Валерия Горбачева - Дача Стамбула
Распрощавшись со Светланой Николаевной, они вышли на улицу. Полуденная жара сменилась теплым вечером, толпы гуляющих заполнили набережную, тянувшуюся вдоль моря через весь город. Антон пошел с Анечкой, которая торопилась домой – скоро должна приехать бабушка. Егор остался один. Он побродил еще немного вокруг здания музея, посидел на скамейке под старым кленом, постоял около кованой решетки с вензелями и пошел к себе. А Татьяна, сидя на маленькой кухне около окна, с удивлением вспоминала симпатичного парня, не сводившего с нее сегодня глаз. Ее маленький рост и болезненный вид не привлекали мужского внимания в горячем южном городе, полном полуобнаженных стройных красавиц и веселых симпатичных толстушек. А среди своих сверстников она всегда считалась маленькой. Ее отдали в школу, когда ей только исполнилось шесть лет, и даже в старших классах она по-прежнему считалась малолеткой. Повзрослевшие и вдруг вытянувшиеся одноклассники не воспринимали ее всерьез. В шестнадцать она поступила в институт. На историческом факультете, где большую часть студентов составляли девушки, Таня опять была не только самой маленькой, но и самой молодой из них. Несмотря на это, она довольно быстро подружилась со всеми, поскольку девушки конкуренткой ее не считали, а немногочисленные парни относились к ней как к младшей сестренке – отзывчивой и нетребовательной. И вот уже год как Таня работала в музее. И на работе коллектив оказался в основном женский, а пожилые охранники относились к ней как к дочери. Все повторялось. Она не очень страдала от этого, поскольку ей было всего двадцать два года, у нее были друзья и она любила свои старые книги и пожелтевшие рукописи, любила их немного пыльный запах и шершавые поверхности переплетов. Ей было спокойно и только иногда чуть грустно. Но сегодняшний парень всколыхнул совсем другие чувства и мысли. От него исходила странная жизнерадостность. Странная потому, что он был не очень разговорчив и даже улыбался редко, но почему-то Тане казалось, что он очень веселый и легкий в общении человек. Эта девушка, Аня, она постоянно оглядывалась на него, хотя за руку ее держал другой парень. Может быть, Егор ее брат? Таня поймала себя на том, что произнесла его имя вслух.
Антон злился. Аня подробно расспрашивала бабушку Катю о том, как она съездила в Старый Крым, весело щебетала с Юлькой, внимательно слушала все их рассказы. Будь на месте Ани любая другая девушка, Антон не задумываясь бы ушел, договорившись о встрече на завтра. Но с этой Аней все не так. Стоит ей ласково заглянуть ему в глаза и, проведя кончиком пальца по его руке, спросить: «Ты побудешь еще?», он тут же, как теленок, согласно кивает и произносит: «Ну конечно». И сидит вместе с ними за круглым столом на кухне, и пьет чай, и слушает рассказ о том, как чувствует себя неизвестная ему тетя Маша и как она борется с колорадским жуком. И злится. Злится на себя за то, что не может увести Аню куда-нибудь, и за то, что не может уйти сам, и за то, что не хочет уходить, хотя ему давно пора. Продолжая слушать бабушку, Аня поднимается с диванчика, наливает ей очередную кружку чая, потом подходит к Антону и, обняв его сзади за плечи, ласково касается губами его макушки и остается стоять, прижавшись к его спине и ласково перебирая пальцами его волосы. Впервые в жизни Антону хочется плакать.
– Аня, мне пора, – уловив паузу, пока бабушка пьет чай, нерешительно произносит Антон.
Он держит ее руки, обнявшие его сзади, и не хочет двигаться, но он обещал дома, что придет сегодня. Ему еще предстоит трудный разговор с мамой. Да и с отцом.
– Баба Катя, я пошел, спасибо за чай. – Антон все-таки поднимается и поочередно чмокает в щеку бабушку и Юльку. – Пока, маленькая!
– Своим привет передавай, – бабушка Катя ласково смотрит на него, – матери скажи, что я к ней завтра приду, как договаривались.
Аня выходит из кухни вместе с Антоном. В полутемном коридоре он не выдерживает и хватает девушку за плечи. Прижавшись к ней всем телом, жадно покрывает поцелуями ее лицо.
– Ань, пошли ко мне, а?
– К тебе? – Изумлению Ани нет предела. – С ума сошел? У тебя же родители…
– Ну и хорошо, – продолжая обнимать ее, бормочет Антон, – я тебя наконец-то с ними познакомлю.
Может, для него это было и обычным делом, может, он и сам не очень понял, что сказал, но Аня вдруг испугалась. Нет, не то чтобы она боялась родителей Антона или была не уверена в себе, но… ей стало как-то не по себе. Антон почувствовал перемену сразу. Он слегка отодвинулся и посмотрел ей прямо в глаза:
– В чем дело, Аня? Я что-то не так сказал? – Голос у него стал вдруг требовательным и даже жестким. – Ты не хочешь познакомиться с моими?
Аня промолчала. Потом она опять проплачет всю ночь, спрашивая себя, почему молчала, почему не объяснила Антону, что знакомство с родителями – это для девушки важный шаг, что ей обязательно – слышишь, Антон? – обязательно нужно знать, в качестве кого ее будут представлять. Особенно если она любит тебя и хочет быть с тобой. Всегда.
А Антон, подождав немного, улыбнулся ледяной улыбкой:
– Не желаете, значит? Понятненько. Курортный роман, значит? Угу. Ну, тогда пока. До завтра, радость моя…
У него на языке вертелась масса обидных слов. Он мог наговорить немало изощренных колкостей и про курортные романы, и про девичьи повинности в этих самых курортных романах, и… много чего мог наговорить Антон, но не стал. Он развернулся и ушел.
Уставившись в одну точку, Аня тихо опустилась на небольшую тумбочку, стоявшую прямо у дверей. Слезы быстро наполняли глаза, набирая силу, и, дождавшись неосторожной мысли «он ушел» и инстинктивного движения ресницами, дрогнувшими при этой мысли, потекли по щекам. Юлька, вышедшая в коридор и обнаружившая сидящую на тумбочке и заливавшуюся слезами Аню, подхватила ее под руки и потащила в комнату. Уложила в кровать, принесла каких-то капель и, укрыв покрывалом, села рядом. Поглаживая Анину руку, она дождалась, пока сестра уснула. Аня так и не промолвила ни слова.
Резкий телефонный звонок разбудил их под утро. Спросонья ничего не понимая, Аня подскочила и заметалась по комнате, разыскивая свой мобильный, и, наконец найдя его около своей подушки (вечером она крепко держала в руке львенка, не желая расставаться с ним, и только когда она уснула, Юлька осторожно вынула телефон из ослабевших пальцев и положила рядом), нажала кнопку ответа.
– Анечка, – голос у мамы был ласковый и спокойный, но Аня вдруг затряслась мелкой дрожью и с трудом понимала, что ей говорят, – дочка, папа попал в аварию. Он жив, но он в больнице. Угрозы его жизни нет. – Аня слышит, как мама изо всех сил старается придать своему голосу убедительность. – Но я думаю, тебе лучше приехать, ему будет приятно.
