Эрин Пайзи - В тени замка
— Ой какая здесь равнина, — сказала Бонни, глядя на темную плодородную землю.
— Зимой часто дуют ветры из России, — сказал Джон. — Смотри, — и он указал на фазана, который взлетал в воздух, хлопая крыльями.
— Грандиозно, — воскликнула Бонни. — Посмотри на сочетание синего и зеленого на его шее. Вы собираетесь охотиться на этих птиц?
— Да. Мы охотимся на них только во время сезона, который начинается в октябре, а потом только через год.
— Абсолютно не понимаю, зачем вообще убивать животных. У вас есть любая пища.
— Совсем недавно я много об этом думал, — серьезно ответил Джон. — Но, наверное, то, к чему я пришел, прозвучит глупо.
— Все равно скажи.
— Видишь ли… Когда-то я был маленьким, учился в школах, затем поменял много работ, сейчас я адвокат. Я ношу костюмы, котелок. Вечером мы ходим на танцы, в театр или кино. Все это ужасно надоедает. А когда я иду с ружьем в руках, то забываю о цивилизованной жизни. Я чувствую себя человеком, противостоящим жестокой окружающей среде, добывающим пищу, чтобы накормить семью. Я знаю, что это звучит глупо.
— Что я могу сказать? Я понимаю, что тебе трудно нормально себя чувствовать в Лондоне, сидя в конторе, закрывшись от окружающего мира. Знаешь, очень давно купцы Бостона брали своих сыновей с собой в плавание на Восток, а их семьи оставались на ферме. Может, ты не будешь чувствовать себя так, если станешь работать на ферме.
— Нет. Я думал об этом. Настоящим фермерством в этой части страны почти никто не занимается. Это теперь целая наука. Должен сказать, что отец отказался держать стадо коров не потому, что он мягкосердечный, а потому, что он называет такое фермерство бессмысленным. Ну а сейчас ты увидишь наше хозяйство сама. Если посмотреть вон туда, через поле, можно увидеть флюгер на сарае с сеном.
— Ну не прекрасно ли!
Длинная дорога бежала вдоль распаханных полей. На голых деревьях были видны вороньи гнезда. Вдали от дороги стоял помещичий дом, построенный в стиле эпохи королевы Елизаветы, к нему прилегали надворные постройки. Сараи под самую крышу были набиты сеном. В другом сарае стояли коровы, ожидая, когда их подоят. Бонни вышла из машины и прошла через ворота, кованные из железа, прямо во двор.
— Боже мой, — сказала она Джону, — я думала, здесь будет огромное здание.
Джон улыбнулся.
— Нет. В таких фермерских домиках маленькие комнаты и крошечные окна. В старые времена стекло было очень дорогим. Посмотри на дверь и вообрази, насколько ниже ростом были тогда люди. Мне всегда нужно пригибаться, когда я вхожу.
— Подождите меня! — воскликнула Тереза проснувшись.
Миссис Стюарт, домоправительница, вышла из дома, вытирая руки о передник.
— Я рада вас видеть, — сказала она Джону и Терезе. Затем она взяла Бонни за руку. — Вы, наверное, устали. Я заварила чай, ведь уже четыре часа. Пойдемте на кухню.
Бонни посмотрела на Терезу. Та улыбнулась.
— Жизнь в деревне стала проще с тех пор, как отец решил, что социалисты могут расстрелять его, как эксплуататора. Он отпустил почти всех слуг, оставил лишь несколько человек. Помнишь, Уинни, как здесь у нас служили дворецкие, горничные.
— На самом деле, — вступил Джон, — они перевели свои счета за границу не из страха быть убитыми. Просто отец и его друзья думают, что за следующие тридцать лет экономика придет в упадок и здесь, и в Европе. Повсюду будут социалисты, а все земли и собственность будут конфискованы.
Бонни была потрясена.
— В самом деле? Неужели так плохо?
— Ну, может, лидеры правого крыла сделают какую-нибудь попытку, но никто не верит, что это сработает.
— Ты что, слушаешь Сирила? — удивилась Тереза.
Они пошли на кухню. Коридор был длинный, узкий, с каменным полом. Широкие деревянные двери вели в разные комнаты. На кухне Бонни с удивлением рассматривала ярко-красную плиту и современную раковину. Во всем остальном кухня выглядела так, как много сотен лет назад. Здесь был каменный камин с железными прутьями и крючками, на которые раньше подвешивали целого бычка или барана прямо над открытым огнем. Рядом была сооружена духовка для хлеба. Бонни была очарована, рассматривая кухню, а потом кладовую. Головки сыра «Чеддар» и «Стилтон» зрели там. Масло хранилось в глиняной посуде, которая охлаждалась водой. Всю длину комнаты занимали банки с джемом и желе, на которых были сделаны надписи и проставлены даты.
— Сразу видно, что вы любите свой труд, — сказала Бонни Уинни.
— Да. Когда мой муж Дэн умер, мне пришлось уехать со своей маленькой фермы и сделать выбор: либо ухаживать за какой-нибудь богатой леди в Лондоне, либо взяться за работу домоправительницы в деревне. И я рада, что выбрала эту старинную усадьбу. Так и кажется, что королевский двор Елизаветы остановился здесь по пути во Францию или Голландию. Семья, которой принадлежало это поместье, была католической. Их жестоко преследовали за веру, вся семья была повешена, включая троих детей. Выжил только один ребенок. Садовник обнаружил его в петле, только каким-то чудом он остался жив. Садовник забрал его в свой дом и спрятал. Мальчика назвали Саймон Кривая Шея.
— Как ужасно! — Бонни содрогнулась.
— Да, но история этого дома не всегда леденила кровь. — Уинни улыбнулась. — В восемнадцатом веке этот дом славился вечеринками и музыкой.
Их разговор был прерван громким шумом, доносившимся со двора.
— Это приехали остальные. Пойдемте и встретим их. Его светлость всегда в дурном настроении, когда путешествует.
Шум слышался все ближе и ближе, и спустя несколько минут Бартоломью уже входил в дом. Маргарет решила отвести его в кабинет.
— Идем, дорогой. Ты устал. Уинни уже разожгла камин и сейчас принесет чай с твоими любимыми ореховыми пирожными.
Саймон любил сидеть в удобном кожаном кресле у огня. Его кабинет был заставлен в основном книгами викторианской эпохи. На стене висела картина кисти знаменитого художника.
— Только один человек мог прилично рисовать лошадей, — всегда говорил Саймон, входя в кабинет.
— Да, дорогой, — соглашалась Маргарет.
— Единственное, что стоит рисовать, так это лошадей или корабли. Все остальное дрянь. Просто дрянь.
Маргарет вздохнула. У нее была бесценная коллекция английских пейзажей. Часто Саймон требовал продать их.
— Зачем нам картины с лежащими на полях коровами?
— Они не… Знаешь, ты несправедлив, — протестовала Маргарет.
Сейчас, в кабинете, Маргарет нужно было создать уютную спокойную обстановку для мужа. Уинни вкатила стол на колесиках в комнату.
