Наоми Хортон - Экзамен любви
— Прямо из озера, — кивнул Конн и быстро наполнил чайник.
Насквозь промокшая Энди с несчастным видом все еще стояла у камина, сложив руки на груди. Конн распахнул дверцы старого гардероба, вывалил на пол кучу тряпья, обнаружив под ней целую стопку больших полотенец и пару теплых одеял. Он накинул полотенце на Энди и бросил одеяла на стул.
— Как дела? — Конн осторожно вытер ей волосы и прижал ее к себе. — Знаешь, ты похожа на щенка спаниеля, которого я в пятнадцать лет вытащил из реки.
— Я выживу, — неуверенно пробормотала Энди.
— Разумеется. — Он еще раз растер ее полотенцем, отступил на шаг и задумчиво поглядел на нее. — Ну-ка, раздевайся.
— Размечтался. — Энди поглубже укуталась в полотенце. — Я высохну через несколько минут.
— Скорее, через несколько дней. — Конн нехотя улыбнулся. — Энди, не валяй дурака. Не разденешься сама, так я тебе помогу. Ты до костей промокла, и у тебя очень сильный озноб. Скромность — прекрасное качество женщины, но всему свое время.
— Небось ты заманиваешь на такой пикник всех своих знакомых женщин. — Энди взглянула на него сквозь распущенные мокрые волосы.
— Только хорошеньких. — Конн усмехнулся. «Мокрая как курица, растрепанная, без тени косметики, она все равно поразительно красива», — внезапно подумал он.
Господи, сколько же раз он ее видел, но так до сих пор и не удосужился как следует рассмотреть. Как он ухитрялся не замечать такую красоту? Алану Дерошеру и Марку Беку столько времени не понадобилось.
Конн нахмурился, помог ей снять куртку.
— Подними руки!
Энди послушно подняла руки, и общими усилиями им удалось стащить с нее мокрый голубой свитер. Конн потянулся к пуговицам на ее блузке, но она словно очнулась и мягко отвела его руку.
— Я как-нибудь сама справлюсь.
— Детский сад, — улыбнулся Конн, отвернулся и принялся расстегивать свою рубашку. Он снял ее и повесил на спинку стула, нашел сухое полотенце и начал энергично растираться. — Не забудь сообщить мне, когда снова примешь приличный вид.
Она вытерла мокрое лицо и подозрительно посмотрела на его широкую мускулистую спину. Почему-то снова вздрогнула, бросила на стул полотенце, сняла блузку и джинсы. Даже трусы и бюстгальтер оказались насквозь мокрыми. Несколько мгновений постояла в нерешительности, потом сняла и их. Конн прав: скромность не всегда уместна.
Энди вытерлась насухо, и постепенно ее кожа вновь порозовела. С ног до головы завернулась в теплое одеяло и ловко закрепила его на талии, оставив края свободно волочиться по полу. Угольки в камине весело затрещали, и тепло стало понемногу возвращаться к ней. Наспех пригладила растрепанные волосы и, небрежно улыбаясь, повернулась к Конну.
Она так и застыла с открытым ртом.
Конн стоял спиной к ней, тихо насвистывая популярную мелодию, голый, как новорожденный младенец, и с удовольствием растирался полотенцем. Мокрые джинсы и трусы валялись на полу.
Не в силах отвести взгляд, Энди внимательно рассматривала его мокрое тело в тусклом свете керосиновой лампы. Она совсем забыла это сильное красивое тело, эти широкие плечи и тонкую талию, мускулистые ноги, мощь и фацию атлета.
Он обернулся и поймал ее взгляд. Ни капельки не смутившись, он спокойно выпрямился, не спеша обвязал одеяло вокруг талии и кивнул на камин.
— Я попробую приготовить чай или кофе.
— Я... ммм... помогу тебе. — К своему стыду, Энди почувствовала, как щеки заливает густой румянец. Она подошла к буфету вне себя от бешенства. Это же надо — увидела голого мужика и разволновалась как девчонка!
На полках стояло несколько больших металлических коробок. Энди наугад взяла одну. Тяжелая.
Она с трудом открыла крышку, заглянула внутрь и удовлетворенно хмыкнула.
— По крайней мере, с голоду мы не умрем.
— Что ты там нашла? — Конн подошел к ней сзади, положил руку на плечо.
— Суповые кубики. Сушеные овощи. Фасоль. А это у нас что? — она открыла очередную банку. — А-а, чечевица.
— Сухое молоко, — добавил Конн, роясь в буфете. — Сахар. Мука. Рис.
Голос Конна казался как-то необычно напряженным, и Энди взглянула на него. Ее бросило в дрожь. В его глазах появилось новое выражение, заставившее сильнее биться ее сердце. Она никогда не видела Конна таким — в первый раз в жизни этот человек смотрел на нее, как мужчина смотрит на молодую красивую женщину.
На Энди тотчас нахлынули воспоминания — воспоминания о ночи любви с Конном в точно таком же домике. Воспоминания слишком живые и слишком яркие.
Пакетик с супом выскользнул из рук Энди и с шумом упал на пол. Она отвела глаза, глубоко вздохнула, резким движением откинула назад мокрые волосы.
— Я... Горячий суп нам не помешает, правда?
— Да, — хрипло ответил Конн. Он рассеянно посмотрел куда-то в сторону. Казалось, он начисто позабыл о ланче. — Прекрасная мысль, Энди.
Но Энди так и не подняла лежащий на полу пакетик. И Конн не собирался помогать ей. Энди не могла отвести взгляд от его зовущих глаз, а Конн был не в силах отвести взгляд первым. Раздался оглушительный удар грома, и задрожали стекла в крошечных окнах. Энди даже не шевельнулась.
Вдруг она помимо воли приблизилась к нему и подняла голову. Его губы оказались совсем близко, вот она уже касается их, вот она уже ощущает на своем лице тепло его дыхания. Энди прикрыла глаза, оперлась ладонями о его широкую грудь. Конн положил руки ей на плечи, нежно провел сильными пальцами по ее шее.
Дыхание Конна еще больше участилось, он запустил руки в ее пышные волосы и принялся гладить ей голову. Энди сильнее прижалась к нему и стала ласкать языком его губы, наслаждаясь их вкусом. Еще немного, и исчезнет последняя преграда...
Еще совсем немного... Энди сконфуженно отвернулась и спрятала лицо на его широкой теплой груди, пытаясь унять внезапную дрожь. Что с ней происходит? Как она посмела?
Конн снова погладил ее шею, плечи, потом опустил руки и шагнул в сторону.
— Я разогрею овощи?
— Если не трудно, — прошептала Энди, не осмеливаясь взглянуть на него. Она глубоко вздохнула. — Хорошо, Конн. Овощи — это здорово.
Конн кивнул и отправился на кухню. А вместе с ним из комнаты как будто ушло все тепло. Энди зябко поежилась и, словно очнувшись, огляделась по сторонам. Конн стоял у плиты и, нахмурившись, читал инструкцию на пакетике с овощами.
— По-моему, — ее голос прозвучал так хрипло, что она смущенно прокашлялась, — по-моему, надо просто бросить их в кипящую воду.
— Так я и сделаю. — Конн посмотрел на Энди, и между ними вновь возникло напряжение. Напряжение, какую-то секунду осязаемое почти физически.
