Вари Макфарлейн - Любовь как сон
– Я могу показать на нашем веб-сайте примеры предыдущих приложений, если хотите. Чтобы было понятно, как мы их используем, – сказал он, надеясь завоевать расположение Анны.
Она кивнула, и Джеймс открыл домашнюю страницу «Парлэ». Лазая по сайту, он случайно зашел в раздел «Про нас».
– А что это такое рядом с вашими фотографиями? – спросила Анна, прищурившись.
Джеймс подавил досаду.
– Еда.
– Еда?
– Ну да… наши любимые блюда.
Она посмотрела на него так, словно он сказал, что по вторникам они наряжаются пиратами, и указала на фотографию Гарриса.
– Что это?
– Э… десерт. «Банановый стимул».
Джеймс поежился. Объяснять Анне, что вся фирма тайком посмеивалась над Гаррисом за пристрастие к «Банановому стимулу», наверное, было бесполезно.
– А какое ваше любимое блюдо? – поинтересовалась Анна, разглядывая страницу.
Джеймс нажал на ссылку.
– Лахмаджун. Что-то вроде турецкой пиццы.
– Да, я в курсе, – огрызнулась Анна.
– Ничего личного, но вы едите омлет в булочке.
– Я не вешаю его на своей официальной странице на университетском сайте. «Вот Анна, специалист по истории Византии. Еще она любит омлет в булочке».
– Неужели пошутить нельзя? – проворчал Джеймс.
– Похоже, мы живем в разных мирах.
– Правда? – спросил он, даже не стараясь скрыть досаду. – Люди не обязаны всегда быть убийственно серьезны, вам так не кажется?
– Знаю, знаю. Но – любимая еда? Похоже на старые интервью с кинозвездой. «Какой ваш любимый цвет, Кайли?»
Она усмехнулась, и Джеймсу стало стыдно. Он терпеть не мог выглядеть идиотом.
– Надеюсь, ваш коллега Паркер, большой любитель макарон с сыром, не будет больше искать информацию в «Гугле», – продолжала Анна.
Джеймс знал, что следовало сделать ему как лицу компании. Самоуничижительно пошутить, притвориться, что он признал свою ошибку. Впрочем… к черту. Она придиралась без всякой причины.
– Паркер не готовился к выступлению. Мы здесь, чтобы представить материал, а не создавать его с нуля, – сдержанно произнес он.
– Что-то непохоже, раз мне придется спорить с вашими дизайнерами.
– Вы сегодня очень обидчивы.
– Наверное, потому, что я убийственно серьезна. Хотите, расскажу вам про свой любимый десерт, чтобы поднять настроение?
И тут Джеймс возненавидел все на свете. «Парлэ», эту властную особу, самого себя. Он ненавидел омлет в булочке, хотя никогда его не пробовал. Ненавидел жену, ушедшую к парню по имени Финн, с которым она тем не менее не спала. Ненавидел тех, кто смеялся над ним за то, в чем он даже не был виноват.
Джеймс шумно выдохнул.
– Ладно. Ладно. Как хотите, но нам придется сотрудничать, и необязательно превращать работу в кошмар. Вам плевать на то, что я делаю, ну и ладно, я смирюсь. В конце концов, это просто цифровая фигня, которая не существовала пять минут назад, а теперь мы впариваем ее как нечто очень важное, потому что, к сожалению, она нужна. У всех сейчас есть смартфоны, а объем внимания – как у ребенка, даже у тех, кто ходит по музеям. Мне нужно платить по счетам, вот почему я этим занимаюсь. Не все, как вы, искренне обожают свою работу. Некоторым повезло капельку меньше. Думаете, мои коллеги сплошь придурки? Знаете что? Я тоже так думаю, за немногими исключениями. Но, вместо того чтобы сидеть здесь, срываться на меня каждую минуту и намекать, какие мы идиоты, давайте наконец соберемся и будем работать. Тогда мы сделаем дело безболезненно и вскоре расстанемся навеки, слава богу.
Тишина. Шок. Взаимный. Джеймс никогда раньше не разговаривал с клиентом в таком тоне. И не с каким-нибудь старым хреном. Он только что велел заткнуться профессору Университетского колледжа Лондона.
Она пожалуется, и он вылетит из проекта. Что еще хуже, с «Парлэ» могут расторгнуть контракт. Слух разойдется по другим университетам, фирму внесут в черный список, и Джеймс окажется по уши в дерьме.
У Анны вид был испуганный, но она ничего не сказала. Джеймс начал туманно извиняться и понял, что толку не будет.
Анна спросила, спокойно и без эмоций:
– Вы узнали все, что хотели?
– Даже более того. Спасибо, – сказал Джеймс и защелкнул крышку ноутбука.
25
Когда у Анны закончились занятия, Патрик заглянул в кабинет.
– Как прошла встреча с заклятым врагом? – спросил он. – Он действительно оказался безнадежной фасолью? – У Патрика были любимые словечки, почерпнутые из «Красного карлика». – Я не стал маячить в зале, после того как все наладил, но, судя по тому, что я слышал в самом начале, вы сцепились не на шутку.
– Странно, конечно, но, если только Джеймс не притворяется, он, кажется, и правда совсем меня не помнит. Удивительно. Он всегда казался мне таким большим. А большие обычно не помнят маленьких. Даже если эти маленькие люди… очень большие.
– Я не представляю, как можно тебя забыть, – сказал Патрик. – Ты слишком сурово к себе относишься. Полагаю, в школе ты была просто… пухленькая.
Анна невольно улыбнулась.
– Ой, нет, поверь, я не кокетничаю. Я была жирная. С вороньим гнездом на голове и в платье размером с чехол для танка.
– Ну, в любом случае я рад, что вы сегодня не поссорились.
– Вообще-то мы немного поссорились… я отпустила шуточку насчет их фирмы, а он меня отчитал – мол, я думаю, что у него дурацкая работа, и он сам тоже так думает… я прямо не ожидала. Особенно от человека, который обожает надменно позировать.
– Правда? – У Патрика глаза полезли на лоб, он поудобнее привалился к косяку и почесал подбородок.
– Но, наверное, если он меня не помнит, я уж как-нибудь потерплю.
– Я пришлю файл тебе и им.
– Отправь только им, – попросила Анна в порыве смущения. – Я не хочу слушать, какую чушь несу.
Джеймс Фрейзер, несомненно, посмеется над записью вместе со своими крутыми коллегами. Ну и пусть.
Патрик кивнул и ушел, но едва за ним закрылась дверь, как послышалось горестное: «О господи». Патрик снова постучался и заглянул.
– Вот хулиганы…
Анна взглянула на табличку с именем, которое кто-то зачеркнул и подписал внизу: «Клевая попка».
– Профессор Клевая Попка? – уточнила Анна.
– Ужас! Какое неуважение! К тебе относятся как к неодушевленному предмету! – сказал Патрик, и его бледное лицо порозовело, становясь похоже цветом на крабовую палочку. – Некоторые просто не умеют общаться с умными женщинами. Как они смеют отпускать замечания… – Гнев Патрика был еще смешнее, чем испорченная табличка, – … отпускать замечания насчет твоей… твоей…
– Клевой попки.
– Я велю заменить табличку, – сказал Патрик, снимая ее с двери.
– Спасибо.
Она уже привыкла, что Патрик оказывает ей мелкие красноречивые услуги.
