Джейми Макгвайр - Мое прекрасное искупление
– Да.
– У меня нет времени на сложности. Я целиком и полностью принадлежу работе.
– Как и я.
– Я люблю работать допоздна.
– И я.
– Ненавижу перед кем-то отчитываться.
– Я тоже.
– Тогда да.
– Да, я могу отвезти тебя на работу? Или да, поужинаем вместе?
– И то и другое.
Его лицо озарилось победной улыбкой. Томас толкнул спиной двери холла, не выпуская меня из поля зрения:
– Моя машина там.
По дороге на работу Томас рассказал про свой вечер с Тэйлором, во сколько агент Дейвис покинула его квартиру и какие неудобства доставлял временный гость, хоть и брат.
Шоссе еще блестело от вчерашнего дождя. Томас маневрировал на своем «лендровере» в дорожном потоке, и хотя я привыкла водить машину в Чикаго, в Сан-Диего все было по-другому, и я сомневалась, что готова сама сесть за руль.
– Ты что-то нервничаешь, – заметил Томас.
– Ненавижу шоссе, – проворчала я.
– Будешь ненавидеть еще сильнее, как только сама поведешь. Когда прибудет твоя машина? Ты уже без нее три недели.
– Она не приедет. Родители должны ее продать. Присмотрю себе новую, когда освободится немного времени, а пока сойдет и общественный транспорт.
Томас скривился:
– Глупости. Ты можешь ездить со мной.
– Это необязательно.
– Утром дождись меня возле входа. Мы выезжаем в то же время и едем в то же место. К тому же ты делаешь мне одолжение. Я могу ехать по полосе для автомобилей с пассажирами.
– Хорошо, – сказала я, глядя в окно. – Если ты, конечно, не против.
– Я не против.
Я перевела взгляд на Томаса. Его превращение из злобного вспыльчивого босса в заботливого и уравновешенного соседа – а может, и еще кого – было столь постепенным, что я и не заметила перехода, и вот теперь мы сидели бок о бок, а утреннее солнце освещало его умиротворенное лицо. Оставшуюся дорогу до Бюро мы ехали в блаженной тишине.
Томас подал голос, лишь когда обратился к охраннику на въезде.
– Агент Мэддокс, – поздоровался агент Тревино, проверяя наши бейджи.
Он наклонился, разглядывая меня, потом усмехнулся.
– Привет, Миг, – сказал Томас. – Как родные?
– Живы и здоровы. Как мило с вашей стороны подвезти сегодня на работу агента Линди.
Томас забрал у охранника бейдж:
– Мы живем в одном доме.
– М-м-м, – протянул Тревино, откидываясь назад и нажимая на кнопку, чтобы открылись ворота.
Томас заехал на территорию и усмехнулся.
– Что смешного?
– Тревино, – сказал Томас, кладя локоть на оконный проем и прикасаясь пальцами к губам.
Я нахмурилась. Стоило хоть чему-то прикоснуться к его губам, мною сразу завладевало чувство невыразимой печали и ревности. Ужасное состояние. Интересно, когда это прекратится.
– Обо мне что, разговоры ходят?
Томас посмотрел на меня и поменял руку, что держал на руле. Затем взял мою ладонь и сжал.
– Нет. Почему ты так решила?
– Тогда что тут веселого?
Томас заехал на стоянку и переключился на режим парковки. Повернул ключ, и мотор затих.
– Дело во мне. Он смеется надо мной. Я не подвожу никого на работу. Не улыбаюсь на въезде и уж точно не интересуюсь его семьей. Он знает, что это… Он все знает. Все изменилось с тех пор, как ты приехала сюда.
– Это еще почему? – Я пристально посмотрела на него, ожидая услышать то, что хотела.
Конечно, из-за гордости и упрямства я не могла нарушить данную Бюро клятву, не имея подстраховки. Кофе, помощь в квартире, даже то, что Томас держал меня за руку, – этого было недостаточно. Меня вполне устраивало второе после работы место. Будучи преданными Бюро, мы, понятное дело, ставили его превыше своей пары. Но вот третьей я быть не желала.
Зазвонил его мобильник. Увидев имя на экране, Томас переменил позу, сдвинул брови и тяжело вздохнул.
– Привет, – сказал Томас с напряженным лицом.
Он отпустил мою руку и отвернулся.
– Я же говорил тебе, что да. Я… э…
Он потер глаза большим и указательным пальцем.
– Я не могу. Мой самолет прибывает за час до того, как Трэв приедет в отель. Хорошо… что рассказать?
Томас опустил глаза, и его плечи поникли.
– Правда? Это замечательно, – сказал он, не в силах скрыть свое подавленное состояние. – Э, нет, я понимаю. Нет, Трент, я знаю. Все хорошо. Да, я счастлив за вас. Правда. Ладно. Увидимся.
Томас завершил разговор и опустил телефон на колени. Обеими руками он сжал руль с такой силой, что побелели костяшки.
– Хочешь об этом поговорить?
Он покачал головой.
– Ну ладно. Тогда… я буду у себя, если вдруг передумаешь.
Как только я дотянулась до двери, Томас схватил меня за руку и притянул к себе. Его потрясающие губы приникли к моим. Все вокруг затуманилось, и я мысленно перенеслась в ночь нашего знакомства – жаждущие ласк руки, его язык, завладевший моим ртом, сверкающая от пота кожа.
Когда он наконец отпустил меня, я испытала прилив грусти. Это чувство возникло несмотря на то, что именно я секунду назад касалась его губ.
– Проклятье, Лииз, прости! – Томас смотрел на меня с тем же потрясением, какое испытывала и я.
Я дышала глубоко и медленно, не торопясь отстраниться.
– Знаю, ты не хочешь отношений, – продолжал он, злясь на самого себя. – Но будь я проклят, если стану и дальше обходить тебя стороной.
– Могу поспособствовать. – Я убрала волосы с лица и кивнула на мобильник. – Трент?
Томас опустил глаза, потом опять посмотрел на меня:
– Ага.
– Что тебя так расстроило?
Томас замешкался, очевидно, не хотел отвечать.
– Трент говорил про мальчишник Трэвиса.
– И?
– Он будет всех развлекать.
– И?
Томас нервно заерзал на сиденье, потом покачал головой:
– Он, э-э… заключил пари с Камиллой. Некоторое время назад она согласилась выйти за него, если он совершит что-нибудь безумное и нелепое. Так он и поступит на мальчишнике Трэва, а потом… – Томас уставился в пол. Выглядел он опустошенным. – Потом попросит руки Камиллы.
– Твоей бывшей.
Томас медленно кивнул.
– Той, которую ты все еще любишь. И ты поцеловал меня, чтобы забыть про это?
– Да, – признался он. – Прости. Это было подло с моей стороны.
Мне очень хотелось разозлиться на Томаса. Но как я могла сердиться, если мечтала о его поцелуе с момента нашей первой встречи? И как я могла ревновать? Совсем скоро женщина, которую он любил, обручится, а он сам чуть ли не благословил их союз. Однако эти разумные доводы меня не успокаивали. Я завидовала женщине, которую никогда не встречала и которая никогда не будет с Томасом. Я не могла злиться на него, но вот на себя – еще как.
