С.К. Хартли - Жили-были...
Вскоре мои глаза остановились на стене с единственной огромной золотой рамкой. Странно, не это обычно ожидаешь обнаружить в ночном клубе. С другой стороны, не было ничего нормального, когда дело касалось Габриэля Блэка. Подойдя к стене, я задохнулась, когда ярко-синяя подсветка осветила всю рамку. Внутри неё было что-то, похожее на чёрную шёлковую ткань, а в центре выбито слово «Энтерпрайзес».
– Ещё одна есть у тебя в «Омеге»? – спросила я, не отрывая глаз от уникального произведения искусства.
– Да, – прошептал Габриэль мне на ухо.
Я не заметила его движений, не говоря уже о том, как он смог подобраться ко мне так близко. Сердце на мгновение заколотилось, что выбило меня из колеи, и я чуть не споткнулась. Его близость отвлекала: я приехала сюда работать, а не для того, чтобы от одного его шёпота на ушко раздвигать перед ним ноги.
Я тяжело вздохнула и отступила в сторону. А потом поспешно направилась к одной из кабинок, украшавших правую стену, и села.
Прочистив горло, я достала блокнот с ручкой. Я надеялась, Габриэль поймёт намёк, что я здесь только для работы.
Несколько секунд он не двигался, просто стоял и с бесстрастным видом смотрел на меня, после чего сел напротив. Ясное дело, он привык получать желаемое. Но от меня Блэку ничего не светит.
Застегнув пиджак, он откинулся на спинку сидения, словно своим видом показывая, что моя очередь начать разговор. Но прежде чем я успела открыть рот, он опередил меня, задав вопрос, который не только напугал меня, но и заставил испытывать вожделение.
– Как думаешь, сколько ещё ты сможешь продержаться, прежде чем я тебя трахну, Пэйтон?
Я опустила глаза. На это я не куплюсь. Мне нужно прикинуться шлангом и пропустить вопрос мимо ушей. Я должна работать, должна игнорировать всё, что он делал, и вернуться к выполнению задания.
Я попыталась не обращать на него внимания, записывая в блокнот некоторые идеи. От бессилия Габриэль ещё сильнее разозлился. Выхватив у меня из руки ручку, он отшвырнул её.
– Эй, она мне нужна! – закричала я и направилась за ручкой. Наклонившись, я подняла её, злясь на Габриэля за то, что вёл себя как ребёнок, не получивший желаемого.
Я выпрямилась и тут же оказалась застигнута врасплох, ощутив руки на своих бёдрах и сильное, мужское тело, прижатое к моей спине.
Закрыв глаза, я постаралась абстрагироваться, лишь бы не таять от этого ощущения. Не знаю, что в этот момент делало моё тело или ум. Без понятия, когда я умудрилась напрочь потерять голову и стать женщиной, которая одновременно жаждала и ненавидела внимания Габриэля. Я никогда такой не была, и уж точно сейчас не хотела превращаться в кокетку.
– Зачем ты это делаешь? – прошептала я с закрытыми глазами, нервно теребя в руках ручку.
– Потому что мы оба знаем, что бы между нами ни было, это больше, чем просто бизнес, Пэйтон, – прошептал он, растопырив пальцы на ткани моей юбки-карандаш. – И оба мы знаем, что сколько бы я не пытался выкинуть тебя из головы, всё равно никогда не смогу просто развернуться и уйти. – Его пальцы сжались, и я с трудом подавила стон. – Как и знаем то, что и ты тоже никогда не сможешь.
– Я не могу потерять работу, – резко ответила я, стараясь не наслаждаться его прикосновением, но у меня ничего не вышло. – Я буду противостоять тебе на каждом шагу.
– Не будешь. – Губы Габриэля задели чувствительную кожу на шее, и он, я уверена, мог ощутить мой учащённый пульс. – Ты и правда собираешься из-за своей работы отрицать, что между нами что-то есть? Я не знаю, что это, Пэйтон, но в тот момент, когда ты ввалилась в мой офис в «Омеге», я знал, что мы ещё увидимся.
– Я тебя ударила, – с трудом выдавила я, когда он провёл языком по шее, медленно продвигаясь к местечку за ухом. – И ушла.
– Скажи это моему члену. С тех пор как ты сказала, что на тебе нет трусиков, я был твёрд, как сталь. – Я почувствовала, как он улыбнулся, теснее прижавшись ко мне, и тем самым давая понять, как сильно возбуждён. – Скажи, сейчас на тебе есть трусики? Ты уже влажная для меня, принцесса?
Ручка выпала из моих пальцев и всё, что я слышала – звук, с которым она приземлилась на чёрный пол, и больше ничего, в ушах стоял оглушительный шум. Меня словно окатили ведром ледяной воды. Какая же я глупая!
Развернувшись, я ухмыльнулась, глядя на самодовольную физиономию Габриэля. Прежде чем я успела выплеснуть на него бегущий по венам яд, его губы обрушились на мой рот.
Вкус мяты, а пах он осенним дождём и грехом – волнующая комбинация, от которой слабели колени. Я была слишком потрясена и не успела сразу отреагировать, но в тот момент, когда он провёл языком вдоль соединения моих губ, я застонала и приоткрыла рот. Габриэль обнял меня за талию и теснее прижал к себе, когда мой язык нерешительно задел его. Весь яд, который был во мне ещё несколько мгновений назад, превратился во что-то другое, в то, что только Габриэль мог заставить меня почувствовать.
Отчаяние.
В тот момент, когда меня посетила эта мысль и осознание того, что он делает со мной именно то, что я поклялась больше никогда не чувствовать, по венам с новой силой побежала отрава.
Положив ладони на его грудь, я оттолкнула его так сильно, как смогла, разорвав поцелуй и, в каком-то роде, всё теснее связывая наши судьбы.
Я согнулась, упёршись руками в колени, и попыталась отдышаться.
– Разве ты не видишь этого, Пэйтон? – зарычал он. Я отказывалась на него смотреть. Вместо этого я уставилась в пол и попыталась мысленно отгородиться от него. – Разве не чувствуешь? Почему ты это отрицаешь?
Выпрямившись, я расправила плечи и пристально посмотрела на Габриэля.
– Нет. Я не чувствую этого, Габриэль. Потому что ничего нет. Это деловые отношения, и я здесь, чтобы выполнить свою работу. – Я сделала шаг к нему, кипя от злости. – Я не собираюсь спать с тобой. Не все рождаются с серебряной ложкой во рту, Габриэль. Некоторым нужно упорно трудиться, чтобы чего-нибудь достичь и изменить то, кем они были. Из-за тебя я не буду ломать свою жизнь. Ты не стоишь такого риска.
– Ладно. – Он замолчал и уставился на меня холодным взглядом. О чём он думал, понять было невозможно. – Я прекращу это. Перестану прикасаться к тебе, дышать тобой, думать о том, как ты кричала, кончая и сжимая меня внутри. Перестану вспоминать, какие сладкие у тебя губы, или как твой южный акцент, который ты пытаешься скрыть, заводит меня в десяток раз сильнее, когда ты злишься. А принимая душ, больше не буду думать о тебе и каждом изгибе твоего тела. Буду отгонять мысли о твоих стонах, когда представлю, как снова в тебя войду.
Он схватил меня за запястье и положил мою ладонь себе на живот.
