Линн Шнернбергер - Ботоксные дневники
Что бы это значило? И что я должна ответить? Люси не посвящала меня в детали легенды, придуманной для Дэна, а я не спрашивала. Если он тоже хотел вчера пойти на концерт, какой она придумала предлог, чтобы его отговорить? И почему она взяла с собой меня? Полагаю, Люси не объяснила Дэну, что он будет четвертым лишним, поскольку она уже договорилась с подругой и любовником.
Дэн смотрит на меня, ожидая ответа.
— Там было очень много народу, — весело отвечаю я, стараясь выиграть время. — «Мэдисон-Сквер-Гардн» был набит битком. Сколько он вмещает? Десять тысяч? Пятнадцать? Я не посчитала.
Дэн рассмеялся. Ну вот, сработало. Но опасность еще не миновала.
— Вы, ребята, слишком поздно вчера вернулись домой. — Дэн продолжает давить на меня. — Как мне не волноваться, когда моя жена задерживается в городе с единственной незамужней женщиной в Пайн-Хиллз?
— О да, ты прав, — соглашаюсь я. — Я совершенно необузданна. От двух бутылок диет-колы у меня полностью сносит крышу.
— Тогда что же ты делала до двух часов ночи? — настаивает он.
Ловила кайф, докуривая за другими косяки. Смотрела, как Люси с Хантером занимаются сексом. Наблюдала за голыми девицами, трахающимися с парнями из группы.
— Ничего особенного, — отвечаю я. Ну, хоть намекни.
— Думаю, у Люси это получится гораздо лучше, — слабо сопротивляюсь я.
— Это ужасная тайна, да? — Дэн смеется, но я вижу, что он обеспокоен, и это меня пугает. — Я догадался! — Он щелкает пальцами. — У Люси роман с Вилли Нельсоном, а ты не хочешь мне говорить!
Могу себе представить кривую улыбку, появившуюся на моем лице при этих словах! «Если б ты только знал, Дэн! А может, ты и так все знаешь?»
— Кстати, раз уж речь зашла о романах, — я неуклюже пытаюсь сменить тему, — позавчера вечером я виделась с Жаком. Помнишь, я тебе о нем говорила? Это мой бывший.
— Ах да, Жак! Француз, который вел себя как капризный ребенок.
— Я этого не говорила.
— Ну ладно, не это, так что-то в том же духе.
— Вовсе нет. Я просто сказала, что он не хотел иметь ребенка.
— Потому что сам был ребенком.
— Может, я и говорила нечто подобное, но имела в виду совсем другое, — недовольно бормочу я.
Дэн удивленно поднимает брови: он моментально все понимает, хотя я и не пыталась ему объяснить.
— Похоже, вы неплохо поладили. Перед французским шармом все еще трудно устоять, правда?
Я чувствую, как краснею. Мне-то казалось, что дело не только в шарме, но, может, я ошибалась? Я ведь даже толком ни с кем не обсудила этот вопрос. А кстати, почему бы не обсудить его с Дэном? Дэн рядом, он мой приятель. Нужно же найти тестостерону хоть какое-то полезное применение! А кроме того, совсем нелишне выслушать мужскую точку зрения.
— Ты можешь сказать, что я сошла с ума, но он мне очень нравится, — говорю я просто. — Конечно, я не забыла, из-за чего решила с ним расстаться. Но стоило мне его увидеть, как я почувствовала такую радость! — Я пожимаю плечами. — Сама не знаю почему.
— Ты хочешь сказать, что вы решили начать все сначала? — спрашивает Дэн.
Вот в чем преимущество обсуждения щекотливых вопросов с мужчинами. Они идут напролом, переходя сразу к сути дела. Что ж, последую их примеру.
— Он все еще любит меня, — говорю я таким тоном, словно это все объясняет. А может, так оно и есть?
Однако Дэн смотрит на меня с сомнением:
— После стольких лет? А ты тоже его любишь?
Стоп! Что-то мы двигаемся слишком быстро. Дэну наверняка не приходилось по три часа в неделю беседовать с психологом из Верхнего Уэст-Сайда о том, как пережить последствия неудачного романа. Эти беседы больше напоминают анализ фондового рынка. Что представляют собой игроки? Каковы их перспективы? Готовы ли вы предпринять еще одну попытку?
Но Дэн, видимо, неплохо изучил рынок, поскольку задал вопрос ценой в миллион долларов. Люблю ли я Жака? Я думала об этом целую неделю, но так и не при шла ни к какому выводу. Да. Нет. Иногда. Я хочу его любить. А может, и люблю. Кто скажет наверняка?
Секс? Секс был потрясающим. А что, если это всего лишь химическая реакция? Нет, между нами, конечно же, существует духовная связь. Но насколько он изменился? Я не знаю. Как отнесется к этому Джен? Заведем ли мы еще одного ребенка? Готов ли он, наконец, стать отцом?
Я судорожно вздыхаю. Довольно, думать обо всем этом просто невыносимо. Как жаль, что я не мужчина!
— Но ведь никогда не знаешь наверняка, любишь ли ты или нет. — Я предпринимаю очередную попытку уйти от ответа.
— Нет, знаешь, — категорично заявляет Дэн, поражая меня своей уверенностью. — Либо любишь, либо нет.
Мне хочется спросить его, любит ли он, но я, конечно, никогда не решусь задать этот вопрос. Наверное, любит. Очень больно думать, что Люси, возможно, уже нет. По крайней мере его.
— Дай мне пару недель, чтобы прийти к окончательному решению, — говорю я. — Жак как раз вернется, и еще одна или две встречи, вероятно, все прояснят, — Я отворачиваюсь к окну и думаю о нашем следующем свидании — точнее, о нашей следующей ночи. Я представляю себе, как Жак осыпает меня поцелуями, ласкает мое тело… Но поезд уже почти подошел к Пайн-Хиллз, и я начинаю собирать вещи, а потом, неожиданно для себя, предлагаю Дэну: — Хочешь, я познакомлю тебя с Жаком, когда он приедет в Нью-Йорк?
— С удовольствием, — соглашается Дэн. — Похоже, мне есть чему поучиться у этого парня. А знаешь, давай поужинаем вчетвером!
Вчетвером? Странно, я как-то об этом не подумала. Однако мне не следует забывать, что Люси и Дэн пока еще пара!
Поезд останавливается, и мы выходим на платформу.
— Пойдешь домой пешком? — спрашивает Дэн.
— Конечно, — отвечаю я, перехватывая сумку другой рукой. — Меня некому подвозить. А ты?
— Да, меня тоже никто не встречает. — Он смеется, очевидно, представив Люси среди преданных жен, терпеливо дожидающихся в мини-вэнах своих усталых мужей. — Тогда пойдем, — говорит Дэн.
Протискиваясь между бесчисленными автомобилями, мы минуем парковку и наконец выходим на улицу. Дэн жестом соблазнителя обнимает меня за плечи и притягивает поближе к себе.
— Мадемуазель, вы так красивы! — Он старательно копирует французский акцент. — Так потрясающе, потрясающе красивы!
— Хватит издеваться, — отвечаю я смеясь, однако замечаю, что он не убирает руку и когда мы начинаем подниматься в гору.
Придя домой и открыв дверь, я не сразу понимаю, куда попала: то ли на похороны одного из членов семьи Готти, то ли в парфюмерный отдел универмага «Мэйси». В нос ударяет одуряющий аромат роз, гардений и, кажется, примул. В следующую секунду моему взгляду открываются дюжины роскошных букетов в хрустальных вазах — зеленых, розовых и бесцветно-прозрачных. Стол в холле недостаточно велик, поэтому они стоят повсюду: на полу, на лестнице, а одна — низкая и широкая — чудом уместилась на крохотном стульчике.
