Нора Филдинг - Приговоренные к любви
Я оторвалась от Джона и обратилась к кошке:
— Ребекка, девочка моя, иди я тебя поцелую. Красавица, умница...
Кошка посмотрела на меня своими глазами сфинкса и возмущенно фыркнула. Ее поведение ясно говорило: дескать, ты, Джейн, совсем сошла с ума. Ты мне никто, а я кошка, гуляю сама по себе. Кого хочу — милую, кого хочу — наказываю. И в подтверждение справедливости этой интерпретации ее мыслей Ребекка, покачивая пушистым хвостом, важно зашагала куда-то по своим делам.
В комнату ввалилась Нэнси. Она уже успела прийти в себя и теперь застыла в дверях, держа в руках поднос.
— Вы хотели чаю. Вот он!
Я посмотрела на Роберта. Он стоял растерянный, кровь по-прежнему сочилась из царапин, но мне было его не жаль. Я испытывала не свойственное мне злорадство. Роберт так же подл, как и Эрик. Только тот обманул доверчивую женщину, а этот предал собаку. Женщина — существо человеческого племени и может за себя постоять. Обман Эрика — это расплата за мою глупость, а за что страдал Джон, или сэр Чарлз, как его называли в той далекой для него сейчас жизни? За свою любовь, за свое преданное сердце, за свою судьбу, которая привела его в дом этого черствого негодяя, мистера Роберта Арлингтона?
— Оставь чай, Нэнси! Мистер Арлингтон его не заслужил. Здесь есть только одно существо, которому можно было бы его предложить, — это Джон, но собаки не пьют чая.
Нэнси равнодушно выслушала мою гневную тираду и вышла из комнаты.
ГЛАВА 13
— Мистер Арлингтон, как вы могли бросить сэра Чарлза? — обратилась я к Роберту. — Чем не угодил вам бедный пес? Если вы так не хотели иметь собаку, то почему не позаботились о его судьбе: не подобрали, например, ему других хозяев? Вы бессердечный черствый эгоист. Вы бросили собаку на произвол судьбы!
Я вошла в роль обличительницы человеческих пороков, этакой Немезиды, и готова была продолжать свою речь до бесконечности, но Роберт не выдержал:
— Замолчи, Джейн! Не знаешь — не говори!
— Чего я не знаю? Что вы, мистер Арлингтон, и ваша бесподобная красотка Ширли выгнали сэра Чарлза? Возможно, вы его даже попытались убить, а он выжил и приполз сюда!
— Никто его не выгонял. Он сам потерялся на прогулке. Я без конца давал объявления в газеты, но все было напрасно. Почему, ты думаешь, я здесь очутился? Посмотреть на тебя?
Я растерялась. Роберт сбрасывал с себя мои обвинения как тополиные пушинки. Неужели я говорю пустые, не относящиеся к сути дела слова? Но нет! Я больше не позволю играть на моей доверчивости и вере в людей. Я выведу Роберта на чистую воду.
— И почему же вы здесь очутились, мистер Арлингтон? И не вздумайте мне лгать! Я заявлю на вас в полицию за жестокое обращение с животными.
— И давно ли вы стали патронессой Общества защиты животных? Как мне помнится, вы недавно разыгрывали из себя секретаршу мистера Коллинза, недавно вернувшуюся из Туниса. Вы поставили на моей помолвке спектакль одного актера, успех которого превзошел все мыслимые и немыслимые ожидания. О нем до сих пор толкуют и в кулуарах, и в семействе Ширли. Потом один случай в церкви св. Иоанна позволил мне выяснить, что вы из команды известного певца Джадла. Что же побудило его с вами расстаться? Или он тоже хотел жениться, а вы решили внести в это событие свои коррективы? Отвечайте, Джейн, черт бы вас побрал!
Говоря все это, Роберт подходил ко мне все ближе и ближе. Наконец он остановился прямо передо мной. Стоило мне протянуть руку, и я коснулась бы его лица. Он бросал мне злые слова, полные иронии, а глаза у него были грустными-прегрустными. Они напоминали глаза Джона, или сэра Чарлза, когда тот просил признать его, обнять и приласкать. Роберт тоже молил меня о чем-то? О чем? Он продолжал что-то говорить. До меня долетали только отдельные фразы. Я слышала и не слышала, что мне говорит Роберт.
— Я ехал в Лондон из «Белых вязов», когда зашел в придорожный паб. Там висело объявление о потерявшемся ньюфаундленде. Хозяин паба сказал, что вроде бы звонили из собачьей гостиницы миссис Кроу, но точного адреса этого заведения не дали.
Да, мысленно согласилась я с ним, я забыла дать адрес пребывания Джона, когда звонила в пабы.
— Я стал объезжать все подобные заведения в округе. Во многих я видел те же объявления, но тоже без указания адреса. Пошел дождь. Я хотел уже прервать поиски и ехать в Лондон — у меня завтра важное совещание, — но увидел указатель гостиницы. Вдруг там что-нибудь знают? — подумал я и повернул сюда. Я решил переночевать здесь, а завтра уехать в Лондон.
Я смотрела на Роберта. Больше всего на свете мне хотелось до него дотронуться, и я не смогла совладать со своим желанием. Я протянула руку и погладила его по лицу. Он не отстранился, а, наоборот, его руки обняли меня.
— Верь мне, Джейн, — умоляющим тоном проговорил он.
А я ему уже верила. Со стоном, вырвавшимся у меня из груди, я прильнула к нему. Его руки гладили мои волосы, скользили по изгибам спины. Я упивалась его прикосновениями. Он наклонился и легко коснулся губами моих волос. Он осыпал их поцелуями, а руки приподняли мою голову, спрятанную у него на груди. Наши губы встретились. Поцелуй был сладостным и пугающим, чувственным и нежным. Он обещал и требовал, и я полностью растворилась в охватившем меня чувстве.
До Роберта у меня был только Эрик, но казалось, что я уже все успела испытать. И все-таки сейчас все было по-другому. Горячая волна подхватила меня и завертела в омуте страсти. Я забыла прошлое, забыла будущее, я хотела навеки остаться в настоящем. Я молила лишь об одном, чтобы этот поцелуй никогда не прерывался.
— Гав! Гав, гав! — раздалось рядом. Я отпрянула от Роберта.
— Подожди. Я тоже должна тебе все объяснить.
— Не надо. Мне все равно. Никогда и ни к кому я не испытывал ничего подобного.
— Нет-нет, я должна сказать...
— Тсс... — Роберт нежно обнял меня за плечи и все объяснения, готовые сорваться с моих губ, заглушил поцелуем.
Я сразу же перенеслась в другое измерение. Губы Роберта на моих губах. Поцелуй! Мое сознание уплывало в небытие. Где-то в глубине сознания разум пытался меня предостеречь. Ты совсем его не знаешь, настойчиво повторял он снова и снова. Ваши нелепые встречи не приблизили вас друг к другу. Тебе нельзя допускать ничего подобного. Надо собраться с силами и оттолкнуть его от себя. Но мои руки продолжали лежать на широких плечах Роберта, а поцелуй становился еще более чувственным. Его губы манили и обещали, а мое тело и моя душа таяли в сладостном волшебстве.
У меня перехватило дыхание. Сама не понимая, что я делаю, я прижалась к Роберту еще сильнее. Весь мир исчез. Остались лишь мы вдвоем.
