразитами. Орала, орала… Я ей, мол, все претензии к Иванычу, а она мне: ты не только за посетителями должен следить, но и за прилегающей территорией. Так что, Иваныч, чтоб корыто твое мне глаза больше не мозолило. Ставь под замок.
Последовавшая реакция Иваныча оказалась еще более неожиданной: водитель «опеля» позеленел и длинно выругался:
— Вот сука. Сама же пела мне: лето, чего ты, Иваныч, с гаражом мучаешься, говорит, я позвонила в одну дорожно-строительную фирму, на днях приедут, снимут асфальт, забетонируют въезд, чтоб по-человечески все было. Ты пока оставляй машину во дворе. Охране дам указание, чтоб присматривали. А сама, мышь облезлая, меня же и слила.
— И кто у нас вобла сушеная, сука и мышь облезлая? — проявил интерес Влад.
— Зам генерального, Бочарникова. Мес-с-салина, — сквозь зубы процедил Федулов, нахватавшийся от паскуд-буржуев непотребств.
Миссию можно было считать завершенной. Наконец-то Влад Кречет обойдет Железную Ленку на повороте.
Взяв хороший темп, Влад Кречет припустил к машине.
— Мессалина, Мессалина, Мессалина, — по падая в ритм, заучивал на ходу непривычное, чужое для слуха, но такое благозвучное имя. Иностранное, козе понятно.
Устроившись на сиденье, первым делом Влад жирно вывел на корешке журнала «За рулем», болтавшегося в бардачке с незапамятных времен: «Мессалина».
Везет же некоторым с именем. Не то что его предки — никакой фантазии.
Вот тут и выяснилось, что, пока Влад старался удержать в памяти редкое имя, фамилия напрочь выскочила из головы. То ли Бочкина, то ли Черникова, а может, Ночкина или Печкина — шут ее знает какая, но точно не такая благозвучная, как имечко.
Влад приуныл. А ведь как блестяще была проведена операция по сбору информации в тылу противника!
Что теперь делать? Хоть плач, хоть возвращайся и начинай все заново.
Промучившись еще несколько минут, но так и не вспомнив растреклятую фамилию растреклятой начальницы с редким именем — наверняка редкой суки, иначе фамилия бы запомнилась, — Влад выбрался из машины и направился назад в редакцию газеты.
Буквально перед носом у Кречета дверь распахнулась, и Влада чуть не сбила с ног высоченная и тощая, как измерительная линейка, дамочка. Влад Кречет посторонился, пропуская дамочку, и та уже почти прошла мимо, оставив позади себя сладкое цветочное облако, от которого у Влада защекотало в носу, и все бы, глядишь, обошлось, но тут по выбритому затылку Кречета пробежал легкий сквозняк, и уши заложило от внутреннего голоса: «Спроси у Линейки фамилию Мессалины».
