Джейми Макгвайр - Мое прекрасное искупление
Тесса поставила на стол закуски и три тарелочки. Наполнила полупустой бокал Томаса бордовым мерло, я же прикрыла свой бокал рукой.
Сойер поднес вино к губам, и за нашим столиком повисла неловкая тишина. А зал гудел от разговоров, по сторонам изредка раздавался смех.
– Ты рассказал ей про Камиллу? – спросил Сойер.
У меня волосы встали дыбом, во рту пересохло. Я залпом допила красное вино. Томас усмехнулся и снисходительно посмотрел на Сойера:
– Ты рассказал Тессе о своей сыпи?
Сойер чуть не захлебнулся вином. Тесса хотела что-нибудь ответить, но не смогла и удалилась на кухню.
– Ну почему? Почему ты ведешь себя как сволочь?
Томас усмехнулся, а я пыталась перебороть улыбку, но все же хихикнула над своим бокалом.
Сойер тоже засмеялся, потом покачал головой, щедро намазывая хумус на лепешку:
– Отлично сыграно, Мэддокс, просто отлично.
Томас взглянул на меня исподлобья:
– Лииз, как будешь добираться домой?
– Ты подвезешь.
Он коротко кивнул:
– Не хочу признавать, но я рад, что ты на это согласилась.
Глава 10
– Спасибо, – тихо проговорила я.
Я старалась не смотреть на загорелую полоску кожи, что выглядывала из-под белой футболки Томаса, пока он вешал картину. Ее я купила сразу же по окончании своей подготовки. Как украшение стены эта гравюра на холсте была слишком тяжелой.
– Мрачная картина, – сказал Томас, спускаясь со стула на ковер.
– Это Такато Ямамото. Мой любимый японский художник из современных.
– Кто они? – спросил Томас, имея в виду двух сестер с картины.
Девушки лежали под ночным небом. Одна смотрела вверх, очевидно наслаждаясь тем, что между ними происходило. Вторая взирала на нас с Томасом с угрюмым и скучающим видом.
– Они наблюдают. Слушают. Прямо как мы.
Для него мои слова прозвучали неубедительно.
– Они очень странные.
Я скрестила руки на груди и улыбнулась, радуясь тому, что наконец сестры на месте.
– Он потрясающий художник. Тебе стоит посмотреть остальные работы. По сравнению с ними эта картина очень скромная.
По лицу Томаса было видно, что он не слишком одобряет мой выбор.
Я задрала подбородок:
– А мне они нравятся.
Томас набрал воздуха в легкие, покачал головой и вздохнул:
– Чем бы дитя ни тешилось… Ладно, мне пора.
– Спасибо, что привез меня домой. Спасибо за кронштейн. Спасибо, что повесил девочек.
– Девочек?
Я пожала плечами:
– У них нет имен.
– Потому что они не настоящие.
– Для меня – настоящие.
Томас поднял стул и отнес обратно к столу, но вдруг остановился, стиснув сиденье, и слегка подался вперед:
– Говоря о ненастоящем… Я все думал, как обсудить с тобой некоторые аспекты нашей поездки.
– Какие?
Томас выпрямил спину и подошел ко мне. Потом склонился, приблизив лицо почти вплотную к моему, и повернул голову набок.
– Ты что делаешь? – отпрянула я.
Довольный результатом, он отступил:
– Проверяю твою реакцию. Я был прав, что завел сейчас этот разговор. Если я не буду проявлять знаки внимания, они что-нибудь заподозрят. Ты не должна шарахаться от меня.
– Я и не буду.
– Уверена? А разве сейчас ты не пыталась вдарить мне между ног?
– Да… Но прежде я позволяла тебе целовать себя.
– В пьяном виде, – с ухмылкой сказал Томас. Он прошел на середину комнаты и сел на диван так, будто был здесь хозяином. – Это не в счет.
Я проследовала за ним, на секунду задержала на нем взгляд, а затем села справа, вплотную к нему. Прильнула щекой к груди и провела пальцами по крепким мышцам живота, затем положила ладонь на левый бок, приобнимая Томаса.
Я полностью расслабилась, скрестила ноги, заводя правую на колено Томаса и буквально обтекая его всем телом. Уютно устроилась рядом с ним и улыбнулась, ведь Томас Мэддокс – проницательный спецагент с потрясающим самообладанием – сидел неподвижно, словно статуя, а его сердце громко стучало.
– Это не мне нужно попрактиковаться, – ухмыльнулась я и закрыла глаза.
Наконец я почувствовала, как его мышцы расслабляются. Он обнял меня за плечи и положил подбородок мне на макушку. Полностью выпустил воздух из легких и еще долго не осмеливался снова вздохнуть.
Так мы и сидели, не думая ни о чем, окутанные тишиной моей квартиры и шумом, что шел с улицы. По мокрому асфальту все еще скрипели шины, сигналили автомобили, хлопали дверцы. Иногда раздавались выкрики, визжали тормоза или лаяла собака.
Сидя внутри вместе с Томасом – на том самом диване, который мы обновили в ночь нашего знакомства, – я будто перенеслась в иной мир.
– Мне хорошо, – наконец сказал Томас.
– Хорошо? – слегка обиженно проговорила я.
Я же чувствовала себя просто замечательно. Никто меня так не обнимал со времен Джексона в Чикаго, и то ощущения были менее яркими.
Я и не думала, что буду тосковать по чьему-то прикосновению, особенно после того, как игнорировала проявления любви со стороны Джексона. Но подобного не было уже около месяца, отчего я чувствовала себя одинокой и слегка угнетенной. Конечно, это естественно для любого, но мною не овладело бы такое отчаяние, не ощути я прикосновения рук Томаса в свою первую ночь в Сан-Диего. И каждый день после я скучала по ним.
– Ты знаешь, о чем я, – сказал он.
– Нет. Может, расскажешь?
Томас прижался губами к моим волосам, а потом тихо и умиротворенно вздохнул:
– Не хочу. Дай насладиться моментом.
Я не возражала.
* * *Открыв глаза, я поняла, что лежу на диване в одиночестве. Я по-прежнему была полностью одета и накрыта шерстяным пледом, который прежде находился свернутым на стуле.
Я села, потерла глаза и вдруг замерла.
– Томас? – позвала я.
Мне было очень неловко. Еще хуже, чем на утро после нашего спонтанного секса.
Часы показывали три ночи, и тут я услышала грохот наверху. Посмотрела на потолок и улыбнулась. Было приятно знать, что Томас так близко от меня. Но вдруг я услышала кое-что еще, отчего у меня скрутило живот.
Всхлип.
Стон.
Вскрик.
О боже!
Ритмичный грохот и стоны просочились в мою квартиру сквозь потолок, и я огляделась, не зная, что и думать.
Неужели Томас ушел отсюда и направился в «Каттерс»? Встретил там девушку? Привел ее домой?
Томас не стал бы этого делать. Я была единственной, с тех пор как… а может, я вывела его из депрессии.
О боже!
– О боже! – приглушенно вскрикнула женщина, озвучивая мои мысли.
Ну уж нет. Это нужно остановить!
Я поднялась и стала искать что-нибудь, чем могла постучать по потолку. Мне было наплевать на то, что Томасу будет неловко, как и на то, что я веду себя как типичная соседка – старая дева с нижнего этажа, которая ненавидит музыку, громкий смех или секс. Я лишь хотела прекратить ужасающе громкий оргазм этой женщины.