Валерия Горбачева - Дача Стамбула
Уставившись в одну точку, Аня тихо опустилась на небольшую тумбочку, стоявшую прямо у дверей. Слезы быстро наполняли глаза, набирая силу, и, дождавшись неосторожной мысли «он ушел» и инстинктивного движения ресницами, дрогнувшими при этой мысли, потекли по щекам. Юлька, вышедшая в коридор и обнаружившая сидящую на тумбочке и заливавшуюся слезами Аню, подхватила ее под руки и потащила в комнату. Уложила в кровать, принесла каких-то капель и, укрыв покрывалом, села рядом. Поглаживая Анину руку, она дождалась, пока сестра уснула. Аня так и не промолвила ни слова.
Резкий телефонный звонок разбудил их под утро. Спросонья ничего не понимая, Аня подскочила и заметалась по комнате, разыскивая свой мобильный, и, наконец найдя его около своей подушки (вечером она крепко держала в руке львенка, не желая расставаться с ним, и только когда она уснула, Юлька осторожно вынула телефон из ослабевших пальцев и положила рядом), нажала кнопку ответа.
– Анечка, – голос у мамы был ласковый и спокойный, но Аня вдруг затряслась мелкой дрожью и с трудом понимала, что ей говорят, – дочка, папа попал в аварию. Он жив, но он в больнице. Угрозы его жизни нет. – Аня слышит, как мама изо всех сил старается придать своему голосу убедительность. – Но я думаю, тебе лучше приехать, ему будет приятно.
Комната кружилась и кружилась, руки тряслись, и в ушах стоял тонкий пронзительный звон. Аня задыхалась. Мама, почувствовав неладное, заторопилась:
– Дочка, успокойся, я всегда говорю только правду, угрозы нет…
Она вдруг куда-то пропала, и Аня закричала в трубку:
– Мама, мама, я не слышу!
– Извини, Аня, – голос мамы опять появился в телефоне, – папа хочет поговорить с тобой.
– Здравствуй, девочка! – Голос отца был глуховат, но вполне тверд. – Я уговаривал мать, чтобы она не звонила тебе, но она настояла. Правда, мы не забыли о разнице во времени. Не пугайся, дочка, со мной все будет в порядке. Но ты лучше приезжай, а то я в больнице, а мама дома одна, все ей повеселее будет.
Аня болезненно прислушивалась к интонациям отца, потом трубку снова взяла мама, и к ноткам ее голоса Аня тоже прислушивалась, отвечая и нервничая. Конечно, она сегодня же выезжает, нет, даже вылетает самолетом, да, конечно, она сообщит и рейс, и время. Нет, она уже не волнуется, поскольку услышала голос папы, конечно, она не будет нервничать… и, конечно, все будет хорошо. Закончив разговор, Аня взглянула на часы. Шесть утра. Юлька, стоявшая рядом и встревоженно ловившая обрывки фраз, обняла Аню и повела ее на кухню.
– Расскажи подробно, – попросила она, – а то я не все уловила.
Пока Анечка рассказывала, Юлька поставила чайник, нарезала хлеб, достала колбасу и сыр, накрыла на стол. Они быстро позавтракали, не замечая этого.
– Надо узнать, когда первый автобус на Симферополь, чтобы мне успеть. – Машинально Аня уже начала собирать вещи. – Юлька, позвони, пожалуйста.
Автобус уходил в одиннадцать тридцать. Юля позвонила на работу, предупредила, что придет после обеда, и, услышав, что проснулась бабушка Катя, пошла «подготавливать» ее к неожиданному Аниному отъезду. Аня присела на кровать. Вещи в основном уже были уложены в сумку, может, и не слишком удобно и аккуратно, но все вместилось, а это сейчас было главным. Несмотря на потрясение, голова ее работала четко. Она проверила документы, пересчитала деньги, поставила на зарядку телефон. Львенок озорно подмигнул ей. «Я не могу так уехать, – неожиданно подумала Аня, – я люблю его, и он ничем меня не обидел». Она взглянула на часы – почти восемь. Он еще должен быть дома. Аня быстро оделась и, заглянув к Юльке, разговаривавшей с бабушкой, сказала, что вернется через час.
Антон уже был почти готов к выходу на работу. Сегодня он встал раньше обычного и собрался как-то быстро. Мама, увидев его, обутого и сидевшего в кухне, удивленно спросила, все ли в порядке.
– Да, мам, просто рановато еще выходить, – Антон улыбнулся, – посиди со мной.
Вчера они проговорили до часу ночи. Как благодарен был Антон, что мамины слезы, которых она не могла сдержать, узнав, что он решил ехать, эти мамины слезы были благословляющими. Что отец поддержал его, как обычно немногословно: «Молодец, сынок, смелость города берет». Он все им рассказал. И про Аню, и про его чувство, и про их ссору, и про то, что все равно не отступит. Родители знали, что Егор зовет Антона работать в фирму, где трудится и сам, что проблему с жильем можно решить: если он пройдет испытательный срок, то фирма оплатит расходы по съему квартиры. Они обсудили все. Оставался только вопрос о сроках, но это нужно решать уже с Егором.
– Мам, ты как спала? – Антон старается проявить заботу, он чувствует себя немного виноватым.
– Ничего, сынок, нормально, – мама улыбается, – я на ночь потом валерьяночки приняла…
Осторожный, даже испуганный, звонок удивил. Антон пошел открывать, а мама остановилась в коридоре, пытаясь разглядеть за широкими плечами сына, кто пришел и почему Антон стоит молча, никого не впускает, но и не закрывает дверь. Когда молчаливое стояние стало затягиваться, женщина не выдержала:
– В чем дело, сынок? Кто там?
Сынок сделал шаг в сторону и повернулся к матери. На пороге стояла очень красивая девушка с заплаканными глазами.
– Здравствуйте, Анечка! – Мама Антона подошла к ней и, приобняв за плечи, повела на кухню. – Почему вы плакали? Что случилось?
И Аня заплакала снова.
Солнце припекало. В здании автовокзала дышать было совсем нечем, а на улице рядом с вокзалом не было даже намека на тень. Раскидистые деревья на обочине дороги отстояли довольно далеко от посадочной площадки, поэтому молодые люди, боясь пропустить отъезд автобуса, томились на солнцепеке. Аня уже успела еще раз позвонить маме и услышала, что папа чувствует себя неплохо, «правда, доченька, правда, неплохо». Наконец объявили посадку. Аня еще раз обняла и поцеловала расстроенную Юльку, крепко обняла Егора, прижавшись лбом на несколько секунд к его плечу, и повернулась к Антону. Все слова уже были сказаны. Сильные руки Антона сжали ее плечи, он заглянул ей в глаза, молча поцеловал и, развернув, легко подтолкнул ее к автобусу. Аня вошла в полутемный салон автобуса, предъявила билет водителю и села на свое место. Сквозь затемненное окно она видела, как Егор, Юлька и Антон стоят около автобуса и улыбаются ей. По губам видно, что они говорят: «Не грусти, целую, до встречи» – и другие обязательные, ничего не значащие и такие важные слова. Вдруг она видит, как Антон резко срывается с места и бежит в автобус, что-то говорит водителю, и тот, улыбнувшись, кивает: «Проходи». Антон подходит к Ане.
